Хью Лофтинг - Приключения доктора Дулитля Страница 9

Доктор взошел на корабль, посмотрел вдаль на море и вдруг вспомнил, что некому им показывать дорогу в Гряэеводск.

Широкое, широкое море при лунном свете казалось ужасно большим, и он подумал, как бы не потерять дорогу, когда земля скроется из виду.

Когда он это подумал, где-то во тьме точной, высоко в воздухе послышался странный шелест. Животные перестали прощаться и стали прислушиваться.

Шум делался вое громче и слышнее. Он как будто приближался и напоминал не то, как осенний ветер шелестит листьями тополя, не то, как сильный, сильный дождь барабанит по крыше.

Джип, задрав нос и вытянув хвост, сказал:

— Птицы! Миллионы птиц быстро летят — вот оно что!

Все стали смотреть. Там, наверху, словно огромный рой маленьких мошек, летели тысячи тысяч птичек. Они как будто закрыли все небо, а все-таки с каждой минутой их становилось вое больше и больше. Их было до того много, что очень скоро они заслонили луну, так что она не могла светить, и море сделалось мрачным и черным, как бывает, когда грозовая туча закрывает солнце.

Вскоре птицы опустились вниз, скользя над водой и землей. Ночное небо очистилось, и луна стала светить по-прежнему. Все же не было слышно ни звука голосов, ни крика, ни песен, только шелест крыльев становился все громче. Тогда птицы стали собираться на отмели на снастях корабля, всюду, кроме деревьев. Доктор мог заметить, что у них синие крылья, белые грудки и очень короткие, покрытые перьями лапки. Как только они сели, всё опять замолкло, — не слышно было ни звука. Было тихо, тихо.

И в этом лунном безмолвии послышался голос Джона Дулитля:

— Я не думал, что мы так долго пробыли в Африке. Мы возвратимся домой чуть ли не к лету. Вот уже ласточки летят обратно. Ласточки, благодарю вас за то, что вы нас ждали. Это очень мило с вашей стороны. Теперь нам нечего бояться, что мы заблудимся на море… Поднимайте якорь и ставьте парус!

Когда корабль поплыл по морю, то Чи-Чи, Полинезия и Крокодил, оставшиеся на берегу, очень опечалились. Никто в жизни не был им ближе и дороже доктора Джона Дулитля из Грязеводска.

Они без конца кричали ему: «Счастливого пути!» и долго еще стояли на скале, горько плакат и махали ему на прощанье, пока корабль не скрылся из виду.

Глава тринадцатая. Красные паруса и синие крылья

Обратно кораблю Доктора пришлось плыть мимо берега Берберии. К этому берегу примыкает Великая Пустыня — дикое безлюдное место, только песок и камни. Здесь жили Берберийские пираты.

Эти пираты — сброд дурных людей, поджидали, не потерпит ли кто крушения у их берегов. А частенько, когда они замечали плывущий корабль, то выезжали на своих быстроходных парусных судах в погоню за ним. Когда они догоняли его в море, то грабили вое, что на нем было, брали людей в плен, а корабль топили и после этого возвращались в Берберию, распевая песни, гордые своим злым делом. Пленников они заставляли писать домашним или друзьям, чтобы прислали денег на выкуп. И если друзья не присылали денег, то пираты бросали их в море.

В один прекрасный день Доктор и Дэб-Дэб гуляли для моциона по палубе. Дул попутный свежий ветерок, и все были в духе. Вдруг Дэб-Дэб увидала далеко, далеко позади них парус другого корабля. Парус был красный.

— Мне не нравится этот парус, — сказала Дэб-Дэб. — Я чувствую, что это вражеский корабль. Боюсь, что нас ждет беда.

Джип, неподалеку от них дремавший на солнце, стал рычать и разговаривать во сне.

— Я чую запах жареного мяса, — бормотал он: — бифштекс с кровью, с густой темной подливкой.

— Бот чудеса! — воскликнул Доктор. — Что с Джипом? Он чует запах и разговаривает во сне!

— Что ж такое? — сказала Дэб-Дэб. — Все собаки могут чуять во сне.

— А что же он чует? — спросил Доктор. — У нас и а корабле мясо не жарится.

— Нет, — сказала Дэб-Дэб: — вероятно, мясо жарится на том корабле.

— Но ведь это за десять верст, — сказал Доктор, — он не может чуять так далеко.

— Может, — сказала Дэб-Дэб. — Спросите у него.

Тогда Джип, вое еще со сна, стал рычать, сердито оскалив блестящие белые зубы.

— Я чую недобрых людей, — ворчал он: — самых злых, каких когда-либо чуял. Я чую несчастье. Я чую нападение: шесть негодяев нападают на одного храбреца. Я хочу ему помочь. Г… г… Гау! Гау!

Он громко залаял и проснулся в большом удивлении.

— Посмотрите! — воскликнула Дэб-Дэб. — Судно все приближается. Можно сосчитать три паруса — все красные. Ясно, что за нами гонятся. Интересно, кто это.

— Это злые люди, — сказал Джип, — и корабль их быстро мчится. Наверно это — Берберийские пираты.

— Что ж, мы можем поставить больше парусов, — сказал Доктор. — Тогда мы поплывем быстрее и скроемся от лих. Беги вниз, Джип, и принеси мне все паруса, какие там есть.

Джип побежал вниз и притащил все паруса, какие нашлись.

Но даже и на всех парусах корабль не плыл с такой скоростью, как судно пиратов; оно подходило сзади все ближе и ближе.

— Плохой корабль дал нам Принц, — сказал поросенок Гёб-Гёб, — самый медленный, какой можно придумать.

— Уйти от них в этой старой шлюпке так же трудно, как устроить гонки в супнике. Посмотрите, как они сейчас близко! Вы можете разглядеть усы на их лицах — их шестеро. Что мы будем делать?

Тогда Доктор послал Дэб-Дэб к ласточкам сказать, что пираты гонятся за ними на своем быстром судне, и спросить у них совела, что делать.

Когда ласточки услыхали об этом, то все опустились на корабль Доктора. Они велели ему отрезать несколько кусков веревки и расщипать ее на топкие волокна, как можно скорое. Концы этих волокон привязали к носу корабля. Ласточки зацепились за волокна ножками, полетели и потащили за собой корабль.

И хотя ласточки по одиночке были не очень сильны, совсем другое получилось, когда их было много. Тысячи веревочек были привязаны к кораблю Доктора. И по две тысячи ласточек потащили корабль за каждую веревочку, а они ведь очень быстро летают.

В ту же минуту корабль Доктора помчался с такою быстротою, что ему пришлось держать свою шляпу обеими руками. Ему казалось, что корабль сам летит по пенящимся морским волнам.

И все животные на корабле стали смеяться и прыгать от радости. Когда они оглядывались назад, на пиратское судно, то видели, что оно делается все меньше и меньше; а красные паруса остаются далеко, далеко позади.

Глава четырнадцатая. Крысы предостерегают

Тащить корабль по морю — дело трудное. Через два-три часа ласточки стали с трудом взмахивать крыльями и тяжело дышать. Они послали к Доктору гонца сказать, что им надо отдохнуть. Они дотащат корабль до ближнего острова и спрячут ого в глубокой бухте, а сами наберутся сил, чтобы продолжать путь.

Вскоре Доктор увидел остров, о котором они говорили. Посредине его находилась красивая, высокая зеленая гора.

Когда корабль благополучно вошел в бухту, где его не видно было со стороны моря, Доктор сказал, что пойдет на остров за водою — весь запас воды на корабле кончился. Он велел всем животным также сойти, чтобы порезвиться на траве и поразмять ноги.

Когда они сходили, Доктор заметил, что из трюма по лестнице поднимались крысы и покидали корабль. Джип стал бегать за ними, потому что любил охотиться за крысами. Но Доктор запретил ему это делать.

Одна большая черная крыса, по-видимому, хотела что-то сказать Доктору и медленно ползла к перилам, поглядывая на собаку уголком глаза. Нервно откашлявшись два-три раза, почистив свои усики и обтерев рот, она сказала:

— Гм, гм, вы, вероятно, знаете, Доктор, что на всех кораблях бывают крысы?

— Знаю, — сказал Доктор.

— А вы слыхали, что крысы уходят с корабля, когда он тонет?

— Да, — сказал Доктор, — доводилось.

— Люди, — сказала крыса, — всегда говорят об этом с насмешкой, словно это позорно. Но вы нас не осудите, на правда ли? Ведь кто же захочет остаться на тонущем корабле, если может сойти?

— Естественно, — сказал Доктор, — совершенно естественно. Я вполне вас понимаю. А не имеете ли вы — не имеете ли вы еще что-нибудь мне сказать?

— Да, — ответила крыса. — Я пришла сказать вам, что мы уходим с этого корабля. Но мы хотели предупредить и вас прежде, чем уйдем. Эго — плохой корабль, ненадежный. У него остов расшатался, и доски прогнили. Завтра к ночи он пойдет ко дну.

— Почем вы это знаете? — спросил Доктор.

— Мы всегда знаем, — ответила крыса. — У нас в кончиках хвостов бегают мурашки, как у вас, когда вы отсидите ногу. Сегодня в шесть часов утра, во время завтрака у меня заныл хвостик. Сначала я подумала, что это приступ ревматизма. Я пошла к своей тетке и спросила, как она себя чувствует. Вы помните ее? Такая длинная, костлявая пегая крыса; она ленилась у вас в Грязеводске прошлой весной от желтухи. Ну, так вот она сказала, что и у нее хвост ноет. Теперь мы знаем наверное, что не пройдет и двух дней, как этот корабль потонем; и мы все решили покинуть его, как только подойдем к земле. Это — плохой корабль, Доктор. Больше не плаваете на нем, а то утонете. Прощайте! Мы отправимся искать себе удобного местечка на этом острове.