Ольга Быкова - Сны драконов Страница 9

– Ага, вот она. Ну и заросло же все здесь, еле нашла, – Наира повернулась к друзьям. – В двух шагах отсюда хорошее место для стоянки. Пойдем.

Она приглашающе склонила голову набок.

Пройдя совсем немного по заросшей цветущими травами тропе, они вышли на поляну. На краю поляны рядом с пушистой елью стояла небольшая избушка. Недалеко от нее было место для костра, около которого лежало бревнышко и несколько невысоких, с обрубленными корнями пеньков, которые можно было передвигать, как табурет. Был даже «стол» – широченный, гладко спиленный сосновый пень. За избушкой тек небольшой ручей. Действительно место было очень удобное и обжитое.

Наира внимательно оглядела поляну, что-то про себя отмечая, и пригласила:

– Располагайтесь.

Сама она нырнула в избушку и через минуту показалась на пороге, держа в руках топор и котелок. Пока Левко превращал в дрова пару сухих деревьев, найденных недалеко от поляны, девушки умылись, принесли воды и наломали хвороста. Есть хотелось ужасно, поэтому все делалось быстрее некуда. Пока Лисса доставала из мешков все, что можно есть, Левко уже запалил костер, а Наира разжилась тут же на поляне щавелем, травами для чая и даже парой хороших горстей земляники, которая красовалась теперь в глиняной плошке посреди «стола».

Первым Лиска, конечно же, накормила Вихляйку. Тот, несмотря на больную лапу, весь извертелся в своей корзинке, облизываясь и поскуливая, глядя, как она чистит вареное яйцо.

– Да тебе это, тебе, не волнуйся.

Девушка достала зверя из корзинки, положила его на траву и дала половинку яйца и кусочек вяленой рыбки. Потом она повернулась к друзьям и развела руками:

– А вам особое приглашение нужно? Налетай!

Хлеб, сыр, вареные яйца, сушеная рыба, щавель и ягоды – еда была проще некуда, но после насыщенного событиями и тревогами дня да еще с такой длинной прогулкой даже простой хлеб был вкусным, как пирог на свадьбе. А картошка, лежащая у самого костра, которую надо было чуть попозже сунуть в горячую золу, сулила царское угощение.

Когда в котелке закипала вода, Наира бросила туда горсть цветов и листьев, собранных ею на поляне, и вынесла из избушки глиняные кружки. Когда она по-хозяйски разливала душистый чай, Лисса спросила:

– Чья это избушка?

– Бабушкина, – ответила Наира и с грустью добавила, – а теперь, значит, моя.

Она вздохнула, помолчала и начала свой рассказ.

Глава 9

Всю жизнь она жила в Ведунцах. Родители ее погибли рано, когда Наире было всего шесть лет. В тот год много народу умерло от степной лихорадки. Наиру взяла к себе бабушка. Звали ее Мирина. Она была, как люди в таких случаях обычно говорят, знахаркой.

Тут Лиска не могла не встрять в рассказ, слишком ее все это интересовало и волновало.

– Что значит «обычно говорят»? А что, кто-то по-другому говорит?

– Ну да, – и Наира пояснила: – если женщину называют знахаркой, она может быть и знахаркой, и травницей, и ведьмой, и магичкой. Это ведь вовсе не одно и то же. Бабушка была скорее ведьмой, хотя она, конечно, об этом не распространялась и представлялась всегда как знахарка.

– А-а, – протянула Лиска и кивнула, как будто поняла, а сама подумала, что при случае надо будет поспрашивать Наиру поподробнее.

«А еще, интересно, – подумалось ей, – Хорстен – он кто?»

Наира же продолжала.

Она рассказала, что бабушка сравнительно недавно начала учить ее разным знахарским премудростям: как собирать травы и какие, как помочь в болезнях людям или животным и разному другому… Нередко они с бабушкой бывали и здесь.

– У бабушки здесь росла целая аптечная лавка. Одних только ромашек четыре вида. А в этом году она сильно заболела и в конце весны совсем слегла. Она знала, что сегодня умрет, и что эти тати налетят. Все свое добро и скотину, какая была, заранее соседям отдала, а меня все гнала из дома: боялась за меня. А я до последнего не отходила и вот запоздала. Если бы вы меня не выручили, они бы меня схватили. И, удивительно, они поверили вам! А ведь, говорят, их главаря, Шермета, на мякине не проведешь.

Лиска засмеялась:

– Левко кого хочешь проведет, он талантливый. Жаль, ты не видала. Он такого простофилю изобразил – я сама чуть не поверила. Да еще так удачно получилось: там, куда он показывал, кусты зашевелились, как будто в самом деле кто-то пробирается.

– Ты тоже была хороша. Роль убогого глухонемого – твой коронный номер. По тебе сразу было видно, что не слышишь ни шиша и туповата, – увидев угрожающее выражение на Лискиной физиономии, он немедленно добавил: – У тебя, несомненно, незаурядный актерский талант.

Она уже не знала, обидеться ей на него или посмеяться.

– Ну уж говорить я точно не могла. Там были такие многообещающие рожи… Я бы, наверное, сразу побежала, если бы ноги со страху не отнялись.

Друзья посмеялись, вспоминая свой театр у дороги. Потом припомнили все сегодняшние приключения, кикимору и свое неожиданное спасение…

– А откуда ты знаешь имя Русалки, если не секрет, конечно? – спросила заинтригованная Наира. – И откуда вы идете и куда?

Лисса с Левко посмотрели друг на друга и Лиска начала:

– Ну, слушай…

Костерок потух, чай был допит, у кострища сохли промокшие Лискины и Левкины сапоги и Наирины туфли. Левко радовался, что шел в старых сапогах, а новые сухие лежали себе в мешке. Лисса осматривала свои бедные усталые ножки – нет ли мозолей. Наира, глядя на друзей, все удивлялась:

– Чудно как-то у вас получается. Во всех сказках и романтических историях он и она обычно бегут вдвоем из дома, чтобы пожениться. А вы наоборот: бежали, чтобы вас, не дай бог, не поженили.

Друзья посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, развели руками: «Что поделаешь».

Пока они разговаривали, Рушка, предоставленный самому себе, потихоньку обползал весь пятачок вокруг костра и уже в третий раз делал вид, что его совершенно не привлекает содержимое Лискиного мешка, из которого высовывался хвост сушеной рыбки, не вызывающий у зверя никакого интереса. С каждым Рушкиным заходом, хвост как-то сам собою высовывался все дальше и дальше, и вот уже из мешка показалась вся рыбка и веревочка, а потом и вся связка рыбы не спеша отправилась в путешествие в укромный уголок. И зверь не имел к этому никакого отношения, он и смотрел-то в другую сторону. А рыбий хвост вовсе и не был зажат в его зубах, а просто нечаянно зацепился…

Первой это действо увидела Наира, и в ее грустных глазах появились смешливые искорки. Лиска, а потом и Левко обернулись, и Лиска вскочила было, чтобы отобрать у Руша добычу, но друг остановил ее жестом. Сам легко поднялся, тихо и как бы невзначай двинулся вперед, совершенно нечаянно по дороге зацепился ногой за связку рыбы, и та сама собою вернулась обратно. Зверю не оставалось ничего другого, как сделать вид, что ничего и не случилось, а он, собственно, просто разглядывал снующих в траве жуков.

– Большие всегда обижают маленьких, – «посочувствовала» Лиска.

Зверь в ответ взглянул, как ей показалось, укоризненно.

– Слушай, а зачем ты его всю дорогу тащишь? – спросила Наира и, увидев возмущенно-непонимающий Лискин взгляд, пояснила: – Я хочу спросить, почему ты его не вылечишь?

– А как? Я ведь даже перевязку не знаю как ему сделать. Хотела обратиться к знахарке в Ежах, а ее не было в эти дни.

– Зачем к знахарке? Ты же сама это можешь, с твоими-то руками можно в два счета любую кость поправить, да вообще что угодно…

– С какими руками? – недоумевала девушка. – Ничего не понимаю. Почему ты думаешь, что я что-то могу?

– А ты что же, ничего не знаешь? И не замечала за собой ничего необычного?

Лиска посмотрела на свои руки, на Наиру и пожала плечами. Та попыталась объясниться:

– Как правило, люди знают о своих необычных способностях. А у тебя так ясно видна способность к восстановлению.

– Чего?

Наира озадаченно посмотрела на нее, помолчала, вздохнула и начала объяснять издалека.

– Насколько мне известно, а я сразу предупреждаю, что известно мне не много… Так вот, насколько мне известно, существует три основных магических действия ну или три пути. Это преобразование, разрушение и восстановление. Бывает, сюда же относят и сохранение. Каждому человеку какое-то из этих действий дается значительно легче других, если он, конечно, вообще пытается освоить магию. Способность сотворять магические действа у всех, естественно, разная. Если целеустремленно заниматься, она развивается. Как я вижу, тебе запросто должно даваться восстановление. Это действие обычно в целительстве самое первое.

Лиска снова вытаращилась на свои руки.

– И как это ты видишь?

– Ну как бы тебе объяснить… Вокруг твоих рук светится ярко-зеленый ореол. Я это, конечно, не наяву вижу, а как бы внутренним взором. Очень ясно представляю что ли… – Наира с трудом подбирала слова, силясь объяснить. – Меня этому бабушка учила. А убедиться легче всего, если попробуешь. Хочешь?