Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон за границей Страница 9

Почти каждое утро Паддингтон наведывался к своему новому другу месье Дюпону. Тот очень хорошо говорил по-английски, и они часто и обстоятельно толковали о булочках и плюшках. Месье Дюпон не только показал медвежонку все свои противни и духовки, но и пообещал каждое утро печь специальные английские булочки для «послезавтрака».

– В конце концов, – заметил он, – далеко не каждый день в Сан-Кастили гостят медведи!

И вот в витрине появилось большое объявление, что отныне в продаже всегда будут особые булочки, испечённые по рецепту медведя-англичанина, признанного специалиста в булочном деле.

Столько вокруг было нового и интересного, что Паддингтону несколько вечеров подряд пришлось допоздна сидеть в кроватке и делать длинные записи в дневнике, пока ничего не забылось.

Однажды утром он проснулся раньше обычного: разбудил его шум и стук под окнами гостиницы. Паддингтон выглянул наружу и ужасно удивился, потому что за ночь деревня переменилась до неузнаваемости.

На улицах и в обычные-то дни было довольно людно – все спешили по своим делам, – но сегодня прохожих оказалось даже больше, чем всегда. Да и одеты они были как-то по-особенному: вместо привычных синих комбинезонов и красных свитеров рыбаки нарядились в парадные костюмы, а их жены и дочки щеголяли в платьях, расшитых туго накрахмаленным белым кружевом, и в высоких кружевных наголовниках[17].

Почти все лотки с фруктами и овощами куда-то исчезли, и на их месте появились полосатые навесы, а под ними – разукрашенные цветными флажками тележки, на которых выстроились шеренги коробок со сластями и батареи восковых свеч.

Паддингтон сразу понял, что происходит что-то необычное, и, наскоро умывшись, поспешил вниз разбираться.

Мадам Пенэ, хозяйка гостиницы, как всегда, сидела за стойкой в вестибюле и, когда Паддингтон вбежал, листая на ходу свой разговорник, покосилась на него с некоторой опаской. По-английски мадам Пенэ объяснялась немногим лучше, чем Паддингтон по-французски, и им редко удавалось до чего-нибудь договориться.

– Это… – начала она в ответ на его вопрос, – как по-вашему?.. Э‑э… пардон…

– Да нет, ничего, – вежливо сказал Паддингтон. – Я просто хотел знать, что там происходит. Похоже, что-то очень интересное.

Мадам Пенэ кивнула.

– Да-да, – сказала она. – Это… как по-вашему?.. Пардон.

Паддингтон бросил на мадам Пенэ суровый взгляд и начал пятиться к дверям. Хотя он и был вежливым медведем, ему уже порядком надоело каждую минуту снимать шляпу и говорить «пардон»; было совершенно ясно, что здесь он вряд ли чего-нибудь добьётся, поэтому он выскочил на улицу и поспешил на другую сторону площади – разузнать обо всём у месье Дюпона.

Однако в булочной его ждало ещё более потрясающее открытие: вместо привычного белого фартука и поварского колпака месье Дюпон нарядился в щегольскую синюю форму, расшитую золотым галуном.

Заметив Паддингтоново удивление, месье Дюпон рассмеялся.

– Это всё потому, что сегодня пардон, месье лё Медведь, – пояснил он.

И он принялся рассказывать, что во Франции пардонами называются специальные праздничные дни и что в Бретани особенно много всевозможных пардонов. Есть свой пардон и у рыбаков, и у крестьян, и даже у птиц, не говоря уж о лошадях и коровах.

– По утрам всегда бывает праздничное шествие, – говорил месье Дюпон, – потом все идут в церковь, а затем начинается веселье! В этом году, – продолжал он, – у нас в деревне устраивают ярмарку и даже фейерверк. А кроме того, состоится парад деревенского оркестра.

Тут месье Дюпон выпрямился во весь рост, выпятил грудь и гордо прибавил:

– Вот почему я сегодня в парадной форме, месье лё Медведь. Я – дирижёр оркестра!

Паддингтона эти новости очень взбудоражили, и, поблагодарив месье Дюпона за объяснения, он, не теряя времени, помчался в гостиницу, чтобы поскорее рассказать остальным.

Обычно Брауны все дни проводили на пляже, однако рассказ Паддингтона мигом переменил их планы. Позавтракав на скорую руку, они вместе со всеми жителями деревни сходили в церковь, а после обеда, поскольку большинство высказалось «за», отправились на поляну за деревней, где шумела ярмарка.

Паддингтон так и застыл в изумлении, заворожённый зрелищем, которое предстало его глазам. Он впервые попал на настоящую ярмарку, и она поразила его до глубины души.

Высоко в небо взмывали качели-лодочки. Повсюду крутились ярко расписанные колёса обозрения и сверкали всеми цветами радуги катальные горки. Мчались по кругу карусели, и хохочущие, визжащие пассажиры припадали к шеям деревянных коней. Были здесь и фокусник, и кукольный театр. Повсюду вспыхивали и мигали разноцветные лампочки, а в середине огромная шарманка играла весёлую мелодию, выпуская из труб клубы пара. На маленькой полянке уместилось столько всяких развлечений, что Паддингтон даже не знал, куда смотреть.

Для начала он вволю накатался с горки и накачался на качелях, а потом отправился на карусель; оказалось, что в дни пардонов медведи моложе шестнадцати лет могут кататься за полцены, поэтому он проехался не один, а сразу несколько раз.

И вот, когда Паддингтон уже слез с карусели и смотрел, как, в свою очередь, мчатся по кругу мистер Браун, Джонатан и Джуди, на глаза ему вдруг попался очень любопытный полосатый шатёр, стоявший чуть поодаль от других аттракционов. Снаружи было приколото несколько объявлений, в основном на непонятных языках, но одно оказалось по-английски, и его Паддингтон быстренько приметил и прочёл от начала до конца. Там говорилось:

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА МЕЖДУНАРОДНОГО КЛАССА

ГАДАНИЕ ПО РУКЕ И ПО ШАРУ

ТОЧНОСТЬ ГАРАНТИРУЕТСЯ

А внизу под объявлением был приклеен маленький ярлычок с красной надписью: «Говорю по-английски».

Миссис Браун заметила, как Паддингтон приподнял занавеску и заглянул внутрь шатра.

– Там написано – гадание по руке, – заметила она предостерегающе. – Будь осторожен, гадание по лапе может стоить очень дорого!

Миссис Браун вовсе не улыбалось, чтобы Паддингтону предсказывали его будущее – всё равно приключений и переделок не избежать, так зачем же знать о них заранее. Однако отговорить медвежонка она не успела – он уже исчез за занавеской. Паддингтон никогда раньше не слышал, чтобы кому-нибудь гадали по лапе, и ему не терпелось попробовать.

После яркого дневного света в шатре показалось очень темно; медвежонок стал на ощупь пробираться вперёд и, только как следует проморгавшись, сумел различить в потёмках расплывчатую фигуру, сидевшую за столиком, накрытым бархатной скатертью.

Веки мадам Заза были опущены, и она громко сопела. Подождав немного, Паддингтон не выдержал, ткнул её в бок, а потом вежливо приподнял шляпу.

– Простите, пожалуйста, – начал он, – я пришёл, чтобы мне погадали по лапе…

Мадам Заза так и подскочила.

– Комман![18] – воскликнула она сиплым голосом.

– Карман? – озадаченно переспросил медвежонок.

Ему с самого начала было ясно, что гадать по лапе, спрятанной в карман, довольно затруднительно, поэтому он заранее вытащил обе лапы наружу. Чтобы мадам Заза было легче их рассмотреть, он начал карабкаться на стол, объясняя по дороге, зачем, собственно, пришёл.

– Осторожнее, не разбей шар! – завизжала мадам Заза, мгновенно перейдя на английский, когда стол угрожающе закачался. – Шары знаешь какие дорогие! Я поначалу не поняла, что ты иностранец, – продолжала она, – а то бы сразу стала говорить с тобой по-английски.

– Иностранец?! – возмущённо воскликнул Паддингтон. – Никакой я не иностранец! Я живу в Англии!

– В другой стране ты всё равно иностранец, – отрезала мадам Заза. – И «комман» вовсе не значит, что можно влезать на мой стол всеми четырьмя ногами!

Паддингтон вздохнул и спустился на пол. Французский язык нравился ему всё меньше и меньше. Почему-то все слова в нём значили не то, что полагается.

– И вообще, медведям я обычно не гадаю, – предупредила мадам Заза. – Но раз уж ты странник в чужом краю… Позолоти ручку, а я постараюсь как смогу.

– Что значит «позолоти ручку»? – не понял медвежонок.

– Это значит – положи в неё денежку, а то я ничего не увижу, – лукаво отозвалась мадам Заза.

Паддингтон раскрыл чемодан, вытащил шестипенсовик, зажал его в кулачке и протянул лапу мадам Заза. Оказалось, что гадание по лапе стоит вовсе не так уж дорого!

Мадам Заза бросила на него недовольный взгляд.

– Я имела в виду в МОЮ руку положи, а не в свою! – вскричала она.

Паддингтон бросил на гадалку чрезвычайно суровый взгляд, но делать нечего – пришлось разжать кулачок и отдать монетку.