Сергей Михалков - Дикари

Михалков Сергей Владимирович

Дикари

Сергей Владимирович Михалков

Дикари

Водевиль-шутка в трех действиях, шести картинах

Издательство продолжает публикацию пьес известного советского поэта и драматурга, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, Государственных премий СССР и Государственной премии РСФСР им. К.С.Станиславского, заслуженного деятеля искусств РСФСР Сергея Владимировича Михалкова, начатую сборником его пьес для детей (Театр для детей. М., "Искусство", 1977).

В данном сборнике вниманию читателей предлагаются такие широко известные пьесы, как "Раки", "Памятник себе...", "Пощечина", "Пена", "Балалайкин и К°", и ряд других, поставленных на сцене многих театров страны и за рубежом.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

СТЕПАН СУНДУКОВ \

РОМАН ЛЮБЕШКИН } друзья, 27-29 лет.

ВЛАДЛЕН РУБАКИН /

ЗОЯ ШУБЕЙКИНА \ подруги, 25-27 лет.

СИЛЬВА ПАРХОМЕНКО /

Лето. Черноморское побережье.

Премьера спектакля состоялась в сентябре 1958 года в Московском театре имени М.Н.Ермоловой.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Позднее лето в одном из живописных мест Черноморского

побережья. В непосредственной близости от моря и вдали

от человеческого жилья, в тени высоких сосен стоит новый

автомобиль "Москвич". По всему видно, что люди приехали

сюда на этой машине издалека и расположились здесь на

долговременную стоянку. На крыше автомобиля руками

туриста-автолюбителя сооружено некое приспособление для

перевозки багажа во время путешествия. Оно используется

как место для ночлега. В момент поднятия занавеса на

этом походном "ложе" лежат подушка и одеяло. На веревке,

протянутой между двумя деревьями, висят: полотенце,

синие мужские трусы и красные плавки. Между сложенных

камней - керогаз, кухонная посуда и другая

незамысловатая утварь туристов. Ближе к авансцене

легкий походный стол и три складных стула. На столе

три миски, тарелка с сухарями, вилки, ложки.

Возле керогаза на корточках сидит небритый мужчина. Он

занят приготовлением пищи. Это Роман Любешкин. Он - в

синих сатиновых брюках спортивного покроя и

безрукавке-сеточке, в пилотке, сделанной из газеты. На

ногах - белые туфли из парусины.

Одна дверца машины открыта. Из нее торчат голые мужские

ноги в спортивных тапочках. В отдалении - шум морского

прибоя.

Большая пауза.

Роман (держа в руках пакет с концентратами, напевает про себя наставление). "Размять брикет, залить его водой, довести воду до кипения и кипятить при непрерывном помешивании в течение одной минуты, потом раствор процедить через марлю, разлить в формы для охлаждения". Ясно... Так и сделаем... (Разливает содержимое кастрюльки по трем стеклянным банкам из-под консервов.)

Голос из машины. Дежурный!.. Любешкин!

Роман (не оборачиваясь). Я - Любешкин!

Голос из машины. Кормилец! Скоро там у тебя?

Роман не отвечает.

Любешкин! Ты что, оглох, что ли?

Роман (продолжая заниматься хозяйством). Давай сигналь!

Раздается продолжительный автомобильный сигнал. Затем

голые ноги исчезают. Появляется Владлен Рубакин. Он

тоже, по-видимому, отпускает бороду. На нем выгоревшие

от солнца короткие штаны и майка неопределенного цвета.

Владлен (потягиваясь). Режим нарушен - обед запаздывает! Какая сегодня пища?

Роман (невозмутимо). Пища богов!

Владлен. Живем в краю жиров и витаминов, а питаемся брикетами, как в Антарктике...

Роман (так же невозмутимо). Дорогой товарищ дипломат! Сегодня у нас скромный, но питательный обед! Да! Он приготовлен в основном из брикетов. Да! Это вам не обед на приеме в каком-нибудь посольстве, но, во-первых, это вполне удобоваримо, а во-вторых, раз уж мы взяли с собой столько каш и супов, желе и киселей, надо же их уничтожать? Не везти же обратно?

Владлен. Короче. Что на первое?

Роман. Суп-пюре гороховый.

Владлен. На второе?

Роман. Лапшевник молочный. На третье... клюквенное желе.

Владлен. Твоей будущей супруге нечего будет делать на кухне. В перерывах между медицинским обслуживанием собак и лошадей ты будешь стряпать, чем обеспечить себе уважение тещи и надежно укрепишь семейное счастье!

Роман (убежденно). Дудки-с! Не выйдет! Я буду сам пришивать пуговицы к брюкам, сам штопать носки и кормить себя три раза в день. Но я не женюсь!

Владлен. Женишься!

Роман. Ни-ког-да! А ну, посигналь-ка еще раз нашему доктору! Где он там прохлаждается? Обед готов!

Владлен подходит к машине и еще раз дает продолжительный

сигнал. Появляется Степан Сундуков. До пояса голый и

сильно загоревший, он следует примеру своих друзей:

отпускает бороду. На нем помятые белые брюки. На голове

широкополая соломенная шляпа. На носу темные очки от

солнца. Через плечо рубашка, полотенце и желтые плавки.

В одной руке у него книга, в другой - надутая

автомобильная камера.

Степан (недовольным голосом). Зачем зря сигналить? Хотите мне аккумулятор разрядить! Он уже и так сел... (Вешает полотенце и плавки на веревку. Бросает камеру на крышу машины.)

Владлен. Владелец транспортных средств не может обойтись без замечания по адресу безлошадных пассажиров! Что ни говори, а частная собственность отражается на психологии человека. (Сундукову.) Бедный раб четырех колес! Сколько раз я тебя учил: машина должна служить человеку, а не человек машине!

Роман. Ой ли? Прошу к столу! Кушать подано!

Степан. Чем питаемся?

Владлен. Пищей богов!

Все садятся к столу, молча едят.

Нет, не завидую я тем, кто сидит сейчас в душном ресторане курортторга и ждет своей очереди, пока его культурно обслужат. То ли дело здесь, на воздухе!

Степан. Здесь даже молочный лапшевник кажется шашлыком, а суп-пюре гороховый слаще свиной отбивной. (Протягивает Роману пустую тарелку.) Добавочку!

Роман. Приятно слышать! (Выдает добавку.)

Степан. Да! Хорошо все-таки вот так отдыхать в полном отрыве от цивилизованного мира! Отдых так отдых! Давайте, давайте, друзья, растворимся в природе и оградим себя от всех внешних раздражителей! И по сему случаю предлагаю вообще на время оставить все разговоры о ресторанах, об удобствах гостиничного бытия...

Владлен. ...и о женщинах!

Степан. Да. И о них тоже.

Роман. Меня женщины вообще не интересуют. Вы это знаете.

Степан. Что касается внешних раздражителей, то я бы еще предложил сократить слушание радиопередач. Как-никак, а это возбуждает нервную систему. И потом аккумулятор здорово садится!

Владлен. А как же "Последние известия"? Пока мы тут робинзоним, наши, может быть, на Марс высадились!

Степан. Я про общие передачи говорю. Вчера, например, до часа ночи отрывки из оперетт слушали. Куда это годится?

Роман. Это все Влад виноват! Удивительно, до чего его разложила поездка за границу.

Владлен (виноватым голосом). Товарищи! "Сильва" - моя слабость!

Любешкин ставит на стол три стеклянные банки с розовым

содержимым.

Степан. Что это за "трясущееся"?

Роман. Клюквенное желе.

Степан. А я грешным делом подумал, что это розовая медуза! (Пробует.) Вкусно!

Владлен (ест желе). Я в Риме вареных осьминогов ел!

Роман. Не вспоминай под руку! Не порть товарищу аппетита!

Степан. Вспоминай, вспоминай! (Ест.)

Роман (встает из-за стола, берет пустое ведро. Вздыхает). Посуду надо мыть! Пойду за водой. (Уходит.)

Степан берется за книгу.

Владлен (помолчав). Слушай, Степан! Какая разница между пи-мезоном и мю-мезоном?

Степан. Отстань. (Продолжает читать.)

Владлен. Нет, правда! Расскажи! А то, говорят, есть еще какой-то кю-мезон?

Степан. В двух словах этого тебе не объяснишь, да ты и не поймешь, а читать лекцию я не желаю! И вообще имею я право из трехсот шестидесяти пяти дней в году тридцать дней не говорить на научные темы? Я отдыхаю, я читаю детективные романы! Я же не прошу тебя комментировать положение в Венесуэле! Мы же договорились... Сейчас я - "дикарь"!

Владлен (откинувшись на стуле, вполголоса запевает песенку "дикарей").

На побережье всех морей

Ты можешь встретить "дикарей",

И повсеместно

Они под звездным небом спят

И отдыхают, как хотят,

Живут чудесно!

Степан вторит приятелю.

Коль ты назвался "дикарем"

Ты не пасуй перед дождем,

Не хнычь напрасно!

И не смотри, как ты одет,

И что сегодня на обед,

Ведь жизнь прекрасна!

Всего лишь только тридцать дней

Мы ходим в шкуре "дикарей"

Живем на славу!

Кто честно трудится весь год,

Тот по дикарски, без забот,

Живет по праву!

Курорты нам не по душе.

Для нас ведь рай и в шалаше,

В простой палатке.

Пускай иные говорят,

Что в голове у "дикаря"

Не все в порядке!..

За сценой слышен слабый автомобильный сигнал. Степан и

Владлен прерывают пение, прислушиваются.