Адольф Бадэн - Маленькие путешественники Страница 11

Мишель и Франсуа тотчас же погрузились в глубокий сон, а Жан долго не мог заснуть, ожидая, что дядя вот-вот вернется. Всякий раз, как в доме отворялись двери, он вскакивал, думая, что это приехал дядя. Наконец сон одолел и его.

Проснувшись рано утром, Жан снова начал думать о дяде, который в эту минуту, быть может, уже здесь и только ожидает пробуждения детей, чтобы обнять их. Жан не вытерпел, потихоньку оделся и осторожно постучал в дверь дяди.

– Дядя, вы проснулись? Это я, Жан, ваш племянник!

Ответа не было. Жан подождал немного, потом повернул ручку двери и вошел в комнату. Она была пуста, и даже постель стояла нетронутой. Значит, дядя еще не вернулся.

Опечаленный мальчик вернулся к братьям, которые уже проснулись, и сообщил им невеселую новость. Несмотря на довольно поздний час, в доме было тихо, точно никто еще и не вставал.

Удивленный этой тишиной, Жан спустился в кухню, не встретив по дороге ни души, и только там нашел старую служанку, которая сказала ему, что все с самого рассвета в поле.

Жан отправился с братьями в поле, и там они нашли старого фермера, грузившего сено на телегу.

Жан отправился с братьями в поле, и там они нашли старого фермера, грузившего сено на телегу.

– А, вы уже встали! – весело крикнул он детям. – Хорошо ли спали? Вы, наверное, рассчитывали уже сегодня утром увидеть вашего дядю? Не беспокойтесь, он скоро вернется. Ведь охота на львов – не такое дело, чтобы можно было сразу сказать, сколько оно продлится. Дала ли вам поесть старая Тереза? Нет? Ну погодите, сейчас я закончу, и мне уже пора домой, есть дела в деревне. Пойдемте вместе, я вас накормлю.

По дороге фермер с законной гордостью рассказал Жану историю этой маленькой колонии, отличавшейся превосходным климатом и, главное, очень высокой производительностью – благодаря энергии французских поселенцев.

Сначала все было не так. Первые колонисты спали на земле, пока построили глиняные мазанки с крышами из сушеного льна. Дорог не было, пришлось их прокладывать и мостить, а также вспахивать, удобрять и засеивать поля. И все – малыми силами, с несколькими волами и скудными запасами пищи. Но все препятствия, в конце концов, были преодолены общим дружным трудом. И шестьдесят шесть семейств, поселившихся здесь с тысяча восемьсот семьдесят третьего года, теперь имели кирпичные дома с садами, участки земли, церковь, школу, аптеку, доктора и даже маленькую библиотеку.

– Это же настоящий рай! – воскликнул Жан.

– Да, здесь хорошо, – отвечал старик. – Не мешало бы вашему дяде поселиться здесь вместе с вами. Мы отлично устроили бы вас; каждый здесь был бы счастлив помочь Кастейра в его новом хозяйстве. Мы в большом долгу перед ним – ведь он избавил нас от пантер, пожиравших нашу лучшую скотину. Но вот мы и дома. Тереза, дайте детям хлеба, яиц, сыра – все, что у вас есть. Они умирают с голода.

– Сейчас, сейчас! – засуетилась старуха. – А тут вам письмо принесли!

– Письмо? Да это от Кастейра! – и фермер принялся читать:

«Добрый Гейльброннер, я отправляюсь в Батну, там, близ Ламбессы, появился черный лев, а такую дичь нечасто можно встретить в Алжире. Как только покончу с ним, что будет недели через две, вернусь к вам, чтобы сдержать слово и убить вашего льва. Итак, до свидания. Ваш старый друг, Томас Кастейра».

– Как жаль, а я-то ждал его сегодня! – огорчился фермер. – Ну, делать нечего… Что же вы не едите, дети?

– Я не голоден, – ответил Жан, у которого от неожиданной новости пропал аппетит.

– Не огорчайтесь, дети, две недели пройдут быстро. Кроме того, я напишу Томасу, что вы его ждете, и он вернется поскорее.

– Не стоит писать, лучше мы сами отправимся к нему. Может быть, дядя не сможет так быстро убить этого черного льва или передумает возвращаться…

– Но ты знаешь, что отсюда до Батны три дня ходьбы без остановки? Надо вернуться в Алжир и ехать оттуда дилижансом.

– Ничего, мы справимся, – отвечал Жан на все доводы фермера, который, в конце концов, вынужден был уступить. Он наполнил провизией сумки мальчиков и заплатил за переезд в Алжир.

– Хорошо, хорошо! – отвечал он на благодарность Жана. – Твой дядя отдаст мне когда-нибудь потом. Я сам много ему должен.

Глава 15

День спустя, рано утром мадам Поттель была очень удивлена и вместе с тем обрадована, увидев трех маленьких Кастейра в сопровождении Али и Бетси.

Жан подробно рассказал ей обо всем, что с ними случилось.

– Как же ты думаешь поступить? – спросила мадам Поттель, когда он закончил свой рассказ.

– Ехать к дяде в Батну и отыскать его там.

– Но на какие же средства? Ведь все твои деньги пропали, мой бедный Жан?

– Вы правы, но нашли же мы возможность отправиться в Тлемсен. Может быть, как-нибудь доедем и до Батны.

– Право, ты храбрый мальчик! – воскликнула мадам Поттель.

Но у Жана были свои причины не отчаиваться. Дело в том, что Франсуа героически предложил ему продать Бетси.

– Раз уж господин Гэррисон купил у нас Бенито, – дрожащим от волнения голосом произнес он, – то, может быть, он возьмет у нас и Бетси…

– Как же ты решился?

– Что же делать, если это необходимо, – сквозь слезы отвечал мальчик.

Да и в самом деле, другого выхода не было. Подумав немного, Жан принял предложение брата. Одно только беспокоило мальчика: зная любовь мадам Поттель к хорошенькому попугаю, он представлял, как она будет опечалена известием, что Бетси попадет в чужие руки.

Действительно, он не ошибся: узнав об участи Бетси, мадам Поттель начала громко охать и повторять:

Узнав об участи Бетси, мадам Поттель начала громко охать.

– Какое несчастье, что у меня нет средств купить ее! Кто знает, будет ли ей хорошо у этого Гэррисона? Ах, Боже мой, я скорее хотела бы видеть ее мертвой, чем знать, что ей плохо, что за ней некому ухаживать!..

Вздохам доброй женщины не было конца. Увидев входящего Лефильеля, она рассказала ему, в чем дело. Доброму архитектору было душевно жаль мадам Поттель, и в голове предприимчивого молодого человека тут же начал созревать план.

– Во всяком случае, – заметил Лефильель, обращаясь к Жану, – вы не можете выехать раньше завтрашнего утра. Я вполне одобряю ваше намерение. Если до обеда мы ничего не придумаем, то еще будет время сходить к господину Гэррисону.

– Но, господин Лефильель…

– Я все устрою, мой милый друг, не беспокойся ни о чем!

Он торопливо простился с Жаном и ушел, обещав к обеду дать ответ.

Все общество, за исключением мальчиков, было уже в сборе, когда в столовую вбежал Лефильель. Воспользовавшись отсутствием детей, он вкратце поделился с товарищами своей мыслью, каким образом достать денег, не огорчая мадам Поттель продажей Бетси.

Все горячо принялись обсуждать предстоящее дело, когда вошел Жан с братьями.

Дети были встречены весьма радушно; все наперебой хвалили их энергию и храбрость, предсказывая скорый счастливый конец затянувшимся приключениям.

Хотя Жан и был тронут их участием, беспокойство не покидало его во все время обеда; он поминутно бросал взгляды на Лефильеля, как бы напоминая о его обещании.

Казалось, архитектор не обращал никакого внимания на умоляющие взгляды бедного мальчика, а тот не решался расспрашивать его. Но если бы Жан не был так озабочен, то наверняка заметил бы, что сегодня в кругу этой милой, сердечной молодежи господствовало какое-то особенное оживление.

Когда после кофе все собирались разойтись, Лефильель вдруг позвал служанку.

– Мари, – торжественно объявил он ей, – передайте вашей хозяйке, что нам надо сделать очень важное для нее сообщение.

Служанка, едва удерживаясь от смеха, вышла из комнаты.

– Прошу вас, господа, если только у вас нет ничего серьезного и важного, не задерживать меня, я, право, не расположена сегодня смеяться с вами, – угрюмо сказала вошедшая мадам Поттель.

– Как ничего серьезного?! – с видом крайнего изумления воскликнул Лефильель. – Напротив, дело весьма важное!

– Ну тогда, пожалуйста, говорите скорее.

– Уважаемая наша хозяйка, – продолжал молодой человек, – скажите, прошу вас, какого вы мнения о случайностях игры в карты или, что еще лучше, о лотерее?

– Вы смеете беспокоить меня, чтобы говорить мне об этом вздоре?

– Какой вздор?! Я говорю совершенно серьезно.

– Ну тогда я просто ничего не понимаю! Впрочем, из ваших слов всегда бывает трудно узнать, где дело, а где шутка! – проговорила мадам Поттель, помимо воли смущенная торжественным тоном Лефильеля.

– Прошу вас ответить на мой вопрос.

– На ваш вопрос? Ах да, это насчет лотереи-то? Вы хотите знать мое мнение, что такое лотерея? Не что иное, как глупая выдумка, которая сулит златые горы, а в итоге не дает ничего.

– О, теперь я вижу, почему вы против нее! Вы, вероятно, никогда ничего не выигрывали в лотерею?