Юрий Коротков - Мадемуазель Виктория Страница 10

Веселый город Зу есть в любой стране. Спросите в Афинах, в Стамбуле, в Фамагусте, где город Зу, и любой грек, турок, киприот укажет вам дорогу.

Нет в Каире места лучше, чем Зу. За целый день не обойти его площадей, улиц, бульваров, аллеек, мостов.

Веселый город Зу -- это зоопарк.

Все, что есть живого на свете, -- все собрано в каирском зоопарке. А если вы какого-то зверя здесь не нашли -- значит, его и в природе нет.

Жара спадает. В городе еще зной от раскаленного асфальта, а в Зу поднимается свежесть от озер, ручейков, каналов. Всего-то градусов тридцать.

По улицам зоопарка гуляет пестрый народ: европейцы в широкополых шляпах, индусы в чалмах и индианки в сари, японки в ярких кимоно, индонезийцы в докторских шапочках. Торжественно проходят арабские семьи: дедушка в галабии и вязаной шапочке, бабушка в черной малайе и -- мал мала меньше -- дюжина черноголовых ребятишек.

Арабы сидят прямо на траве и блаженно щурятся на солнце. Возможность посидеть на травке -- важное завоевание египетской революции. При короле Фаруке феллахи даже глянуть не смели на зеленый газон. Зато теперь по вечерам специально приходят в Зу, чтобы победно усесться на лужайке.

В стриженых кустах -- беседки: китайская пагода, японский бумажный домик, русская бревенчатая изба. Смешная изба, таких даже в Марфине не осталось. А египтяне думают, что русские феллахи живут вот в таких избушках на курьих ножках, ходят круглый год в валенках, а по улицам Москвы бродят бурые медведи.

Поэтому бурый мишка здесь так и называется -- "рашен бэа", то есть "русский медведь". Рашен бэа -- важная персона, у него и клетка побольше, с ванной, с душем.

В первую очередь Вика с папой идут навестить земляка. К мишке не пробиться, зрители у клетки в два этажа: мальчишки и девчонки оседлали родителей. Мишка действительно русский, из Подмосковья. Подарок Советского Союза каирскому зоопарку.

Подарок лежит в дальнем углу клетки, тяжело и часто раздувает бока, мутными от жары глазами смотрит куда-то сквозь галабии и халаты.

-- Бедненький, -- жалеет его Вика. --Жарко мишеньке в Африке... Пап, а правда, он в Ученском лесу жил? Ну, может, не жил, а так, мимоходом бывал. Может, издалека бабушку Софью видел, и меня, и Ночку, и Коську... Пап, ну неужели он не чувствует, что мы тоже оттуда? Должно же ему от нас чем-то знакомым пахнуть?

-- Наверное, ветер в другую сторону... А то бы он, конечно, узнал нас.

-- Мишенька, миша! -- зовет Вика. Да разве услышит он в таком шуме!

Но вдруг зеленые глазки зверя оживают. Он медленно поднимается и, загребая лапами, идет к решетке. Зрители радостно вопят, отступая. Медведь встает на задние лапы, цепляясь когтями за толстые прутья.

-- Узнал! Смотри, папа, узнал!

Стоящий рядом араб оборачивается на крик.

-- О-о! -- вопит он. -- О-о-о!! -- И счастливо хлопает себя по бедрам, и ничего, кроме этого восторженного "о-о!", не может произнести.

-- Литтл рашен бэа! Маленький русский медведь!

Зрители тотчас обступают Вику широким полукругом, хлопая в ладоши и указывая то на Мишутку в ее руках, то на огромного медведя за решеткой.

-- Литтл рашен бэа энд биг рашен бэа! Маленький русский медведь и большой! Торопливо щелкают фотоаппараты.

-- Этак мы с тобой в вечерние газеты угодим, -- смеется папа, выбираясь из восторженной толпы.

Зрители еще долго не могут успокоиться, машут вслед:

-- Руси! Литтл рашен бэа!

Вика с папой идут дальше. Самое замечательное в каирском зоопарке то, что можно кормить зверей -- кого хочешь, но не чем попало. Однажды Вика принялась бросать лебедям крошки хлеба. Арабы пришли в ужас: хлеб -лебедям! Дорогой хлеб, который не каждому феллаху по карману!

Зато у вольеров стоят мальчишки с лотками. Подходи, плати пиастры и корми животных чем положено. Страусы так и толкутся в своем загоне рядом с лотком, тянут голые, будто ощипанные шеи над загородкой -- не подойдет ли кто угостить их?

Пеликанам Вика рыбешку кидала, носорогам зеленые веточки давала с руки, антилопы трясли ей вслед бородками, благодарили за сочную траву.

У вольера с жирафом мальчишка продает морковь. Вика выбирает самую большую.

-- Ну, предлагай, -- подбадривает папа.

Вика поднимается на цыпочки и машет жирафам морковкой. Вот один неторопливо направился к загородке и перегнул через нее длинную шею. Ну и шея! Как у царицы Нефертити.

С огромной высоты к Вике опускается угловатая голова с рожками-антеннами. Вика на всякий случай берется за папин палец.

-- Смелее, Заяц, смелее. Это же воспитанный жираф, по глазам видно.

Жираф и правда воспитанный. Он высовывает длинный розовый язык, ловко обкручивает им морковку и деликатно вытягивает ее из Викиного кулака.

-- Вот здорово! -- удивляется Вика. -- Мне бы такой язык, мороженое лизать!

Мороженое в Каире продают в высоких вафельных стаканчиках. Ни за что дна языком не достанешь.

Остались еще сонные толстые змеи и драконы-вараны с вывернутыми когтистыми лапами, но Вика не хочет их кормить. Она идет кататься на слоне.

Большой добрый слон трусит по кругу между пальмами. На голове слона, между ушами, сидит мальчишка-погонщик, а по бокам висят скамейки. Мальчишка останавливает слона между двумя лесенками, похожими на самолетные трапы.

Вика забирается на скамеечку, прижимается спиной к

слоновьему боку. Топ-топ-топ. -- бежит слон по кругу, подобрав хобот. Сзади вертится тоненький хвостик, сверху свисает босая пятка погонщика. Здорово!

Скамеечка подпрыгивает, проплывают мимо радужные гамадрилы, розовые бегемоты, ржавые крокодилы (они только в "Детском мире" зеленые, а на самом деле похожи на сосновые бревна). И как электричка к перрону, подплывает скамеечка к трапу.

-- Эх, гулять так гулять! Такой день! -- говорит папа. -- Пойдем в "Луна-парк". Что-нибудь да выиграем!

Мама называет "Луна-парк" не иначе как "грабеж средь бела дня". Вика с папой ходят туда по большому секрету. Мама знает, конечно, куда уплывают пиастры и откуда появляются в доме всевозможные безделушки, но виду не подает...

Вика с папой стоят с сачками в руках. В широкой прозрачной чаше без дна кипят белые теннисные шарики с номерами, подпрыгивают, сталкиваются, разлетаются. Вика машет сачком напропалую, но шарики хитрые, выпрыгивают из сетки.

А папа, как на рыбалке на Ученском берегу, потихоньку подводит сачок и резко взмахивает им. Есть!

-- Ну-ка посмотри, что у них там на десятый номер?

На десятый номер -- пластмассовая вазочка с лихими красными лебедями по стенкам. У Вики уже семь таких вазочек дома.

-- Ничего, -- говорит папа, хмыкнув, -- в Москве подаришь...

Во что еще не играли? Папа нерешительно смотрит на вывеску тира, откуда доносятся звонкие шлепки пневматических винтовок.

-- Разве тряхнуть стариной? А, Заяц?

-- Тряхни, пап!

Отец уверенно вскидывает винтовку, пристраивает ее поудобнее к плечу... Носорог летит вверх тормашками. Вика стоит сзади не дыша, болеет за папу... Переворачиваются страусы и крокодилы, падают толстые инглизи.

Хозяин тира поверх очков смотрит на перевернутые мишени.

-- Мистер, -- объясняет он, -- призовая стрельба. Вы должны стрелять, пока не промахнетесь.

Он выкладывает на прилавок пульку... Вспыхивает реклама над фасадом картонного магазина. Другую... Гаснет свеча. Третью...

Больше никто не стреляет. Люди набились в маленький тир, цокают языками и одобрительно кивают после каждого выстрела. Вспотевший хозяин бегает взад и вперед: поднимать мишени и выкладывать пульки. -- Мистер, -- не выдерживает он наконец, -- мистер, хватит, вы меня разорите... Вы американец?

Вика переводит.

-- Нет, русский.

-- О-о, руси! -- араб поднимает кверху большой палец, -- Вторая мировая война?

-- Да. Летчик.

-- Мистер, я был проводником под Эль-Аламейном. В большой победе есть и моя маленькая доля. -- Хозяин тира кивает, поправляет очки и лезет под потолок за главным призом.

Посетители расступаются, пропуская Вику с папой. Вика гордо вышагивает, прижимая к груди тяжелую хрустальную ладью. Она слышит, как сзади почтительно шепчут:

-- Руси... Русский снайпер...

Папа откидывает со лба потные волосы.

-- Ну, не ожидал даже. Да... А это что?

Над прилавком свисает пук разноцветных перепутанных нитей. На прилавке -- жестяные баночки кока-колы и пива, пистолеты-зажигалки и всякая пластмассовая всячина.

-- Как бы это нам с тобой кока-колу вытащить? -- размышляет папа. -Ну-ка, Заяц, попробуй вот эту ниточку. Или нет, наверное, эту... А-а, тяни любую!

Вика дергает голубую нитку, и над прилавком подскакивает все та же вазочка с лебедями. Хозяин аттракциона с улыбкой протягивает ее Вике.

-- Девятая, -- в отчаянии говорит папа. -- Это уже слишком! Рядом молодой светловолосый европеец получает баночку

кока-колы и разочарованно вертит ее в руках.

-- Мистер, чейндж, -- предлагает Вика, протягивая ему злополучных лебедей.

"Чейндж" -- такое же международное слово, как "Зу". "Чейндж" -- значит "обмен".