Туве Янссон - Волшебная зима Страница 9

Он утверждал, что зовут его Юнк и что в дальних долинах кончилась еда. А с тех пор, как там побывала Ледяная дева, стало еще труднее раздобыть какую-нибудь снедь. Говорят, что некий хемуль в отчаянии слопал свою собственную коллекцию жуков, но, вероятно, это были только слухи. Скорее всего он слопал коллекцию своего товарища. Во всяком случае, в Муми-доле появилось много пришлых... Кто-то пустил слух, что там есть рябина и целый погреб с вареньем. Хотя насчет варенья это, верно, тоже были только слухи...

Юнк уселся в снег на свой тощий хвост, и вся его печальная морда сморщилась.

– Мы едим уху, – сказала Туу-тикки. – И ни о каком погребе с вареньем я не слыхивала.

Муми-тролль бросил быстрый взгляд на круглый снежный сугроб за дровяным сараем.

– А погреб там! – вмешалась малышка Мю. – И там столько варенья, что можно объесться, и на всех банках указан год, когда оно сварено, а крышка обвязана красным шнурком!

– Я, между прочим, стерегу имущество мамы и папы, пока они спят, – сказал, покраснев, Муми-тролль.

– Само собой! – льстиво пробормотал Юнк.

Муми-тролль посмотрел на веранду, а потом на морщинистую морду Юнка.

– Ты любишь варенье? – сердито спросил он.

– Не знаю, – ответил Юнк.

Муми-тролль вздохнул и сказал:

– Ну ладно. Только помни: берите сначала самые старые банки.

Несколько часов спустя на мосту появилась целая толпа малюток, а в саду металась растерянная Филифьонка и жаловалась, что ее комнатные растения померзли, а кто-то съел все ее припасы. А по дороге в долину она встретила бессовестную Гафсу, которая сказала, что зима есть зима и надо позаботиться обо всем вовремя.

К вечеру вся долина так и кишела пришельцами, которые успели протоптать тропинки к погребу с вареньем. Те, кто крепче держался на ногах, отправились вниз, к морю, и поселились в купальне.

Только в пещеру никого не пустили. Малышка Мю заявила, что нельзя мешать Мюмле.

Перед домом муми-троллей сидели и канючили самые обездоленные.

Муми-тролль с керосиновой лампой в лапе вылез через слуховое окошко и осветил толпу.

– Можете войти в дом и переночевать, – пригласил он. – Ведь никогда не знаешь, как поведут себя все эти морры и прочие, что слоняются вокруг.

– Мне не влезть по веревочной лестнице, – пожаловался какой-то старый хомса.

Тогда Муми-тролль стал разгребать снег перед входной дверью. Он трудился с большим усердием. И когда длинный узкий туннель в снегу, вырытый им, уперся в стену дома, никакой двери там не оказалось, а было только замерзшее окно.

«Выходит, я рыл неправильно, – сказал Муми-тролль про себя. – И если я начну рыть новый туннель, могу опять промахнуться».

Что же делать? Он осторожно разбил оконное стекло, и гости влезли в дом.

– Не разбудите мою семью, – предупредил Муми-тролль. – Здесь спит мама, там – папа, а там, чуть подальше, – фрекен Снорк. Мой предок спит в печке. Вы можете завернуться в коврики и скатерти, потому что все одеяла мы одолжили знакомым.

Гости поклонились спящим, а потом быстро завернулись в коврики и скатерти. А самые маленькие заснули в шапках, домашних туфлях, словом – где придется.

Многие, простудившись, чихали, а кое-кто уже заскучал и просился домой.

«Вот ужас-то, – думал Муми-тролль. – Скоро погреб с вареньем опустеет. А что я скажу весной, когда мама с папой проснутся и увидят, что картины висят вверх ногами, а в доме полно народу?»

Он вылез обратно через туннель, чтобы посмотреть, не забыли ли они кого-нибудь во дворе.

Там светила луна, да в снегу сидел один-одинешенек Юнк и выл. Вытянув морду вверх, к луне, он выводил длинную печальную песню.

– Почему ты не хочешь войти в дом и лечь спать? – спросил Муми-тролль.

Юнк посмотрел на него позеленевшими от лунного света глазами. Одно ухо у него стояло торчком, другое повисло. Казалось, он к чему-то прислушивался, и вся его морда застыла в ожидании.

И тут они оба услыхали, как где-то далеко воют волки. Юнк мрачно кивнул и снова натянул на себя шапчонку.

– Это мои большие сильные братья! – прошептал он. – Если бы ты знал, как я по ним тоскую!

– А ты их не боишься? – спросил Муми-тролль.

– Боюсь, – ответил Юнк. – Это-то и есть самое печальное.

И Юнк свернул на протоптанную тропинку к купальне.

Муми-тролль снова влез в окно гостиной.

Какая-то малютка испугалась зеркала и всхлипывала, сидя в трамвайчике из пенки.

А так все было тихо.

«Как трудно им приходится, – подумал Муми-тролль. – Может, и не так уж страшно, что съели столько варенья. А банки, приготовленные на воскресенье, можно всегда припрятать... Ну те, что с клубничным вареньем... на время припрятать».

Однажды на рассвете долина пробудилась от чистых пронзительных звуков рога. Сидевшая на полу пещеры Мю стала притопывать в такт ногами. Туу-тикки навострила уши, а пес Юнк, поджав хвост, уполз под скамейку.

Предок Муми-тролля сердито загрохотал печной вьюшкой, и большинство гостей проснулись.

Муми-тролль ринулся к окну, вылез в него и стал пробираться через снежный туннель.

При свете лучей бледного зимнего солнца с горного склона съезжал огромный хемуль. Он трубил в сверкающий медный рог, и казалось, чувствовал себя превосходно.

«Этот съест целую прорву варенья, – подумал Муми-тролль. – Интересно, что у него на ногах?»

Хемуль положил рог на крышу дровяного сарая и снял лыжи.

– Хорошие у вас тут холмы, – сказал он. – А слалом у вас есть?

– Сейчас узнаю, – ответил Муми-тролль.

Он снова влез в гостиную и спросил:

– Есть тут кто-нибудь по имени Слалом?

– Меня зовут Саломея, – прошептала малютка, испугавшаяся зеркала.

Муми-тролль подошел к Хемулю и сказал:

– По имени Слалом почти никого нет. Есть только одна по имени Саломея.

Но Хемуль, не слушая его, обнюхал папину табачную делянку.

– Хорошее место для жилья, – похвалил он. – Здесь мы построим снежный дом.

– Вы можете поселиться у меня, – чуть помедлив, сказал Муми-тролль.

– Нет, спасибо, – ответил Хемуль. – В доме спертый воздух, это вредно для здоровья. Мне нужен свежий воздух, много свежего воздуха. Мы сейчас же примемся за работу, чтобы не терять зря времени.

Между тем гости Муми-тролля мало-помалу выбрались из дому и молча наблюдали за Хемулем.

– А вы не можете еще поиграть? – спросила крошка Саломея.

– Всему свое время, – бодро ответил Хемуль. – Сейчас мы поработаем.

Немного погодя все гости уже строили снежный дом на табачной делянке Муми-папы, а Хемуль в это самое время плескался в реке, и несколько замерзших малюток в ужасе смотрели на него.

Муми-тролль со всех ног помчался к купальне.

– Туу-тикки! – закричал он. – Сюда приехал какой-то Хемуль! Он думает поселиться в снежном доме, как раз сейчас он купается в реке.

– Ах вот что! Вот он какой, этот Хемуль, – серьезно заметила Туу-тикки. – Значит, конец мирной жизни в долине.

Она отложила в сторону удочку и пошла с Муми-троллем к дому.

По дороге они встретили малышку Мю, сиявшую в предвкушении новых событий.

– Видели, что у него на ногах? – воскликнула она. – Это называется лыжи! Я думаю сию же минуту раздобыть себе такие!

Дом Хемуля медленно вырастал. Гости работали не покладая лап, бросая тоскливые взгляды на погреб с вареньем. Хемуль же после водных процедур занимался на берегу гимнастикой.

– Ну, не удивительная ли это штука – холод! – бодро восклицал он. – Я никогда не бываю в такой отличной форме, как зимой. Не хотите ли тоже окунуться перед завтраком?

Муми-тролль смотрел на черную куртку Хемуля с лимонно-желтыми узорами и огорченно удивлялся, почему Хемуль не кажется ему симпатичным. Ведь он так тосковал, так тосковал по такому, как Хемуль, радостному и открытому, а совсем не таинственному и скрытному.

А теперь он чувствовал, что Хемуль ему куда более чужой, нежели тот злой и непонятный зверек под кухонным столиком.

Он беспомощно взглянул на Туу-тикки. Она, сдвинув брови и выпятив нижнюю губу, рассматривала свою варежку. И Муми-тролль понял, что Туу-тикки тоже не нравится Хемуль. Тогда, повернувшись к Хемулю, он с наигранным дружелюбием сказал:

– Хорошо, наверное, быть любителем холодного купания?

– Холодная вода лучше всего на свете! – сияя, ответил ему Хемуль. – Она гонит прочь все досужие мысли и фантазии. Верь мне: самое опасное – запереться в четырех стенах.

– Правда?! – воскликнул Муми-тролль.

– От этого в голову лезут разные мысли, – сказал Хемуль. – Кстати, когда здесь обедают?

– Когда я наловлю рыбы, – угрюмо буркнула Туу-тикки.

– Я не ем рыбы, – сообщил Хемуль. – Только овощи, зелень и ягоды.

– А клюквенное варенье? – с надеждой спросил Муми-тролль. Большой кувшин разварившегося клюквенного варенья – единственный – еще оставался в погребе.