Сергей Лукницкий - Записки из-под парты (сборник) Страница 7

«Какое счастье, — думал я, — что в нашей квартире нет вепрей».

Все в квартире затихло, я тоже притаился и вдруг услышал совершенно явственно голос сарделькиного хозяина, обращённый к Пал Палычу.

— Хочешь, — говорил хозяин, — увидеть аттракцион? Мой дурачок сейчас будет отрабатывать свой хлеб. Пойдём в кухню, я тебе покажу кое-что.

И они пошли в кухню, я от нечего делать поплёлся вслед за ними.

И что же я увидел, когда истекли эти три минуты?! Мой бедный знакомец лаял на… кукушку! Обыкновенную кукушку в часах!.. Естественно, что она «прилетала» или, вернее, появлялась в точно определённое время в маленьком окошечке.

Хозяин сардельки ужасно сеялся и даже дал своему псу чего-то вкусного, кажется конфету. Предложил он конфету и мне, но мне этот аттракцион был неприятен, и я отказался. Зачем же так унижать собаку?! Надо ей объяснить то, чего она не понимает, а не унижать. Ещё неизвестно, кто глупее — она или хозяин. Она ведь считает, что выполняет свой долг…

Словом, у меня было неважное настроение, и мы с Пал Палычем на обратном пути молчали всю дорогу. И Пал Палыч меня прекрасно понимал. Я чувствовал это.

Вот, брат, до чего доводит городская жизнь!

Слушай, я ужасно по тебе соскучился. Ещё соскучился по нашей хозяйке — тёте Груше, по корове Фросе, Кузьме Егоровичу, Анюте… Так хочется побегать на воле! Даже, кажется, с удовольствием бы на цепи посидел, только бы не в квартире. Тут взбесишься не то что на кукушку — на собственное отражение в зеркале и то залаешь. Кстати, об отражении.

Пришёл тут недавно какой-то приятель или знакомый Пал Палыча. Пришёл, казалось бы, в гости, а в какой-то форме. Не знаю, зачем ему это было надо. И весь вечер сидел и только собой любовался. И в зеркало глядел, и в отражение книжного шкафа. Скажет слово и смотрит, как на него кто отреагировал. Или съест кусочек чего-то и снова смотрит. Странный человек. Уж так он всем надоел! И Мама-Маша несколько раз уже глазами показывала Пал Палычу, дескать, Костеньке давно пора спать, а гостю и честь знать. Но не понимает гость, и все тут, а ещё завёл какой-то длинный и страшно, по-моему, скучный разговор о какой-то награде, знаке, что ли. И гость и так его показывает и эдак — этот знак, и свинтил, и снова надел, и подержать хозяевам дал…

Тут уж я понял, что настало время мне вмешаться и проучить честолюбца. Я вышел в соседнюю комнату и через минуту вошёл обратно, держа в зубах свой ошейник. На нем красовалось множество медалей: свидетельства моих заслуг и участия в различных собачьих выставках. Я подошёл к гостю и сунул ему в руки ошейник.

С минуту длилось молчание, после чего гость встал и принялся откланиваться.

— Молодчина, Пиратка, — сказал мне Пал Палыч, когда гость ушёл, — чувствуешь ситуацию.

Вот такие люди встречаются в городе.

Слушай, мне пришла в голову идея, а почему бы тебе тоже не научиться писать? Писали бы друг другу письма, сообщали бы новости и, глядишь, помогали бы обоюдно, как пишут в газетах, и деревне и городу. Попробуй. А то бы вместе книгу написать?.. Дело хорошее.

Хочешь, я черкну несколько слов бабушке Груше, чтобы в свободное время поучила тебя грамоте? Это совсем не сложно. Посмотри, сколько людей сейчас пишут книги. Я однажды был в скверике возле Союза писателей и кое-что слышал о том, как это делается. И как люди становятся членами этого Союза… М-да-а…

Поцелуй бабушку.

Пират, нашего Витю тоже надо бы выпустить на воздух, на деревенскую природу. Он меня очень беспокоит: ходит смурной, грустит. Учится, правда, неплохо, но что-то сложное происходит в его душе. Может быть, как говорят французы — «шерше ла фам»? Это значит — «ищите женщину»? Буду до конца откровенен: её имя — Настенька.

Лично я не ищу возлюбленных специально, они находятся сами. А вот наш Витя в постоянном волнении. Приходится его все время успокаивать.

Надеюсь, однако, пройдёт и эта трудная полоса в его жизни.

Крепко тебя целую, привет всем нашим. Буду рад, если ответишь. Ватутьке особый привет.

Твой тёзка

Пират.

P. S. Появилась дельная статья в «Известиях» — о клинике глазных болезней. Она может тебе пригодиться».

Глава 12

ТЕТ-А-ТЕТ С МАМОЙ МАШЕЙ

«Милые мои, дорогие горожане! Представляю, как оно вам в городе, если уже мне старой никто и писем-то не пишет, а только пёс Пират. Бедняжки! Скоро уж лето. Приезжайте, родненькие мои, меня старую потешить. Костенька уж, поди, вырос: уж пошёл, я знаю, — такое мне привиделось во сне.

Приезжайте с Пираткой, его тёзка сейчас учится писать. Чудеса, да и только! Но он, правда, постарше вашего, и грамота ему идёт не шибко, да и глаз у него один, вы знаете, не видит.

Прям не знаю, может, его в Москву везти в институт, где-то слыхала вставляют хрусталики-то глазные; может Бог даст, и ему помогут. Корова Фрося мычит, Ватутька тут как услыхала о том, что у Вити смурное настроение, сразу же и сказала: это у него любовь. Ну, а раз любовь, так и не мешайте, все образуется.

А девочка-то хоть хорошая? Ну, бывайте, родные мои, в лето жду вас одних, весь дом отдаю, другим дачникам отказала. Живите, сколь хотите.

Ваша бабушка Аграфена».

О письме я узнал вечером, когда Мама-Маша читала его вслух.

А после письма мы пошли с мамой Машей гулять. Перед выходом Пал Палыч проворчал, что у него столько дел, — прямо неприлично, что он ни разу за полгода не написал тёте Груше письма. «А ведь добрая женщина, — говорил он, — спасибо, хоть Пират выручает иногда»…

И я от похвалы с утроенной энергией завилял хвостом.

Ну что ж, мы пошли гулять, а я все думал: вот беда — это ведь я не подумал и написал своему тёзке Пирату, что Витя влюблён в Настеньку. Тот, конечно, письма прочитать не сумел, попросил хозяйку — бабушку Аграфену, а хозяйка прочла и, не видя в этом большой тайны, написала, как само собой разумеющееся, маме Маше. Мама-Маша, в свою очередь, прочла это письмо вслух, и получилось немножко глупо. Вроде она мне поручила узнать про Витю тайну, а об этом раньше неё узнали все. А мне как раз в таком деликатном вопросе делиться со всеми меньше всего хотелось. Ведь никакая дружба не выдержит разоблачения тайны, если она уязвляет самолюбие.

Думая об этом, я чинно шагал рядом с мамой Машей и старался чувствовать себя джентльменом. Мама-Маша молчала, видимо, переживала за Витю. Ха, хотел бы я видеть маму, которая бы не переживала, если б узнала, что её сын влюбился!

— Ты знаешь, Пиратка, — вдруг сказала Мама-Маша задумчиво, — когда человек или пёс, — она посмотрела на меня пристально, — влюблён, то он не бывает в плохом настроении. Он бывает в плохом настроении, если испытываемые им чувства безответны. Наверное, она его не любит. Странно, — продолжала она свой монолог, — такой хороший мальчик, и учится прилично.

И я совершенно с ней согласился, лучше нашего Витеньки никого нет, почему это Настенька его не любит?

Но только позвольте, кто это сказал, что не любит? Может быть, как раз любит, но только тайно… Может быть, это от хорошего воспитания. Мы уже забыли в нашей житейской суетности о таинстве чувств.

— А ты видел её? — спросила меня Мама-Маша подозрительно.

Видел ли я Настеньку?

Я подпрыгнул в воздух.

— Судя по твоей реакции, она ничего?

Я кивнул: конечно, ничего, что ж, нашему Вите кто попало нравиться, что ли, будет?

Но подпрыгиванье — это не решение вопроса, и мы стали думать — что же делать дальше? Что делать с моим хозяином, надо же что-то делать, надо же, чтобы и она оказала ему внимание…

Была бы у неё собака, я бы поговорил с ней, но, увы, собаки у Настеньки не было.

— А у Настеньки нет собаки? — спросила вдруг Мама-Маша.

Я помотал головой. В последнее время я часто замечаю, что и маме Маше и мне одновременно приходят в голову одни и те же мысли…. Минуточку, но ведь Колли говорит, что и Витя девочке нравится. А вот тут уже было совсем непонятно: зачем Вите постоянно приходится доказывать Настеньке свою привязанность?..

Я не находил ответа на этот вопрос.

Глава 13

МОЙ СТАРЫЙ ПРИЯТЕЛЬ ЯПОНСКИЙ ХИН

Несмотря на общность целей и мыслей, нам это не помогло все понять. А тут ещё Мама-Маша увидела себя в витринном отражении. Воспользовавшись свободной минуткой, она начала приводить себя в порядок. Тут-то я и увидел знакомого пса японского происхождения, Хина. Решил перемолвиться с ним парой слов:

— Привет, Хин, псинка, — сказал я.

— Здорово, Пиратка, куда?

— Так прогуливаю хозяйку.

— Очаровательная она у тебя!

Мне эта фривольность не особенно понравилась, но в душе было приятно, что маму Машу все оценивают по достоинству; к тому же, поглощённый своими собственными мыслями, я спросил:

— Слушай, а ты был когда-нибудь влюблён?

— Сколько раз, — сказал он, — а ты?

Я оставил без внимания его вопрос и продолжал:

— Слушай, а что надо сделать для того, чтобы она тоже полюбила?..