Магазинчик моего дедушки - Шермин Яшар Страница 12

«Ладно, – решила я в конце концов. – Если спросит, скажу, что продала. И ради этого девять раз скажу “тавба”. А что такого?»

И дедуля спросил.

Дедуля зашел в лавку, а дальше случилось вот что:

– Это что за запах такой? Будто здесь парикмахерская какая-то. Разлила, что ли?

– Это я просто много одеколона продала.

– С чего бы это? Сегодня же не праздник какой-то. Зачем людям одеколон?

– Откуда мне знать?.. Это из соседней деревни приехали. У них там мавлид[6], что ли. Сказали, нужно много одеколона. Я три бутылки налила.

– На мавлид? – удивился дедуля.

– Угу. Они так сказали. Сказали, будут одеколон предлагать гостям.

– А ну, иди сюда.

– Куда?

– Голову дай сюда свою, голову!

– …

– Вся в одеколоне! Внучка, ты что, одеколоном голову мыла, что ли? Ты в кого такая пошла? Ты зачем такие вещи вытворяешь? Ты что, весь одеколон себе на голову вылила?

Я взбесилась. Разозлилась. В голову мне одеколон ударил. Пока дедуля причитал, я в слезах выбежала из магазинчика. Села под солнцем. «Тавбу» не произносила. И волосы у меня светлее не стали.

После того как все это случилось, я от начальника, то есть от бутыли с одеколоном, держалась подальше…

Я и зимой ее, бутыль эту, так любила! Уже говорила, что дедуля на зиму ставил в магазинчике печку. Я на зимних каникулах помогала дедуле в бакалее. Когда дедули не было, я набирала в ладони немного одеколона и выплескивала его на печку. Из-за спирта в его составе над печкой поднималось красно-фиолетовое пламя. Когда в бакалею заглядывала малышня, я устраивала им такое представление.

– Смотрите, что я вам сейчас покажу, – интригующе начинала я. – Смотрите на одеколон в моей руке. Если капнуть на печку – оп! – вот такой фиолетовый огонь получается. Попробуйте и у себя дома, это очень весело!

Я им не только все показывала, но и призывала повторить это дома.

Однажды дедуля меня застукал. Я вообще не поняла, когда он пришел, когда успел все увидеть. Я была целиком занята своим представлением. Конечно, он рассердился.

Про себя я думала: «Да, он до жути боится, что одеколон закончится. Ну разве можно быть таким жадным, а?» Но потом вспоминала, что он все-таки мой дедуля, и мне становилось грустно. Мои чувства к нему смягчались.

Я начинала думать так: «А может, он все-таки боится, что в бакалее вспыхнет пожар? Или боится, что я все сожгу и сделаю его банкротом?» При этом мне даже в голову не приходило, что он может злиться потому, что боится, что я могу причинить вред себе и сжечь себя. Когда ты ребенок, ты даже не рассматриваешь такие варианты.

Согласимся, что у детей есть проблемы с тем, как правильно и логически верно расставлять приоритеты. Других проблем у них нет. Дети – великолепные люди!

В зимние месяцы бакалея превращалась в теплое, даже жаркое место, где покупатели могли задержаться подольше и медленно, очень медленно совершать свои покупки. Для меня это не было проблемой. Я любила беседовать со своими покупателями.

Иногда я играла в игру, про которую знала только сама. Например, всем, кто заходил в лавку, я задавала вопрос: «Очень холодно, не правда ли?» Если я про себя угадывала ответ, который прозвучит от покупателя, – например, «Еще как!», «Я промерз до костей!» или «Очень, очень холодно!» – я угощала себя шоколадкой. Такие вот игры. Обычно шоколадку я выигрывала. А если не выигрывала, то все равно угощала – чтобы утешиться.

Покупатели могли находиться в магазинчике сколько их душеньке угодно при условии, что они при входе стряхнут снег с верхней одежды. Но некоторые так не делали, а заходили внутрь настоящими снеговиками. Стряхивали снег прямо в магазинчике. На полу появлялись лужи, и я меняла коробки, которые мы использовали в качестве подстилок. Для того чтобы все это проделать, мне надо было выходить в сад и мерзнуть, и я ужасно злилась на таких покупателей.

Но все равно зимой в бакалее в целом было спокойно. Моим самым любимым временем была неделя до и после Нового года. Мы могли быть обычным деревенским магазинчиком, однако, в конце концов, мы ведь тоже вступали в новый год.

На окне мы писали: «Здравствуй, новый год!»

Ровно за десять дней до Нового года дедуля приносил из подсобки огромный железный стеллаж. И кучу открыток… Эти открытки мы красиво раскладывали на стеллаже, чтобы было видно каждую. Открытки были с фотографиями городов, заснеженными пейзажами, рисунками известных художников. Люди подписывали открытки для своих любимых и близких. «Поздравляем вас с Новым годом, желаем вам того-то и сего-то», – писали они и отправляли в далекие города. Были и те, кто писал открытки возлюбленным или дальним родственникам. Но чаще всего люди отправляли открытки своим друзьям по военной службе.

Открытки, которые не смогли продать в прошлом году, мы вытаскивали и продавали снова. Приходившие новые открытки все равно были очень похожи на старые. Снова города, художники, горы в снегу…

И однажды, пока я расставляла все эти открытки на стеллаже, мне в голову пришла суперская идея. Все эти открытки очень скучные. Я совершенно точно могу сделать открытки получше. И я для себя все решила. Сделаю такие прекрасные открытки, что от них сойдет с ума вся деревня! Открытки, которые будут отправлены из нашей деревни, станут настоящей легендой, притчей во языцех, о них будут говорить все. А на следующий год я бы сделала еще больше открыток. Таким образом, я бы заработала кучу денег. Ведь для того, чтобы расширить и увеличить бакалею, очень нужны деньги.

Я много дней думала об открытках. Сначала мне нужно было все картинки представить в голове. Я решила, как буду все делать. Открытка должна была быть плотной, толстой. Поскольку плотной бумаги у меня не было, я разрезала листы из альбома для рисования и склеила их между собой. Получилось не очень плотно, ну да ладно.

Над этими открытками я целый год работала. Думала, рисовала, мне нравилось, потом не нравилось, я их прятала, рвала на кусочки, снова начинала…

На открытках, которые должны были отправиться возлюбленным, я нарисовала сердечки. Я их раскрашивала, дорисовывала еще кучу сердечек и подписывала так: «Я тебя люблю!», «Я буду любить тебя и в этом году…»

На открытках, предназначенных для родственников, я нарисовала цветы и деревья. Если зима, то что, обязательно отправлять друг другу только пейзажи со снегом? Ерунда все это! Если так на снег посмотреть хочется, можно в окно выглянуть и наслаждаться сколько угодно. Зимой людям изображения моря, цветов, зеленых-презеленых деревьев отправлять надо, чтобы на душе у них светло стало и тепло. Вот я все это и нарисовала. А снег рисовать вообще не стала. Цветы получились не очень, но открытки с кораблями вышли первый сорт!

С открытками для влюбленных и родственников было покончено. Но я все никак не могла придумать, что же нарисовать на открытках для армейских друзей. Зачем люди вообще отправляют открытки армейским друзьям?

Что же мне нарисовать на таких открытках?

Если, например, расспросить взрослых мужчин о том, как они служили в армии, я бы сразу нашла ответ. Ключевым был такой вопрос: «На службе в армии чем вы занимались?»

Я спросила сначала у дяди. «Убирали мусор. Мы постоянно убирали мусор», – ответил он.

Потом я спросила у другого своего дяди. Он сказал: «По утрам мы вставали очень рано. Я просто ненавидел рано вставать».

Потом я спросила тетиного мужа. «Мы все время ели фасоль. Все, что я помню, – блюдо из фасоли. Эта фасоль в армии мне так надоела, что я больше никогда ее не ел», – пожаловался он.

По правде, я думала, истории будут повеселее. Не знаю, но, например, представляла себе что-то вроде такого: «На нас напали вражеские солдаты. Мы стали сражаться. Пуля должна была попасть мне в грудь, но мой товарищ меня прикрыл, и пуля угодила в него. Он спас мне жизнь, но остался инвалидом. Я очень много дней сидел у его кровати. В то время там работала одна медсестра. Она была очень красивой, и я в нее влюбился. Мы поженились, а свидетелем на нашей свадьбе стал мой армейский друг».

Но все истории оказались сплошным разочарованием. Какой-то мусор, армейские построения, фасоль… Из этого разве сделаешь открытку?

Я думала,