Джанни Родари - Джельсомино в Стране Лжецов Страница 11

Купив газету "Образцовый лжец", Хромоножка расстроилась вконец

Рано утром, вооружившись кистью, красками, холстом и вдохновением, Бананито вышел из дому. Ему не терпелось показать горожанам свое мастерство. Джельсомино еще спал, и Кошка-хромоножка вышла проводить художника и по дороге дала ему несколько дельных советов... - Рисуй цветы и продавай их. Я уверена, что ты вернешься домой с ворохом фальшивых денег, которые столь необходимы в этой необычной стране. Но рисуй такие цветы, которые еще не распустились в эту пору, потому что уже распустившиеся цветы продаются на лотках у цветочниц. И вот еще один совет: не вздумай рисовать мышей, иначе перепугаешь насмерть всех женщин в городе. Меня, правда, мыши вполне устраивают. Расставшись с художником, Хромоножка купила газету, думая, что Джельсомино будет приятно узнать мнение журналистов о его концерте. Газета называлась "Образцовый лжец" и, разумеется, вся была полна лживых сообщений или фактов, пересказанных шиворот-навыворот. Там, например, была заметка, озаглавленная "Крупная победа бегуна Персикетти". Вот текст этого странного сообщения: "Известный чемпион по бегу в мешках Флавио Персикетти победил вчера на девятом этапе в беге вокруг королевства, опередив на двадцать минут Ромоло Барони, пришедшего вторым, и на тридцать минут пятнадцать секунд Пьеро Клементини, оказавшегося третьим. В группе бегунов, прибывших через час после победителя, перед самым финишем вырвался вперед Паскуаллино Бальзимелли". "Что же здесь странного? - спросите вы. - Бег в мешках - это такое же спортивное состязание, как и всякое другое. На него даже интереснее смотреть, чем на мотоциклетные или автомобильные гонки". Согласен. Но читатели газеты "Образцовый лжец" отлично знали, что никакого бега в мешках никогда и не происходило. А Флавио Персикетти, Ромоло Барони, Пьеро Клементини, Паскуаллино Бальзимелли да и вся группа бегунов никогда в жизни не влезала в мешки, и им даже не снилось обгонять друг друга или перед самым финишем вырываться вперед. Вот как на самом деле все обстояло. Ежегодно газета устраивала бег в мешках по этапам, в которых никто никогда не принимал участия. Некоторые честолюбивые граждане, желая увидеть собственное имя на газетной полосе, платили за свое участие в беге и каждый день вносили определенную сумму денег, чтобы считаться победителем. Кто вносил больше, тот и провозглашался очередным чемпионом. Газета при этом не скупилась на слова, прославляя чемпиона, и называла его то "истинным героем", то "бегуном высшего класса". Победа находилась в прямой зависимости от поступления денежных взносов. В те же дни, когда поступления были скудными, газета в отместку писала, что команда дремала в пути, а первоклассные бегуны и рядовые спортсмены бездельничали. Позор таким. И чемпионам Персикетти и Барони придется приналечь на следующем этапе, если они дорожат своей честью и расположением зрителей. Синьор Персикетти был владельцем кондитерских фабрик, и его имя, напечатанное в газете, служило хорошей рекламой для пирожных, производимых его кондитерами. Поскольку он был очень богат, то почти всегда обгонял других и приходил первым. На финише его "целовали и воздавали ему почести", а по ночам болельщики исполняли серенады под окнами его дома. Так, во всяком случае писала газета. И нет нужды говорить о том, что ретивые болельщики, которые были неспособны играть даже на барабане, преспокойно похрапывали в своих постелях. На той же странице Кошка-хромоножка прочла еще один заголовок: "Не произошло никакой катастрофы на улице Корнелия. Пять человек вовсе не погибли, а десять других не получили ни малейшего ранения". В заметке говорилось: "Вчера на десятом километре улицы Корнелия два автомобиля, шедших на большой скорости в разном направлении, вовсе не столкнулись. В несостоявшемся столкновении не погибло пять человек (следуют имена). Другие десять человек не получили ранений, и поэтому не было никакой надобности помещать их в больницу (следуют имена)". К сожалению, это был не вымысел, а сообщение шиворот-навыворот, в котором с точностью передавалось как раз обратное тому, что произошло в действительности. Таким же способом сообщалось и о концерте Джельсомино. В заметке, например, писалось, что "известный тенор молчал от первой до последней минуты своего концерта". В газете была также помещена фотография разрушенного театра, под которой было написано: "Как всякий читатель может видеть своими ушами, с театром не произошло решительно ничего". Джельсомино и Кошка-хромоножка вдоволь позабавились, читая газету "Образцовый лжец". В ней была и литературная страница, на которой было напечатано такое стихотворение: Как-то повар из Вероны Поболтать решил с вороной: "Ах, какая благодать Полный рот камней набрать И как здорово потом Зубы чистить молотком!" - Здесь не сказано, что ответила ворона, - заметила Хромоножка. - Но я представляю: ее карканье, наверно, было слышно от Апеннин до самых Анд. На последней странице, в самом низу, была опубликована короткая заметка под таким заголовком: "Опровержение". Джельсомино прочел вслух: "Самым решительным образом опровергается тот факт, будто бы сегодня в три часа ночи полиция арестовала в Колодезном переулке синьору тетушку Кукурузу и ее племянницу Ромолетту. Разумеется, они не были помещены около пяти часов утра в сумасшедший дом, как этого кое-кому хотелось бы". Подпись: "Начальник полиции". - Начальник лжецов! - гневно воскликнула Кошка-хромоножка. - Это значит, что бедняжки действительно сидят за решеткой вместе с сумасшедшими. Я почти уверена, что все это произошло по моей вине. - Посмотри-ка, - прервал ее Джельсомино, - читай дальше. Еще одно опровержение. Теперь уже речь шла о самом Джельсомино: "Совершенно не соответствует действительности то, что полиция якобы разыскивает известного тенора Джельсомино. Для этого нет никаких причин, потому что Джельсомино совсем не обязан отвечать за ущерб, который не был нанесен им городскому театру. Поэтому кто бы ни узнал, где скрывается Джельсомино, пусть не заявляет об этом полиции, иначе он получит строгий нагоняй". - Дело осложняется, - заметила Хромоножка. - Тебе лучше сидеть дома, а я пойду и узнаю новости. Джельсомино не хотелось сидеть сложа руки, но ему все же пришлось согласиться, что Кошка-хромоножка была права. Отпустив ее, он улегся на кровать и, набравшись терпения, приготовился провести бездельничая весь день.

Есть закон в Стране лжецов: кто не врет, тот нездоров

Мы расстались с тетушкой Кукурузой как раз в тот момент, когда, стоя в дверях, она слушала первое мяуканье своих котят. При этом она чувствовала себя поистине счастливой, как музыкант, нашедший неизданную симфонию Бетховена, пролежавшую много лет в ящике стола. С Ромолеттой мы распрощались, когда она побежала домой, показав Кошке-хромоножке, как пройти на чердак к художнику Бананито. А через некоторое время тетушка и племянница уже спокойно спали в своих постелях, не подозревая, что письма Кали-мера привели в движение всю полицейскую машину. В три часа ночи несколько винтиков грозного механизма в лице взвода жандармов без лишних слов ворвались в дом, заставили старушку и девочку наспех одеться и отвезли их в тюрьму. Старший жандарм, передав арестованных начальнику тюрьмы, хотел было снова отправиться спать, но не учел того, что его коллега был крючкотвором и формалистом. - В чем провинились эти двое? - Старуха учила собак мяукать, а девчонка писала на стенах. Это две опасные преступницы. На твоем месте я посадил бы их в подземелье и поставил усиленную стражу. - Сам знаю, что мне надо делать, - буркнул начальник тюрьмы. - Ну а теперь послушаем, что они нам скажут. Первой допрашивали тетушку Кукурузу. Арест не испугал ее. Теперь, когда семь ее котят снова обрели способность мяукать как им и подобает, ничто не могло омрачить ее радужного настроения. Поэтому она с достоинством и спокойно отвечала на все вопросы. - Нет, это были не собаки, а кошки. - В протоколе записано, что это были собаки. - Да уверяю вас, что это были обычные кошки, что ловят мышей! - Но ведь именно собаки ловят мышей. - О что вы, сударь! И мяукают только кошки. Мои кошки лаяли, как, впрочем, все остальные кошки в нашем городе. Но вчера вечером, к счастью, они впервые замяукали. - Да эта женщина сумасшедшая! - сказал начальник тюрьмы. - Ее место в доме умалишенных. Короче говоря, сударыня, что вы нам тут сказки рассказываете? - Я вам говорю правду, и только правду. - Ну тогда с вами все ясно! - воскликнул начальник тюрьмы. - Она просто буйно помешанная. Я не могу принять ее - это тюрьма для нормальных людей. Умалишенных нужно отправлять в сумасшедший дом. И, несмотря на протесты начальника жандармов, который видел, как рушатся его надежды хорошенько выспаться, начальник тюрьмы препоручил ему тетушку Кукурузу и все ее дело. Потом он приступил к допросу Ромолетты. - Это ты писала на стенах? - Да, истинная правда, писала. - Слышал? - воскликнул начальник тюрьмы. - И она не в себе. Послать в сумасшедший дом. Забирай-ка и девчонку. Оставь меня в покое. Мне некогда возиться с сумасшедшими. Позеленев от злости, начальник жандармов посадил двух арестованных обратно в машину и отвез в сумасшедший дом, где их сразу приняли и поместили в большую палату с другими ненормальными людьми, то есть с теми, которых полиция арестовала только за то, что они говорили правду. Однако на этом события той ночи не закончились. И действительно, знаете, кто ожидал начальника жандармов, когда наконец тот вернулся в свой кабинет? Калимер Вексель, со шляпою в руке и самой гадкой улыбкой на лице. - А вам что нужно? - Ваше превосходительство, - пролепетал Калимер, кланяясь и заискивающе улыбаясь, - я пришел, чтобы получить сто тысяч фальшивых талеров. Вознаграждение причитается мне, потому что благодаря моим заслугам арестованы враги нашего государя. - Так, значит, это вы писали письма, - сказал задумчиво начальник жандармов. - Но правда ли все то, что вы там описали? - Ваше превосходительство, - воскликнул Калимер, - клянусь, чистейшая правда! - А-а! - воскликнул в свою очередь начальник жандармов, и лицо его озарилось коварной улыбкой. - Он утверждает, что говорит правду, и даже клянется. Так вот, дружок, я уже и раньше чувствовал, что вы не в своем уме. Но сейчас вы мне это сами доказали. Марш в сумасшедший дом! - Ваше превосходительство, смилуйтесь! - завопил Калимер и, бросив свою шляпу на землю, стал с остервенением топтать ее ногами. - Неужели вы проявите ко мне такую несправедливость? Я истинный друг лжи, о чем подробно писал и в своем письме. - Разве правда, что вы друг лжи? - Правда! Сущая правда! Клянусь вам! - Вот вы и снова попались, - торжествующе сказал начальник жандармов. Уже дважды вы поклялись мне, что говорите правду. Хватит разговоров! В сумасшедшем доме у вас будет предостаточно времени, чтобы успокоиться и прийти в себя. А пока вы явно буйно помешанный, и, если вас оставить на свободе, это будет серьезной угрозой для общественного порядка. - Вы хотите присвоить причитающееся мне законное вознаграждение! - вопил Калимер, вырываясь из рук жандармов. - Слышите? Не иначе как у него начался приступ. Наденьте на него смирительную рубашку и заткните ему кляпом рот. Что же касается вознаграждения, то даю слово, что вам не достанется ни гроша, покуда у меня будут карманы, чтобы надежно хранить эти деньги. Так Калимер тоже попал в сумасшедший дом, где его заперли в одиночную палату, обитую войлоком. Начальник жандармов совсем было собрался отправиться на боковую, но в это время из разных концов города начали раздаваться тревожные звонки: - Алло, полиция? Здесь у нас неподалеку какая-то собака мяукает. Возможно, она бешеная. Пришлите кого-нибудь. - Алло, полиция? Чем занимаются у нас собачники? Около нашего подъезда какая-то собака уже с полчаса мяукает. Если ее не уберут в ближайшее время, то завтра утром никто не выйдет из дома, боясь быть укушенным. Начальник жандармов тотчас распорядился созвать всех собачников, разбил их на отряды, приставил к ним лучших жандармов и разослал по всему городу на поиски "мяукающих собак". Иначе говоря, как читатель, уже, наверное, понял, был отдан приказ изловить семь котят тетушки Кукурузы. Не прошло и получаса, как был пойман самый маленький котенок. Он так увлекся собственным мяуканьем, что не заметил, как его окружили. Увидев вокруг себя столько народу, он наивно решил, что все собрались его поздравить, и замяукал с еще большим старанием. Один из собачников приблизился к нему с дружеской улыбкой, погладил несколько раз по спинке, а потом решительно схватил за шиворот и опустил в свой мешок. Второй из семи котят был схвачен в то время, когда, вскарабкавшись на седло конной статуи, мяукал, обращаясь с речью к небольшой группе котов. Коты слушали его с мрачным и недоверчивым видом, а когда увидели, что оратор пойман, разразились ужасным лаем. Третьего котенка обнаружили, когда тот сцепился с одной собакой. - Ну что ты все мяукаешь, глупая? - спросил котенок. - А что же, по-твоему, должна я делать? Я кошка, вот и мяукаю, - пояснила собака. - Я вижу, ты окончательно лишилась ума. Неужто ты ни разу не видела себя в зеркале? Ты собака и должна лаять. А я кот, и мне полагается мяукать. Вот послушай! Мяу, мяу, мяу-у! В общем, дело кончилось ссорой, и собачники недолго думая схватили обоих, но потом собаку отпустили, так как она имела полное право мяукать. Затем изловили четвертого, пятого и шестого котенка. - Ну, теперь остался всего-навсего один пес, - говорили друг другу собачники и жандармы, чтоб как-то себя утешить и побороть усталость. Каково же было их удивление, когда после долгих поисков они наткнулись не на одного, а на целых двух мяукающих котов! - Их стало больше, - заметил один из жандармов. - Наверное, это очень заразная болезнь, - добавил собачник. Один из двух пойманных котов был седьмым котенком из семейства тетушки Кукурузы, другой же оказался всего-навсего тем Барбосом, которого мы с вами уже встречали в одной из первых глав. Он, поразмыслив как следует, пришел к выводу, что Кошка-хромоножка, пожалуй, была до некоторой степени права, когда посоветовала ему мяукать. Он попробовал последовать ее совету, а потом, даже вопреки своему желанию, не мог уже больше лаять. Барбос, не сопротивляясь, дал себя поймать. Седьмой же котенок, самый старший из всей компании, был настолько ловок и увертлив, что успел вскарабкаться на дерево и, сидя там, довольно долго развлекался, мяукая лучшие арии кошачьего репертуара и приводя этим в бешенство своих преследователей. Послушать этот необычный концерт собралась большая толпа, и, как это обычно бывает, зрители разделились на два лагеря. Одни - благонамеренные граждане - подстрекали жандармов, призывая их положить конец безобразию. Другие - шутники, а может быть, и не только шутники - "болели" за кота и подбадривали его, крича: - Мяу, мяу! Собрались на это зрелище в большом количестве и коты, которые принялись лаять на смельчака отчасти из зависти, отчасти по злобе. Время от времени некоторые из них, поддавшись заразе, тоже начинали мяукать. Собачники сразу же набрасывались на них и засовывали их в свои мешки. Пришлось вызвать пожарников и поджечь дерево, чтобы вынудить слезть упрямого кота, продолжавшего мяукать. Таким образом, толпа смогла насладиться также зрелищем небольшого пожара, и все довольные разошлись по домам. Мяукающих котов, отловленных этой ночью, оказалось штук двадцать. Всех их отвезли в сумасшедший дом, так как по-своему они говорили правду, а следовательно, были ненормальными котами. Директор сумасшедшего дома не знал, куда поместить эту мяукающую ораву. После некоторого раздумья он велел отправить всех в палату к Кали-меру Векселю. Можете себе представить, как был доволен шпион этой компанией, напоминавшей ему о причине его злоключений! Не прошло и двух часов, как он и вправду сошел с ума и принялся мяукать и мурлыкать, как его шумные соседи по палате, и, когда неосторожная мышь попробовала перебежать из одного угла в другой, он первым набросился на нее. Но мышь успела ускользнуть в дырку, оставив часть своего хвоста в зубах у Калимера. Кошка-хромоножка собрала все эти сведения и уже возвращалась домой, чтобы сообщить их поскорее Джельсомино, когда услышала, как хорошо знакомый ей тенор вдруг запел одну из тех знаменитых песенок, что часто распевали в его родном селении и принесли ему столько горестей. "На этот раз, - подумала Хромоножка, - я могу спорить на все четыре свои лапы, считая новую, что Джельсомино заснул и видит сон. Если я не потороплюсь, то полиция опередит меня". Возле дома она увидела большую толпу слушателей. Никто не двигался с места, и все внимали голосу певца, как завороженные. И даже когда в соседних домах начали вылетать стекла, никто не протестовал. Казалось, что чудесное пение околдовало всех. Кошка-хромоножка заметила в толпе и двух молодых жандармов, у которых на лице было написано восхищение, как и у всех остальных слушателей. Вам уже известно, что жандармам был отдан приказ арестовать Джельсомино, но эти двое как будто и не имели такого намерения. К сожалению, в это время к дому подошел целый отряд полицейских. Их начальник хлыстом прокладывал себе дорогу в толпе: он, по-видимому, был туговат на ухо, и пение Джельсомино не трогало его. Кошка-хромоножка бегом поднялась по лестнице и молнией влетела на чердак. - Проснись! Скорее вставай! - кричала она и принялась хвостом щекотать нос Джельсомино. - Концерт окончен! Нагрянула полиция! Джельсомино открыл глаза, сильно потер их кулаком и, еще не совсем проснувшись, спросил: - Где я? - Если мы сейчас же не удерем отсюда, могу предсказать тебе, куда ты скоро угодишь, - в каталажку. - Неужели я снова пел во сне? - Бежим отсюда по крышам! - Ты рассуждаешь, как кошка. Я не привык прыгать по черепицам. - Ты будешь держаться за мой хвост. - А куда же мы пойдем? - Во всяком случае, как можно дальше отсюда. И уж куда-нибудь мы придем наверняка. Кошка-хромоножка первой выскочила через чердачное окно на крышу, и Джельсомино ничего не оставалось, как, зажмурившись, чтобы не кружилась голова, последовать за ней.