Марчелло Арджилли - Фантаст-окулист Страница 20

Большая разница, скажете вы. Не всегда, однако. Есть художники, создающие своими драгоценными кистями не живопись, а просто мазню.

И есть маляры, которые, напротив, своими огромными кистями работают, как настоящие художники: так прекрасно окрашивают стены в комнатах, что потом одно удовольствие жить там.

И все же некоторая разница, если разобраться, имеется. Даже самому замечательному маляру никогда не придет в голову, закончив работу, поставить подпись на стене, которую он покрасил. И наоборот, нет такого даже самого бездарного художника, который не подписал бы с гордостью свою пачкотню.

Желтая сказка

Вдруг отовсюду начал исчезать желтый цвет. Он исчезал со стен зданий, с витрин магазинов, с платьев модниц, с картин великих живописцев. С каждым днем его становилось все меньше и меньше, и никто не мог понять, почему он исчезает. Утратили свою желтую окраску мимозы, бананы, лимоны, обложки детективов (а они всегда желтые), даже поля созревшей пшеницы.

И чем меньше оставалось желтых вещей, тем дороже они становились. Краски, лаки, карандаши теперь продавались только на черном рынке. Люди пробовали заново красить в желтый цвет машины и стены домов, но на другой день он снова пропадал.

Он исчезал из немногих сохранившихся тюбиков, из банок с лаком, которые еще удавалось где-то отыскать. Откроешь такую банку, а там лишь бесцветная жижа.

Вскоре стало почти невозможно увидеть где-либо желтый цвет. Город пришел в волнение, все только об этом и говорили.

Начальник полиции вызвал самого лучшего комиссара.

— Так дальше продолжаться не может. Приказываю пролить свет на эту загадку!

— Честное слово, — заверил комиссар, — не успокоюсь, пока не найду виновников этого подлого преступления! Найду и уничтожу!

— Ну-ну, успокойтесь! — остановил его начальник полиции, удивившись такому рвению.

— Да таких стрелять надо! — кипятился комиссар. — Это же преступники, негодяи, для них нет ничего святого! Подумать только, желтый, именно желтый цвет вздумали воровать!

Начальник полиции удивился еще больше, но потом рассудил: если комиссар принимает это так близко к сердцу, значит, будет стараться изо всех сил.

И действительно, начав расследование, комиссар разослал во все концы своих агентов и через несколько дней раскрыл тайну. Он поймал на месте преступления мальчишку, у которого оказался какой-то странный небольшой прибор вроде пульверизатора. Только действовал он с обратным эффектом. Когда мальчик нацелил его на рыжего пятнистого кота и сжал резиновую грушу, рыжий цвет буквально стянуло со шкурки животного: прибор, словно пылесос, вобрал в себя краску.

Комиссар бросился к мальчику, отнял игрушку, вскрыл ее и обнаружил, что она полна желтого цвета.

В ответ на не слишком любезные вопросы мальчик признался, что состоит в банде, которая повсюду ворует желтый цвет и сдает его главарю.

— Наконец-то! — вскричал комиссар. — Наконец-то я нашел преступника, который управляет этой бандой.

Окружив склад, он ворвался туда со своими агентами и захватил главаря вместе со всем награбленным добром. А это сотни огромных бидонов, заполненных желтым цветом.

— Руки вверх, чудовище, сдавайся! — приказал комиссар, набросившись на него.

И агентам пришлось защитить преступника, не то комиссар тут же убил бы этого подлеца.

Главарь сразу во всем признался: да, это он изобрел такой прибор и снабдил им ребят, которых рассылал по всему городу, чтобы те собирали желтый цвет повсюду, где только обнаружат, и несли к нему на склад, а он давал им в награду несколько евро.

Но дальше комиссар и слушать не стал. Он быстро наполнил желтым цветом небольшую баночку, вскочил в свою машину и умчался на всей скорости.

А вор тем временем продолжал признания:

— Не хвастаюсь, но это оказалась гениальная, идея. Афера века! Завладей я всем желтым цветом, он ведь сразу же превратился бы в дефицит. И я стал бы продавать его на вес золота и быстро разбогател бы…

А комиссар между тем, не обращая никакого внимания на светофоры, спешил к себе домой.

— Еду, еду, мой дорогой Чиччино! — шептал он. — Я все-таки поймал этого негодяя!

Чиччино — это любимый кенар комиссара. С тех пор как его перышки утратили свой желтый цвет, он перестал петь, а только жалобно стонал.

— Вот тебе желтенький цвет для твоих прекрасных перышек, Чиччино! Вот видишь, я нашел его!

За судом над бандитами следил весь город. Детям вынесли такое наказание — выкрасить в желтый цвет все вещи, с которых они его украли. А для главаря прокурор потребовал год тюремного заключения.

— Мало, слишком мало! — возмутился комиссар, сидевший в зале.

Прежде чем прочитать приговор, судья обратился к обвиняемому:

— Удовлетворите мое любопытство, объясните, почему вы решили воровать именно желтый цвет, а не какой-либо другой? Будьте искренни — года тюрьмы вам все равно не избежать.

Обвиняемый оживился:

— Почему? Да потому, что на свете больше всего людей с желтой кожей, и я собирался отправиться в Азию, чтобы и там наворовать желтого цвета… Представляете, как сказочно я разбогател бы!

И тогда судья приговорил его к пяти годам тюрьмы.

— Мало, очень мало! — рассердился комиссар. — Ведь как настрадался мой бедный Чиччино!

Красочный цирк

В любом цирке, чтобы привлечь публику, придумывают разные новые аттракционы — устраивают феерии, выпускают на арену страшных хищников, показывают фокусы — словом, всякий раз удивляют зрителей чем-нибудь необыкновенным.

А вот директор одного цирка пригласил не обычных артистов, не самых лучших и знаменитых мастеров, не акробатов и укротителей, а создал представление, которое на афише значилось так — «Чудо из чудес». Он устроил «Красочный цирк», и артистами у него выступали краски.

Вечер открывался конным номером, и наездники и наездницы выезжали на арену верхом на красках — коричневых, серых, черных, словом, всяких. Громко щелкая хлыстами, артисты заставляли краски скакать, перепрыгивать через препятствия, вставать на дыбы и проделывать все это с удивительным мастерством.

Акробатический номер тоже был такой, какого еще никто никогда не видел прежде. Его исполняли краски, похожие на облака. А вы, конечно, представляете, как высоко они летают. Номер необычайно опасный и захватывающий! Тем более что работали они без лонжи, даже без сетки. Одно неосмотрительное движение, и можно разбиться насмерть.

А эквилибристы? Это оказалось поистине волшебное зрелище. Представляете, красивые пары разных цветов танцевали на стальной проволоке под самым куполом цирка. Они тоже работали без лонж, и каждую минуту рисковали получить смертельную травму.

Но больше всего восхищал танец радуг — «Семь цветов». Краски исполняли его под сумасшедшие ритмы оркестра.

Еще выступали краски-клоуны. Они лупцевали друг друга палками и катались по арене, и все над ними смеялись.

Но гвоздем программы стал номер хищных красок. Им руководил сам директор цирка.

В железной клетке, установленной посреди арены, разные хищные краски прыгали со скамейки на скамейку сквозь пылающий обруч, конечно, понуждаемые хлыстом. А когда самый воинственный цвет (разумеется, красный) попробовал заупрямиться и не захотел прыгать в горящий обруч, директор безжалостно исколол его трезубцем.

И зрители, хотя в целом зрелище казалось очень красочным, не могли не огорчаться, видя, как жестоко здесь обращаются с красками. Однако газеты изо всех сил расхваливали представление: «Это заслуга, — писали они, — директора цирка, это ему впервые в мире пришла в голову мысль заставить краски работать в цирке».

Но никто не подумал поинтересоваться, каким образом пришла директору эта идея.

А возникла она у него от злости. Дело в том, что он оказался неудачливым художником. Многие годы он тщетно пытался писать картины, но они получались у него прямо-таки ужасные. А все потому, что он просто не умел обращаться с красками. И вдобавок, вместо того, чтобы сердиться на себя, злился на них.

— Не хотите повиноваться мне? — возмущался он. — Тем хуже для вас. Вы меня еще попомните!

Он действительно открыл цирк и заставил работать на арене краски. И, желая укротить их, морил голодом, хлестал при малейшей ошибке плетью и ежедневно заставлял исполнять опасные номера, всячески стараясь еще и унизить.

Но красочный цирк продержался недолго. Лига защиты красок по протестам публики сообщила всему свету о жестоком обращении, какому подвергались краски в цирке. Директору пришлось выпустить их на свободу и закрыть свой «Красочный цирк».

А вскоре произошло событие, о котором опять заговорили газеты. В одном музее поймали человека, который бросился с ножом к картине с прекраснейшими красками.