Николай Хайтов - Приключения в лесу. Избранное Страница 6

— Коли так, я удаляюсь в свой замок! — побагровел от злости Калота. — Пускай мужики сами выпутываются как знают! Пускай попробуют пожить без боярина, твари неблагодарные!

Гузка дёргал его за рукав, чтобы он говорил потише, но разгневанный боярин не мог утихомириться.

— Скатертью дорожка! Больно ты нам нужен! — раздались голоса.

Толпа угрожающе загудела. Гузка шепотком да под локоток всё-таки увёл Калоту. Военачальники последовали за своим повелителем, а старейшины, по совету всё того же хитрого Гузки, остались наблюдать за ходом событий. После ухода боярина шум на площади стал громче прежнего.

— Боярин схоронился в крепости, ему всё трын-трава! — кричал Козёл. — Он там годами отсиживаться может, потому подвалы у него набиты и вяленым мясом, и зерном, и бочонками вина. А вот нам как быть, если дракон сюда двинется? Мы-то куда спрячемся?

— Подадимся выше, в горы, — сказал тот дровосек, у которого был рассечен лоб.

— Куда это? К орлам поближе? А воду где брать будем? Хлеб? — язвительно спросил Двухбородый и решительно заявил: — Нет! Либо мы, либо дракон!

— Подожжём лес, — предложил кто-то. — Дракон и погибнет.

— А что мы, углежоги, делать будем, если весь лес сгорит? — поднялся старый углежог, чёрный и весь в морщинах.

— А мы, охотники?

— Козопасы тоже не согласны! Козу золой не накормишь! — раздались другие голоса.

Тогда шагнул вперёд один каменщик:

— Давайте завалим пещеру камнями. Дракон и задохнётся!

— Да он одним взмахом хвоста скалы рушит, а ты его замуровать думаешь! — оборвал каменщика кто-то из дровосеков.

— Тихо, вы! — цыкнул на спорящих Гузка. — От имени боярского совета предлагаю заключить с чудищем мир.

— Мир?! — понеслись отовсюду удивлённые возгласы.

— Да, мир! — повторил Гузка. — Это самое разумное. Будем кормить дракона, и тогда он не причинит нам вреда. Из каждых десяти коз одну — дракону, из каждых двадцати коров — одну ему же… Как боярину!

— Выходит, нам теперь уже не одного, а двух бояр кормить? — негодующе закричал Колун, ещё не забывший обиды.

— Двух чудищ! — поправил его Козёл.

Толпа зашевелилась, поднялся ропот, гул, но Зверолов замахал своей лисьей шапкой, шум стихнул, и Главный Охотник громко, чтобы его услыхал и боярин, крикнул:

— Люди! Чем сжигать лес, лучше в самом деле заключить с драконом мир! Это говорит вам не кто-нибудь, а я, Зверолов, у которого на теле десять ран от кабаньих клыков, три — от медвежьих и с десяток — от волчьих…

— Жаль, они тебя совсем не задрали! — разозлился Козёл. — Люди, это он к боярину подъезжает, чтобы тот назначил его капитаном стрелков! А о том не думает, где нам взять столько коз и коров, чтобы обоих драконов прокормить!

Козёл был прав, но охотники шумно поддержали Зверолова, а Гузке только того и было нужно.

— Вот это умные речи! — снова вступил он в разговор. — От имени боярина предлагаю послать гонца, спросить у дракона, согласен ли он, и дело с концом! Будем жить да поживать в мире и покое.

— Кто пойдёт? — обвёл толпу взглядом Варадин.

Все молчали. Одни боялись идти к дракону, другие не хотели заключать с ним мир.

— Кто пойдёт? — спросил Гузка.

— Пускай идёт кто-нибудь из старейшин! Они поумней нас, им и идти! — крикнул Двухбородый, подмигнув односельчанам.

— Для этого дела ума не требуется! Были бы ноги да здоровая глотка, чтобы дракон издали услыхал. Вон у Волопаса голос зычный, он пускай и пойдёт, — неожиданно предложил Гузка.

Толпа расступилась, и перед Гузкой предстал парень с короткой толстой шеей и туповатым лицом.

— Ну-ка, крикни, — приказал ему Гузка. — Послушаем, умеешь ты кричать или нет.

— Эхе-хе-хо-хо-о-о-о-о! — рявкнул Волопас, не ожидая дальнейших приглашений. — Эхе-хе-хо-хо-о-о-о! — повторил он, но и первый возглас убедил всех, что другой такой глотки не сыскать во всей округе.

— Хватит, хватит! — взмолился Гузка, зажимая уши. — Ступай спроси у дракона, согласен ли он жить с нами в мире. Только осторожней, в пещеру не входи! Сверху окликни его, со скалы, что по другую сторону ущелья. Спроси, чего ему надо. Какую он с нас возьмёт дань. Понял?

— Ага, — кивнул Волопас, подвязал покрепче свои царвули[2] и с важным видом отправился вести переговоры с чудищем.

Глава пятая

Переговоры с драконом. Как созрело решение начать войну

Волопас точно исполнил приказание Гузки. Он пошёл не вдоль реки, а прямо к скалам, что высились на другом берегу, как раз напротив пещеры. Сверху вход в пещеру был хорошо виден, к тому же тут было вполне безопасно, потому что пещеру отделяло от скал глубокое ущелье, на дне которого шумно пенилась река.

Голосистый посланец выбрал самый высокий утёс, вскарабкался на него, и над ущельем пронёсся клич:

— Э-ге-ге-эй, дракон! Ты слышишь меня, да?

«Да-а!» — откликнулось эхо.

Волопасу и в голову не пришло, что ему отвечает эхо, он поверил, что с ним говорит сам дракон, и продолжал кричать в полный голос:

— Старейшины и боярин Калота прислали меня спросить, хочешь ты жить с нами в мире, а мы за это будем платить тебе дань.

«Да-а-а!» — снова донеслось из пещеры.

И обрадованный Волопас прокричал:

— Какую ты хочешь дань? Может, будешь есть коз?

«Ко-оз!» — опять ответило эхо.

— А коней?

«Не-е-е!»

— Ишь ты, привередничает! Коней ему не надо, а у купца ослов и верблюдов за милую душу слопал! — проворчал Волопас.

— Тебе небось теляток надо? — снова крикнул он, и эхо опять принесло утвердительный ответ. — Губа не дура! Понимает, что сладко, проклятый драконище! — пробормотал Волопас, потом набрал в лёгкие побольше воздуху, и через ущелье полетел новый вопрос: — Сколько голов тебе нужно в день? Говори!

«Ри-и-и-и!» — принесло в ответ эхо.

— По три в день?! — схватился за голову глупый Волопас. — Матушки мои! Волов бы ему старых скормить, чтоб подавился, так нет — ему телят подавай!.. А кого тебе — тельца или телицу? — растерянно спросил он.

Долетевшее эхо прозвучало как «девицу», и Волопас, выпучив глаза, в отчаянии стал рвать на себе волосы.

«Девицу?! Да мыслимое ли дело девицу отдавать на съедение? Может, я ослышался? Спрошу-ка ещё раз», — подумал он и опасливо переспросил:

— Тебе и вправду, девицу подавай?

«Давай…» — прокатилось эхо.

— Сгинь! Пропади ты пропадом, чудище проклятое! — выругался Волопас. — Я ещё в жизни ни на одну девушку взглянуть не посмел, а он ими обедать собирается!.. Эй, дракон! Мы тебе вместо девицы по две телицы давать будем. Согласен иль нет?

Вопрос доказывал, что Волопас не так уж глуп, но ответ, как и следовало ожидать, был отрицательный.

Тогда Волопас пустился на хитрость:

— Может, ты лучше наших старейшин слопаешь? Они жирные! Согласен на старейшин, нет?

«Не-е-е!»

— Вот обжора окаянный! Знает, что у старейшин мясо жилистое, старое, а у девушек — нежное, молодое. Чтоб тебе сдохнуть! — выругался парень, который только с виду был грубый, сердце-то у него было доброе.

Всю обратную дорогу он думал, как быть, а потом наконец надумал: «Перескажу старейшинам, что ответил дракон, пускай они решают, как быть. Значит, так…»

Он остановился, припоминая, что должен передать старейшинам.

— Значит, так… одну козу, — бормотал он, загибая пальцы, чтоб не сбиться, — трёх телят и одну девушку… Каждый день! О небо!

Весть о том, что дракон требует каждый день на обед козу, трёх телят и одну девушку, до смерти испугала крестьян. Все снова сбежались на площадь, поднялся крик, спор.

— Девушек — ни за что! — решительно заявил Козёл. — Даже когда мы в рабстве были у туполобых, и то не покупали мир такой ценой! Девушек в жертву приносить!

— Коз, телят — так и быть, но девушек — нет! — поддержал его молодой дровосек с рассечённым лбом. — Вдруг мир с драконом продлится, скажем, триста дней? Где мы возьмём триста девушек? В Петухах и без того девушек мало, многим парням приходится привозить невест из дальних краёв.

— Дракон и вправду девушек требует? — в третий и четвёртый раз спрашивал Гузка злосчастного посланца.

— Разрази меня гром, если я ослышался! Своими ушами слыхал! — в третий или четвёртый раз клялся тот. — Я спросил, кого ему — тельца или телицу, а он в ответ: «Девицу, девицу!»

— Это что же, дракон по-человечьи говорить умеет? — удивился Панакуди.

Но Калота из окна дворца прикрикнул на него:

— Да он своими ушами слышал! И не одним ухом, а двумя!.. Ведь двумя, верно? — обратился он к Волопасу. — Ты обоими ушами слышал?

— Обоими, обоими! — подтвердил тот.

Но Панакуди всё ещё сомневался:

— Да у тебя небось уши немытые!

Калота опять оборвал старика: