Пески Виды - Александра Николаевна Пушкина Страница 13

– Держись! Наххаб, Моату!

Змеиная туша изогнулась вбок, заставив судорожно вцепиться в небольшой выступ над седлом. Зашуршал белый наст, крошась и осыпаясь под гибким телом и лапками, которые загребали его на манер вёсел. Аня с удивлением поняла, что это соль – вокруг них расстилались белые просторы, бывшие когда-то морским дном.

4

В песках

Моату начала их путешествие, увозя гостью и свою наездницу в чёрный зев пустыни. Зато какое же здесь было красивое небо! Оно сияло серебристыми россыпями звёзд, на востоке уходящими в красноватую с зелёными сполохами галактику. Такую с Земли невооружённым глазом не разглядеть. Аня помнила только белесоватый Млечный Путь, увиденный как-то по дороге из отпуска. Жаль, что небо из мира Твилингаров совсем не задержалось в её памяти. Тогда ей почти всё время приходилось куда-то бежать. Кстати:

– Лета, а куда мы едем?

– Ой, сабихо, я же забыла спросить у тебя направление! – хихикнула Лета. – Ничего, Моату развернётся очень быстро, если надо. Ты только скажи, куда нам двигаться. – И она замолчала, нетерпеливо ёрзая в ожидании ответа.

Аня задумалась. А как ей самой-то узнать направление? В мире Твилингаров у неё ещё не было метки Сердца, и она не знает, как это – когда тянет. Зато… знает Тофа. Как она там говорила? Как будто ты гвоздь и тебя притягивает большой магнит. Кажется, так.

Аня попробовала сосредоточиться на своих ощущениях. Пальцы рук и щёки сигналили, что похолодало, поясница напряглась от незнакомого способа передвижения, где-то в районе желудка всё ещё текла снизу вверх холодная нить. А вот тянуть Аню никуда не тянуло.

– Ну что?! – не выдержала наконец Лета.

– Ну… понимаешь, я ничего не чувствую, – стыдясь, призналась Аня. По её ожиданиям, Лета должна была расстроиться или удивиться, но та махнула рукой:

– Значит, едем в Альмандхакур! Бабушка говорила, что такое может случиться и Собирательница не сразу почувствует Сердце. Тогда надо будет добраться до Альмандхакура и пополнить запасы. А там уже Вида поведёт.

– А что это за Альма… – попыталась выяснить Аня из любопытства.

– Альмандхакур? Это поселение в оазисе. Он самый большой в Белой пустыне. И самый укреплённый. Туда заходят все караваны, чтобы продать свой товар и купить другой. Там есть дворец из чистого золота и даже целое озеро. Мне брат рассказывал, представляешь? Я никогда не видела столько воды!

– То есть… ты сама там не была? – насторожилась Аня.

– Нет, но Моату знает путь! Пакари не раз брал её с собой. Это мой старший брат. Он водит караваны и привозит в селение всякие необычные штуки. Он не только в Альмандхакуре бывал. Он и до Чёрной пустыни доходил с караваном, и в Песчаном городе был, и от пещерников с севера убегал, и даже мама его слушает, а она в нашем племени главная. Караван для нас – как глаза и уши. Караванщики ищут места, где остались ещё оазисы, предупреждают о бредущих пустынниках и…

– Бредущих пустынниках? – от любопытства Аня даже перебила спутницу.

– Ага, это такие же люди, как мы, но в их местах закончились вода и еда. И они ищут себе новое место, чтобы не умереть. Если это одна семья, ещё ничего – их можно приютить и дать воды и пищи. Но если это целый народ… К нам редко добираются, потому что наш оазис ограждён грядой и гиблыми солончаками. Мы знаем, как пройти, но никому не говорим. Но если бы они до нас добрались, мы все могли бы погибнуть. Или нам пришлось бы уйти и самим стать бредущими пустынниками. Вот поэтому Альмандхакур так хорошо защищён – чтобы справиться даже с армией, если она подойдёт к его стенам.

Поймав передышку в речи Леты, Аня осторожно спросила:

– Получается, что в пустыне опасно?

– Ещё как! – весело подтвердила Лета. – Бредущие даже не самые опасные, хотя и они, если совсем помирают, готовы отнять у путников воду силой. Есть ещё разбойники. Пакари рассказывал, на много хатва[1] от Альмандхакура заправляет банда «пустынных Кинжалов». Говорят, их даже правитель города боится. Но они редко трогают караваны, которые идут в Альмандхакур, – у них там свой интерес на рынке. Ну и ещё дикие звери и песчаные хамсины. Это такой сильный ветер, который гонит стену песка. Но ты не бойся. В хамсины я попадала, откупиться от разбойников есть чем, а звери и бредущие – ну, от них спасут Моату и мои марипи. – Лета приподняла край накидки, показав то ли большой загнутый нож, то ли серп из ноздреватого металла. Всё лезвие было в тёмных пятнах.

Аня подумала, что вряд ли это очень хорошее оружие, поэтому спросила:

– А почему твой брат с нами не пошёл? Ты не обижайся, пожалуйста, но мы же девочки, странно, что с нами не отправили кого-то взрослого и… опытного.

– Ну, в первую очередь потому, что я дочь вождя и будущий вождь. Я должна пройти свою инициацию – принести пользу племени. А если мы найдём Виду – это же будет самая огромная польза! О-го-го какая! – Лета развела руки, не бросив повод. Змееходка недовольно мотнула косматой головой, но от маршрута не отклонилась. – И потом, все мужчины в племени ценные, их беречь нужно, а Пакари всё равно сейчас в пути с караваном.

– В смысле, «беречь»?! – Возмущение немного отодвинуло страх того, от чего надо беречь мужчин племени.

– Не отпускать из селения, – пожала худыми плечами Лета. – Пакари маме пришлось отпустить. Он доказал, что может сам выбирать себе дело. Но обычно мужчины должны оставаться и защищать территорию или делать работу, которую женщины племени делать не могут.

– Ясно, – не нашла что возразить Аня.

Она поёжилась от холода, пробравшегося в прорези балахона, и попыталась плотнее закутаться, даже надвинула на лоб капюшон. Всё равно красоваться тут не перед кем. Несмотря на дневной сон, глаза начали слипаться, и девочка задремала. Лета растолкала её, казалось, через несколько минут, но над пустыней уже забрезжил робкий розоватый рассвет. Как во сне удалось удержаться в седле, Аня даже не представляла.

Местность немного изменилась – горы отодвинулись, а корку белой соли сменили песчаные барханы. Редкие сухие кустарники сиротливо цеплялись колючими ветками за голубеющее небо.

– Проснись, моя сабихо! Надо устраиваться на привал. Растянуть тенты, пока не слишком