Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес Страница 7

– Но я же говорю вам, что никакая я не змея, – сказала Алиса. – Я… я…

– А кто же ты? – спросила Голубка.

– Я девочка, – ответила Алиса.

– Так я и поверю! – воскликнула Голубка. – Я видела много девочек в своей жизни, но не видывала ни одной с такой шеей! Нет, нет, ты змея! И ты напрасно стараешься вывернуться! Ты, пожалуй, станешь уверять меня, что никогда не едала яиц!

– Я, конечно, ела яйца, – сказала Алиса. (Она была правдивая девочка и не стала лгать.) – Но ведь вы, наверное, знаете, что и девочки едят яйца, как змеи?

– Никогда не поверю этому! – воскликнула Голубка. – А если они в самом деле едят яйца, значит, они тоже змеи, только другой породы – вот и все!

Такая мысль никогда не приходила в голову Алисе, и потому она на минуту замолчала. А Голубка воспользовалась этим и добавила:

– Я знаю одно – ты забралась сюда за яйцами. А девочка ты или змея, мне решительно все равно.

– Ну, а мне не все равно, – сказала Алиса. – И никакие яйца мне не нужны. А если бы и были нужны, то, уж во всяком случае, не ваши. Я вообще не люблю сырых яиц.

– Так уходи отсюда! – крикнула Голубка и снова уселась в свое гнездо.

Алиса, как могла, пробиралась между деревьями, стараясь наклонить пониже голову. Но это ей плохо удавалось, потому что шея ее постоянно запутывалась в ветках, и Алисе приходилось останавливаться и выпутываться.

Не сразу Алиса вспомнила, что все еще держит в руках кусочки гриба, и начала осторожно, понемножку откусывать то от одного, то от другого. Она то становилась меньше, то больше, и, наконец, ей удалось стать такой, какой она была раньше – дома.

– Половина моего плана выполнена, я стала такого роста, как мне и хотелось! – воскликнула она. – Теперь нужно найти волшебный сад. Но как же мне его отыскать?

Только она успела это сказать, как лес кончился, и Алиса вышла на поляну, на которой стоял маленький домик примерно с нее высотой.

«Кто бы ни жил в этом доме, – подумала Алиса, – я не могу войти в дом вот так запросто – я теперь такая большая, что все они с ума сойдут от страха!»

И, спрятавшись за дерево, Алиса начала откусывать понемногу от того кусочка гриба, который держала в правой руке, и продолжала делать это до тех пор, пока не стала достаточно маленькой.

Глава шестая

Поросенок и перец

Несколько минут Алиса смотрела на домик, раздумывая, что ей делать дальше, как вдруг из леса выбежал лакей и громко постучал в дверь домика. Алиса приняла его за лакея потому, что он был в ливрее. Если бы не ливрея, Алиса подумала бы, что это рыба.

Ему открыл другой лакей, тоже в ливрее, у него было круглое лицо и выпученные, как у лягушки, глаза. У обоих лакеев на головах были напудренные парики с буклями. Алисе любопытно было узнать, что будет дальше. Она выглянула из-за дерева и стала прислушиваться.

Лакей-Рыба извлек из-под мышки огромный конверт размером с него самого. Протянув его другому лакею, он торжественно проговорил:

– Герцогине от Королевы приглашение на крокет.

Лакей-Лягушка торжественно повторил его слова, немного изменив их порядок:

– От Королевы Герцогине приглашение на крокет.

Потом оба лакея поклонились друг другу так низко, что чуть не стукнулись головами.

Алисе все это показалось до того забавным, что она не могла удержаться от смеха и убежала подальше в лес, чтобы они не услышали, как она смеется. А когда Алиса вернулась, Лакей-Рыба уже ушел, а Лакей-Лягушка сидел на земле около двери и с самым глупым видом смотрел на небо.

Алиса робко подошла к двери и постучалась.

– Стучать совершенно бессмысленно, – сказал Лакей, – по двум причинам. Во-первых, мы оба находимся по одну сторону от двери; во-вторых, там внутри такой шум, что тебя все равно не услышат.

И в самом деле, из домика доносился ужасный шум. Оттуда неслись пронзительные крики, кто-то чихал, не переставая ни на минуту, а время от времени слышался треск и звон, как будто в доме били посуду.

– Скажите, пожалуйста, а как же мне войти? – спросила Алиса.

– Был бы смысл стучаться, – продолжал Лакей, не слушая ее, – если бы между нами была дверь. Так, например, если бы ты была внутри, то могла бы постучаться, и я отворил бы дверь и выпустил бы тебя.

Говоря это, он все время смотрел на небо, что показалось Алисе очень невежливым.

«Ему следовало бы смотреть на меня, раз он со мною говорит. Впрочем, – подумала она, – похоже, он не может не смотреть на небо, ведь у него глаза чуть ли не на макушке. Но отвечать на вопросы он, во всяком случае, может».

– Как же мне войти в дом? – повторила свой вопрос Алиса.

– Я, пожалуй, просижу здесь, – задумчиво проговорил Лакей, – до завтра.

Дверь в это время распахнулась, и из дома вылетела тарелка. Она задела Лакея по носу и разлетелась вдребезги, ударившись о дерево, росшее около домика.

– А может быть, и до послезавтра, – продолжал Лакей невозмутимо, словно ничего не случилось.

– Как же мне войти в дом? – повторила Алиса свой вопрос, повысив голос.

– Необходимо выяснить, нужно ли тебе вообще входить в этот дом, – сказал Лакей.

Лакей был совершенно прав, но Алисе не нравилось, когда с ней так нелюбезно говорили.

«Какие здесь все спорщики! – подумала она. – От одного этого можно с ума сойти».

Так как Алиса молчала, то Лакей поспешил воспользоваться удобным случаем и начал снова:

– Я буду сидеть здесь целыми днями.

– Но что же мне делать? – спросила Алиса.

– Делай, что хочешь, – ответил Лакей и, не обращая больше внимания на Алису, начал что-то насвистывать.

«Без толку говорить с ним, – с отчаянием подумала Алиса. – Он просто-напросто идиот».

И она, не постучавшись, распахнула дверь и вошла в большую, полную дыма кухню.

Герцогиня сидела посредине на трехногой табуретке и качала ребенка; Кухарка стояла, нагнувшись над плитой, и помешивала суп в большой кастрюле.

«Она положила в суп слишком много перцу», – подумала Алиса, беспрерывно чихая.

Перцу было слишком много и в супе, и в воздухе. Даже Герцогиня чихала, не переставая, а ребенок у нее на руках то чихал, то пронзительно вопил. Не чихали только Кухарка да большой кот, который сидел у плиты и улыбался во весь рот.

– Скажите, пожалуйста, – начала Алиса нерешительно, так как не знала, не поступает ли она невежливо, заговорив первая, – почему ваш кот улыбается?

– Это Чеширский Кот, ему лестно быть в нашем обществе, – ответила Герцогиня. – Вот почему он улыбается, поросенок!

Она произнесла последнее слово с такой яростью, что Алиса вздрогнула. Впрочем, она быстро поняла, что Герцогиня назвала поросенком не ее, а младенца.

– Я никогда не слышала, что Чеширские Коты улыбаются, – сказала Алиса, немного приободрившись. – Я даже не знала, что коты вообще могут улыбаться.

– Еще как могут! – ответила Герцогиня. – А многие не только могут, но и улыбаются.

– Это для меня новость, – оживилась Алиса, радуясь, что начался настоящий разговор.

– Я вижу, ты мало что знаешь, – заявила Герцогиня уверенно, – в этом все дело.

Алисе не понравился тон, каким Герцогиня сделала свое замечание, и ей захотелось сменить тему. А пока она пыталась придумать, что бы такое сказать, Кухарка сняла с огня кастрюлю и принялась швырять чем попало в Герцогиню и ребенка. Сначала полетели кочерга, совок и каминные щипцы, а потом настала очередь посуды – тарелок, блюд, соусников. Герцогиня не обращала на это ни малейшего внимания, даже если что-нибудь попадало в нее; а ребенок и без того так вопил, что было трудно понять, плачет ли он от боли, когда в него попадают разные предметы, или орет безо всякой причины, не чувствуя боли.

– Что вы делаете? – воскликнула Алиса в ужасе. – Господи, это блюдо разобьет малютке носик!

Огромнейшее блюдо пролетело около лица ребенка и чуть не врезалось ему в нос.

– Если бы каждый занимался своим делом, – сердито проворчала Герцогиня, – то Земля завертелась бы гораздо быстрее, чем вертится теперь.

– Но что же в этом хорошего? – возразила Алиса, довольная случаем выказать свои познания. – Земля за двадцать четыре часа обращается вокруг своей оси. Только подумайте, сколько всего надо успеть сделать за это время! Открытие, которое сделали ученые…

– Топор! – закричала Герцогиня. – Отрубить ей голову!

Алиса с тревогой взглянула на Кухарку. Неужели она исполнит это приказание? Но Кухарка была занята супом и, по-видимому, не обратила никакого внимания на слова Герцогини. А потому Алиса решилась заговорить снова.

– За двадцать четыре часа, – повторила она, – кажется, так? Или за двенадцать?

– Хватит надоедать мне! – крикнула Герцогиня. – Я терпеть не могу цифр и вычислений!

И она принялась укачивать ребенка и напевать что-то вроде колыбельной песенки, сильно встряхивая его после каждой строчки:

С мальчишкой строгой надо бытьИ бить, когда чихает.Покоя нету от него,Он всех нас доконает.

Припев:(поют Герцогиня, Кухарка и ребенок)

Уа! Уа! Уа! Уа!

Перейдя ко второму куплету песенки, Герцогиня стала высоко подбрасывать младенца, и он заревел так отчаянно, что Алиса едва могла разобрать слова: