Сергей Михалков - Сам о себе Страница 10

Многие читатели интересуются: «Как вы работаете? Есть ли у вас режим рабочего дня?»

Я работаю круглосуточно. Это, естественно, не значит, что двадцать четыре часа в сутки я просиживаю за письменным столом. Напротив, иной раз подолгу к нему не подходишь, неделями вовсе не берешься за перо. Но клетки мозга, ведающие творческой лабораторией, работают постоянно в заданном им направлении. И если начал работу, скажем, над новой пьесой, мысли, независимо от окружающей обстановки, все время возвращаются к не родившимся еще персонажам, воображение вынашивает характеры героев, разрабатывается и уточняется сюжет, придумываются отдельные фразы будущих диалогов, откристаллизовывается драматургическая ситуация — одним словом, идет «процесс сочинения». Даже во сне иной раз мои герои не оставляют меня в покое. Так продолжается до тех пор, пока замысел не созреет до того долгожданного момента, когда уже пора сесть за стол.

Когда произведение «созрело» и само просится на бумагу, от него уже трудно оторваться. Для этого, как ни странно, совсем не обязательно находиться в атмосфере спокойного рабочего кабинета. Важная сцена в комедии «Эцитоны Бурчелли» дописывалась мной за столом президиума одной конференции. Речи ораторов не помешали мне сочинить монолог моего героя, ни за что не желавшего ждать конца нашего заседания — он так и рвался на лист бумаги, лежавший у меня под рукой. Многие из присутствующих полагали, я «строчу» текст своего выступления…

И все же хочется пожаловаться: известно, что, если разбудить спящего человека, ему потом не так легко погрузиться в сон и тем более продолжить прерванное сновидение. Точно так же писателю в момент его активной творческой работы мучительно трудно отрываться от нее, а потом вновь начинать жить жизнью своих героев. И как сложно объяснить людям, вторгающимся в твое творческое состояние (сновидение!), что писательский труд не так прост, как это кажется некоторым.

Писатель должен много работать. Часами приходится просиживать за машинкой — ее стук возбуждает, рождает мысли, будит бесчисленные воспоминания и ассоциации. Зарождается мысль, постепенно она приобретает форму, обрастает плотью и углубляется. Фраза в голове — это одно, когда же видишь ее на бумаге — совсем другое. Первая фраза на бумаге — будь то стихи или проза — это только первый вариант. Люблю переделывать, переписывать написанное, создавать новые и новые варианты, испытываю от этого трудно передаваемое наслаждение. Правлю, вычеркиваю даже то, что было написано когда-то давно, много лет назад. Мне часто звонят из издательств редакторы и спрашивают: «Какой же у вас вариант окончательный?» Отвечаю: «Самый последний!»

Убежден, что для писателя черновик — поле битвы, сражение, которое он должен выиграть. Сам постепенно чувствуешь, как слова приобретают многозначительность, появляется подтекст, который раньше был почти незаметен. Он — этот подтекст — существовал, но о нем знал только автор. Смысл же работы в том, чтобы сделать читателя соучастником своего творческого процесса. Счастлив поэт, если читатель идет за ним в глубь строки.

Часто интересуются, не мешает ли мне работа в периодике, ведь в газете нередко приходится опубликовывать то, что едва ли найдет место в собрании сочинений. Я против снобистского отношения к литературной работе. Газету я люблю и постоянно сотрудничаю во многих редакциях. Что за беда, если заметка, рецензия, отклик, стихотворение на злобу дня не появятся в том или ином авторском сборнике?

Жизнь и творчество советского писателя неотделимы от жизни всего общества, от интересов и жизни народа. Великое счастье — находить живой отклик в сердцах читателей, активно участвовать в строительстве коммунизма, знать, что твой труд нужен советскому народу.

Оглядываясь назад на пройденный мной полувековой творческий путь, я задаю себе вопрос: «Ради чего я живу? Что для меня важнее всего в моем бытии?» И отвечаю: «Ощущение жизни. Ощущение того, что ты нужен людям». И поэтому я, воспитанный Советской страной и Советской властью, всегда стараюсь писать так, чтобы мои произведения были понятны и близки народу…

Итак, я познакомил читателей с наиболее значительными вехами моей биографии и поделился с ними некоторыми профессиональными «тайнами», допустив их в мою писательскую лабораторию. Может быть, это в какой-то степени поможет тому, кто мечтает в будущем разделить со мной судьбу литератора.

1978 г.