Дик Кинг-Смит - Нос королевы Страница 8

«Жаль, что это девочка, — подумал Рыба-Молот, сощурив маленькие холодные глазки и пристально разглядывая Хармони. — Машина больше подходит мальчику». В его воображении удачливый обладатель велосипеда был рослым, хорошо одетым малым, широко улыбающийся фотографам и сияющий от счастья, которое ему привалило. А тут — неопрятно одетая девчонка, казалось, воспринявшая всё как само собой разумеющееся. В её больших карих глазах он не видел и намека на взволнованность событием. Будто и не явилось для неё неожиданностью получить за так велосипед ценой в сто сорок фунтов. И всего лишь с пятьюдесятью пенсами в кармане!

Не следует спешить отдавать велосипед, пока он не узнает о ней побольше. И надо сейчас же связаться с прессой. Его губы растянулись в холодной акульей улыбке:

— Не правда ли, ты везучая?

— Да, — сказала Хармони. — Могу я теперь взять велосипед? Мне надо ехать домой, а то я на ланч опоздаю и мама начнёт беспокоиться.

— О, мы не заставим маму беспокоиться! — воскликнул Рыба-Молот. — Вот что мы сделаем… Кстати, как тебя зовут?

— Хармони Паркер.

— Славное имя! Вот что мы сделаем, Хармони: мы позвоним маме и сообщим ей, какая удачливая-преудачливая у неё дочь.

И вскоре ты сможешь забрать твой чудесный новый велосипед.

— Почему я не могу взять его сейчас?

Рыба-Молот рассмеялся, показав ряд больших зубов. За ним хихикнула Золотая Рыбка и притворно улыбнулся Морская Форель.

— О святая простота! Ведь ты скоро станешь знаменитой. Такое не каждый день случается, не так ли? Твои фотографии появятся в газетах — в местных и, я надеюсь, в центральных. Тебя, должно быть, даже по телевидению покажут. Тебе этого хочется, да? А теперь скажи мне, где ты живёшь и твой номер телефона, и мы всё устроим.

Хармони сунула руку в карман и нащупала нос королевы. Рыба-Молот ей не нравился, и прославиться она не хотела. «Я могла бы быстренько заставить тебя отдать мой велосипед без всякой этой суеты», — подумала она. Но оставалось только три желания. И Хармони продиктовала свой адрес и номер телефона.

В мгновение ока в магазин набились люди. Приехали миссис и мистер Паркер с Мелоди, появились репортёры и фотографы, и уйма любопытствующих прохожих толпилась у витрины. Хармони фотографировали стоящей около «Ледокола», сидящей на «Ледоколе», обменивающейся рукопожатиями с сияющим Рыбой-Молотом, когда ей официально вручали «Ледокол».

— Улыбнись, детка! — кричали фотографы, но один только намёк на Глуповато-Счастливую гримасу сразу их урезонил.

«Серьёзная… замкнувшаяся в себе… ошеломлённая свалившимся на неё счастьем, маленькая Хармони Паркер не проявила каких-либо эмоций…» — строчили репортёры.

— О, на кого она похожа в этом ужасном старом тряпье! — сетовала миссис Паркер, обращаясь к Мелоди, но та была слишком озабочена тем, чтобы попасть в кадр.

Прежде чем были сделаны последние снимки — Хармони, отъезжающая на своём велосипеде, — счастливая обладательница десятитысячного «Ледокола» дала интервью прессе. Журналисты, должно быть, поверили всему, что сказала эта большеглазая девчушка, а её семье репортажи, появившиеся в газетах на следующий день, показались более чем странными.

Морской Лев, как всегда рано отправившийся в свой офис, читая по дороге газету, узнал, что он не обычный, ничем не примечательный служащий (как он думал в течение многих лет), а высочайшей квалификации эксперт.

«— А где твой папа работает?

— В Сити.

— Что он там делает?

— О, довольно хитроумные трюки! Он занимается балансированием, как мне кажется.

— Балансированием? Ты имеешь в виду бухгалтерским балансом? Понимаю. И он очень умный, да?

— Потрясающе!»

Голубка, как всегда запоздавшая к завтраку, узнала о себе, что страдает каким-то редким недугом.

«— И что твоя мама делает?

— Ничего.

— Ничего? Почему?

— Наверное, неспособна что-либо делать. Она подолгу лежит.

— Лежит? О, она нуждается в отдыхе? Что же с нею?

— Не знаю. Мама всегда была такая.

— Всегда? Вот как? Печально, печально!»

Но Сиамской Кошке досталось ещё больше. Почему-то репортёры неточно расслышали, как произносится её имя. К тому же они, должно быть, неверно истолковали её довольно бессмысленную, с открытым ртом, улыбку, с которой Мелоди ловила любой их взгляд, надеясь, что если она так улыбнётся, то кто-нибудь её сфотографирует. Или, может быть, они просто недопоняли, что сказала Хармони.

«— Значит, это твоя сестра?

— Да.

— Какое у неё необычное имя! Ты так её называешь или у неё есть домашнее имя?

— Я зову её Сиси-дурочка.

— Что? Дурочка? Неужели?!»

Как бы то ни было, но утренняя газета ввергла старшую мисс Паркер в истерику.

Под фотографией Хармони, оседлавшей «Ледокол», она прочла:

Десятитысячный по счёту велосипед — бесплатно!

Хармони Паркер, младшая дочь известного в лондонских деловых кругах аудитора, стала вчера счастливой обладательницей десятитысячного «Ледокола», выпущенного…

Затем следовало описание самого велосипеда и рассказ о загадочной красной звезде на его седле («Интересно, сколько детей сейчас жалеют, что не сделали такого выбора»), и, конечно, упоминалось имя Рыбы-Молота и его магазин.

Но вопли Сиамки были вызваны последними строками:

Для маленькой Хармони Паркер её драгоценный новый велосипед станет не только забавой. Теперь она сможет ездить на нём по многим поручениям своей семьи.

Её мать, увы, хронически больна и обречена большую часть дня лежать. А сестра Мэлэди[7] отважно борется с проблемой умственной отсталости.

ГЛАВА 7

Потерянная и обретённая

Несколько дней Хармони почти не вспоминала о носе королевы. Она удобно устраивала Рэкса Рафа Монти позади себя в синий багажник, подоткнув под него лапу, и отправлялась в дальние прогулки. У неё были часы, на которые она часто поглядывала, чтобы вернуться домой заблаговременно и дать Аните вволю попастись и побегать. Волшебная монетка была всегда в кармане старых джинсов, и частенько Хармони нащупывала её: просто удостовериться, что она тут. Но использовать монетку пока не хотелось. Разные идеи возникали у неё в голове насчёт последних трёх желаний, но она не торопилась: впереди было ещё целых три недели летних каникул.

Она как раз вернулась после очередной прогулки, когда ей навстречу вышла трепещущая Голубка.

— Хармони, дорогая, угадай, что произошло!

— Что?

— Тебя покажут по телевидению! Позвонили с Би-би-си и спросили, могут ли они завтра приехать и взять у тебя интервью!

— О нет, мама! И ты согласилась?

— Конечно! И на этот раз я не допущу, чтобы ты появилась перед камерами в этой ужасной одежде! Сегодня же после обеда поедем и купим тебе хорошенькое новое платье.

Хармони ничего не сказала. Взамен она надела свою Никакими Пытками Меня не Заставишь Сделать Это гримасу. Исходя из опыта, миссис Паркер сразу же всё поняла и умерила свои притязания.

— Ну хорошо, тогда какие-нибудь новые джинсы.

— Могу я сама их выбрать?

— Да.

— И новую футболку?

— Да.

— И пару кроссовок? И гетры?

— Гетры! Родная, ты не можешь… Ну ладно.

Итак, вечером следующего дня несколько миллионов телезрителей увидели на экранах своих телевизоров сюжет о маленькой девочке, которой по счастливой случайности достался новый велосипед. Хармони подумывала, не воспользоваться ли носом королевы, чтобы отвязаться от телесъёмки, но всё-таки это было бы нечестно, раз уж она надела свои новые вещи. Так что она стоически выдержала всё интервью.

На ней была изумрудно-зелёная футболка, украшенная алой надписью «Мех для животных, а не для людей», яркорозовые джинсы, заткнутые в потрясающие красно-жёлтые полосатые гетры, а обута она была в кроссовки с чёрными и голубыми полосками.

После того, как, завершив интервью, корреспондент, осветитель и оператор сложили аппаратуру и покинули дом Паркеров, Хармони весь день не снимала свои новые вещи. Она была ещё в них, когда семейство Паркеров устроилось перед телевизором, чтобы посмотреть на Хармони во всей её пестроте. Тысячи зрителей при виде необычайно ярко одетой девочки, без сомнения, решили, что в их телевизоре что-то не так с цветом, и попытались его подправить.

По окончании просмотра каждый из членов семьи прокомментировал увиденное в своём духе.