Анна Шмидт - Ведьмы и все прочие Страница 7

— Что с тобой? — спросил принц. — У тебя такой грустный вид.

— Со мной все в порядке, — быстро сказал повар и сделал три танцевальных шажка. — Я так счастлив, ха-ха!

— Неправда, — возразил принц. — С тобой не все в порядке. Скажи мне, какая у тебя печаль.

— Ах, — вздохнул повар. — У меня плохое настроение от того, что моя дочь ужасно некрасива.

— Некрасива? Что значит некрасива? — спросил принц.

— У нее курносый нос, — объяснил повар, — рыжие волосы и вот ТАКИЕ ножищи, — он показал, КАКИЕ огромные. — Она никогда не выйдет замуж, потому что кому захочется иметь такую некрасивую жену. Ее зовут Изебель.

— Немедленно приведи ее сюда, — приказал принц, — я женюсь на ней.

Повар не осмелился противоречить и привел свою дочь. Н-да, с курносым носом, рыжими волосами и здоровенными ножищами она и впрямь не блистала красотой, но принц обвенчался с ней на следующий же день. Для старых короля и королевы это был настоящий удар: они так и не смогли оправиться от потрясения, увяли-зачахли и умерли от горя в один день.

И Добренький Рул стал королем. Теперь он восседал на троне, а рядом с ним — королева Изебель. И сказать по правде: уродина она была, конечно, отменная, но сердце у нее было доброе, для всякого находилось ласковое словечко, а уж дурочкой ее бы никто не назвал, так что очень скоро она заприметила, каким странным королем был ее муженек.

Для начала Рул отправился в карете объезжать свои владения, а когда он вернулся, его горностаевая мантия насквозь промокла от слез.

— Что случилось? Почему ты так плачешь? — спросила королева.

— О! — с новой силой зарыдал король. — Какая кругом бедность! Я был в самом дальнем уголке нашей страны, где живут одни старые, больные и бедные люди.

— И что же ты для них сделал? — спросила королева.

— Ничего, — ответил король Рул. — Я так сильно плакал, что ничем не мог им помочь.

— От твоих слез им мало проку, — сказала Изебель. — Неужели ты не придумал, как облегчить им жизнь?

— Да нет же, послушай, я сделал кучу всяких полезных дел. На обратном пути я ехал мимо тюрьмы, где взаперти сидели воры и мошенники. Бедняги! Я их всех выпустил на волю.

— Что? Значит, теперь воры разбежались по всей стране? — в испуге воскликнула Изебель.

— Конечно, они же такие несчастные, — вздохнул король. — А знаешь, что я еще сделал? Выпустил носорогов. Бедные зверюшки томились за решеткой.

— Носорогов?! Но они же опасны! — вскричала королева. — Что ты за король такой? Тряпка ты, а не король!

Рул печально взглянул на нее и снова вздохнул:

— Вот и недолго мне королем оставаться. Король соседней страны стоит у нас на границе с огромной армией. Он хочет нас покорить.

— И что же ты собираешься делать? — спросила королева Изебель.

— Ничего, — ответил король Рул. — Абсолютно ничего.

В этот момент в тронный зал влетел нервный-пренервный первый министр. Он кричал:

— Беда, беда, ваше величество, наше положение ужасно! Ваши подданные целыми семьями забираются на деревья, потому что кругом бегают дикие носороги! А воры грабят Главный Банк! Ваш народ несчастен!

— Правда? — спросил король дрожащим голосом, и слезы снова хлынули у него из глаз. И тут королева потеряла всякое терпение. Она схватила серебряный подсвечник и треснула им своего супруга по голове.

— Ну! — грозно сказала она. — Что ты будешь теперь делать?

Рул поднял на нее глаза, полные скорби, и тяжело вздохнул:

— Ничего, моя дорогая.

Не найдя слов от негодования, королева повернулась и пошла прочь из замка — к тетушке Уне, жилище которой находилось на высокой горе. По пути мимо нее то и дело с ревом проносились носороги, из леса на дорогу выскакивали воровские шайки, но она была слишком сердита, чтобы чего-нибудь бояться. Запыхавшись, она взобралась на гору — к тетушке Уне, которая, увидев ее, приветливо улыбнулась.

— А я тебя поджидаю, милое дитя, — сказала тетушка. — Ты наверняка пришла меня о чем-то просить. Очевидно, ты хочешь, чтобы я сделала тебя красивее?

— С этим можно не торопиться, — ответила королева Изебель. — Есть кое-что поважнее. Я бы хотела, чтобы ты сделала моего мужа чуточку хуже.

— Он, похоже, слишком добр? — спросила тетушка Уна.

— Чересчур добр.

— Ступай домой, — велела тетушка Уна. — Твое желание уже исполнилось.

И королева побежала домой так быстро, как только позволяли ее большие ноги. И когда она влетела во дворец, то увидела посреди тронного зала своего суженого с огромной палкой в руке. Он ругал на чем свет стоит первого министра.

— Это что за бедлам? — кричал он сердито. — Дикие носороги в городе! Какой-то сброд на всех дорогах! Безобразие! Всех немедленно за решетку! И что я слышу — враг на границе?! И нечего мне зубы заговаривать! Болван!

— Ты!.. — крикнул король, побелев от ярости. — Ты ударила меня подсвечником! Как ты посмела!

Он подскочил к ней и дал ей увесистую затрещину.

Глаза королевы Изебель засияли. Она стала прямо красавицей от счастья.

— Ты ударил меня, — прошептала она в восторге.

— И еще схлопочешь! — рявкнул король.

Весь двор сбежался посмотреть на разгневанного короля, и все были на седьмом небе от счастья. И с этого мгновения короля перестали звать Добреньким Рулом. Он стал зваться Справедливый Рул. Доброты в нем еще осталось предостаточно, однако на слезы ему теперь просто не хватало времени. А хуже он стал всего чуть-чуть — ровно настолько, чтобы соображать что к чему. Стоило один раз пальнуть в воздух из пушки — и враг тут же убрался восвояси. Больных принялись лечить, бедных сделали немножко богаче, вот только старикам вернуть молодость король был не в силах. А может, в этом и не было нужды, поскольку старички премило расположились в парке на лавочках и смотрели на носорогов, мирно пасущихся за решетками в своих вольерах.

— Попросить мне тетушку Уну, чтобы она сделала меня чуточку красивее? — спросила как-то королева.

— Глупости, — сказал король. — Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Ей-богу, приятно услышать такие слова. Поэтому и жили король с королевой еще долго и счастливо.

Мурлыкающий народец

Жила-была как-то девочка — звали ее Кудряшка — на самом последнем этаже высокого-превысокого многоквартирного дома. Однажды утром проснулась она ни свет ни заря, умылась-оделась и поехала на лифте вниз. Час был совсем ранний, и поэтому она ехала в лифте совершенно одна, терпеливо поджидая, когда он остановится. Но — странное дело — лифт ехал и ехал и никак не останавливался. Он спускался все ниже, и ниже, и ниже — и останавливаться не собирался. Кудряшка вдруг обнаружила, что кто-то еще стоит в полутемном углу плохо освещенного лифта. Это был большой черный крот с серебряной цепочкой на шее. Он выступил из темноты и пробурчал:

— От всей души разрешите поприветствовать наших дорогих гостей. Ура!

— Спасибо, — сказала Кудряшка. — Но только я не дорогие гости. Я здесь одна.

— Хм-хм, — раздраженно захмыкал крот. — Ты сбиваешь меня с толку. Я сочиняю приветственную речь. Мне как главному церемониймейстеру поручено произнести приветственную речь.

— Извините меня, пожалуйста, — сказала Кудряшка. — Вы не объясните, почему лифт так долго идет вниз, господин Крот?!

— Конечно, объясню, — ответил крот. — Глубина-то будь здоров какая! Четыреста пятьдесят метров! А может, уже все пятьсот?

— Я вас не понимаю, — растерянно сказала Кудряшка. — Мы что, спускаемся под землю?

— А ты этого не знала? — удивился крот. — Мы едем к мурлыкающему народцу. Они из семейства эльфов. Чрезвычайно боятся шума. С каждым новым открытием они уходят на пятьдесят метров глубже под землю. Это началось с паровой машины. Потом появились автомобили: еще на пятьдесят метров глубже! Потом самолеты. Потом радио и не так давно телевидение… и каждый раз на пятьдесят метров глубже.

— А почему они называются мурлыкающим народцем? — спросила Кудряшка.

— Потому что они мурлыкают, — ответил крот. — Вот так.

Он зажал себе лапой нос и протяжно загудел — получилось ужасно противно.

— Они делают это гораздо красивее, — пояснил он. — А их короля зовут Мимандер. Он сегодня женится, поэтому и нужна приветственная речь.

И крот снова начал торопливо бормотать:

— От всей души разрешите поприветствовать наших дорогих гостей. Ура.

— А на ком женится король? — спросила Кудряшка. Но прежде чем крот успел что-либо ответить, лифт, тихо подрагивая, остановился. Крот толкнул дверь лифта, и они очутились в дивном лесу, где солнце, будто рассыпавшись на тысячи осколков, играло бликами в густой листве. Трава была голубой, и прямо на ней стояли два маленьких трона, сделанных из яичной скорлупы. На одном из них сидел король Мимандер. На нем была мантия, подбитая шмелиным мехом, а вокруг него расположился мурлыкающий народец. У его подданных были пушистые зеленые волосы, мохнатые остроконечные ушки, как у лисичек, но их большие глаза излучали доброту и кротость. Крот нервно поклонился и тут же забубнил свое: