Михаил Каришнев-Лубоцкий - Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1) Страница 14

Иван Иванович удивленно посмотрел на пригорюнившуюся старушку, но спорить с ней не стал, а попытался пошевелить ногами, попробовал опереться ими обо что-нибудь. И - о, чудо! - он почувствовал под ними твердую почву.

- Спасен! - прошептал Гвоздиков, бледнея на этот раз от счастья. Спасен, уважаемая коллега!..

Кикимора подала потрясенному от пережитого учителю руку и помогла добраться до берега.

- Ну и где ты будешь своих головастиков искать? - вместо прощанья спросила она, снимая с одежды Гвоздикова прилипшие водоросли.

- Не знаю... Пойду на юго-запад...

- "На юго-запад"!.. - передразнила его Кикимора. - По-нашему, это называется "Пойду туда - не знаю куда".

Она на минутку задумалась, а потом решилась все-таки дать совет:

- Вот что, уважаемый бедагог...

- Педагог, - вежливо поправил Гвоздиков.

- Пусть педагог... На рассвете на Журавлином Озере соберется Лесной Совет. Мне тоже сегодня срочный штафет с нарочным был. Так вот... Соберутся там все почтенные жители Муромской Чащи со всех ее краев и окраин. Туда и ты приходи. Вдруг кто подскажет, где твоих головастиков искать.

- Спасибо, - поблагодарил добрую старушку Иван Иванович, - только до рассвета я их еще поищу.

- Поищи, попробуй,- не стала спорить Кикимора. - А Журавлиное Озеро вон там! - и она ткнула рукой в ту сторону, куда уже опускалось усталое солнце.

- До свидания! - сказал Гвоздиков и приподнял рукой шляпу. Маленький лягушонок вывалился из головного убора учителя и, радостно квакнув, запрыгал в родное болото.

- Гляди ж ты!.. - ахнула Кикимора, провожая лягушонка ласковым взглядом. - Тебя корю, а сама чуть своего воспитанника не проморгала! Ведь пропал бы длиннолапый в лесу не за понюх табаку!

- Извините... - смутился Гвоздиков и, не найдя в свое оправдание никаких слов, неуклюже повернулся и зашагал к далекому лесу. Уже пройдя метров пятьдесят, он вдруг остановился, обернулся и, замахав над головой шляпой, громко прокричал: - До свидания, коллега! Не поминайте лихом!

И снова зашагал навстречу синему лесу и загадочной неизвестности.

Глава тридцатая

Общая беда сдружила Уморушку с Митей и Маришкой. Когда маленькая лесовичка узнала, что ребята никакие не лесорубы, а спасатели Муромской Чащи, она горько выдохнула:

- Что же я глупая наделала! Вас заблудила, себя с пути сбила...

Испугавшись, что Уморушка сейчас вновь разревется, Митя поспешно сказал:

- Слезы потом лить будем. Теперь другие дела есть.

- Какие? - спросила Уморушка.

- Искать Ивана Ивановича, лесорубов... Искать путь к спасению в конце концов!

Путей было много, и тот, по которому они зашагали, вел прямехонько к покосившейся избушке с двумя обитателями: с древней, но бодрой старушкой, и с ее черным ворчливым котом Асмодеем. Когда путники вышли на опушку леса, первым увидел избушку Митя.

- Что это? - шепнул он спорившим о чем-то Маришке и Уморушке и протянул дрожащую руку прямо перед собой.

- Это? - машинально повторила Маришка, вглядываясь в темноту. - Это избушка!

И тут ее голос слегка дрогнул:

- Но только на курьей ножке...

- Выходит, мы к Бабе Яге притопали?

- Все лучше, чем ни к кому... - Маришка тяжело вздохнула и опустила голову. - А она и накормит нас, и напоит, и спать уложит...

- А потом посадит на лопату и съест!

Маришка удивленно посмотрела на Митю:

- А мы - глупые, на лопату садиться?

Уморушка, которая внимательно слушала разговор Маришки и Мити, вдруг улыбнулась и, смахивая ладошкой со щеки последнюю слезинку, проговорила:

- Как вы плохо, ребята, про мою нянечку думаете! Да нам повезло всем, что мы на ее избушку наткнулись. Бродили бы сейчас по лесу голодные... - Она вспомнила слова Мити о лопате и поспешила его успокоить: - А лопат у нее в дому уже лет сто никто не видал!

- А как же она малых детушек в печку тискает? - искренне удивилась Маришка. - Прячет, наверное, лопату, вот и не видал никто!

- Сказки это все, - засмеялась Уморушка, - Баба Яга сама их про себя придумала, а другие повторяют.

Путники подошли поближе к избушке и остановились.

- Ни окон, ни дверей... - прошептал Митя, - все сходится...

- Кто ногой топать будет? - деловито спросила Маришка. - По правилу если, так всегда Ванечки топают.

- Я могу, - предложила Уморушка, - а то пошли так, без топанья?

- Нет уж, давайте по правилу. Раз у нас Ванечки нет, пусть тогда Митя топает. - Маришка посмотрела на Митю, и тому не оставалось ничего делать, как поднять ногу и топнуть ею об землю.

- Избушка, избушка, - зашипела Маришка в Митино ухо, подсказывая, встань к лесу задом, ко мне передом!

- Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! - громко повторил Митя.

Но избушка не торопилась выполнять приказание.

- Оглохла она что ли? - спросила Маришка неизвестно кого и, не дожидаясь ответа, что было силы оглушительно закричала: - Избушка, избушка, встань, пожалуйста, к лесу задом, а к нам передом! Очень тебя просим!

Но избушка и на этот раз не стала поворачиваться. Зато из нее выбежал огромный черный кот и, сверкая в сгустившихся сумерках изумрудными глазами, завопил:

- Места вам в лесу мало! Размяукались тут под окном! А ну брысь, мышата!

- Асмодеюшка! Ты что, кисонька? Это ведь я - Уморушка! - И маленькая лесовичка бесстрашно шагнула к огромному коту.

Асмодей протер лапой глаза и снова взглянул на незванных гостей. Точно, это была Уморушка! От радости у бедного кота сперло дыхание в горле, и вместо имени любимицы из пасти взволнованного Асмодея вырвались какие-то нечленораздельные звуки:

- Мрр!.. Мррнау!.. Муррнаушка!..

- Узнал, узнал, кисонька! - обрадовалась юная лесовичка. - Только имя немножечко перепутал, не Мурнаушка я, а Уморушка!

Асмодей виновато боднул Уморушку головой под коленку и крикнул в сторону избушки:

- Прошу принимать гостей!

После чего запоздало шлепнул по земле лапой.

Несколько секунд избушка стояла неподвижно. И вдруг она вся мелко-мелко задрожала, заскрипела, закачалась, зашаталась и начала на глазах изумленных путников поворачиваться - к ним передом, а к лесу задом.

- Прошу! - протянул Асмодей лапу, приглашая всех в избушку.

Уморушка пошла первой, за ней поспешила Маришка, а за Маришкой потянулся и Митя. Асмодей шел сзади, и душу его переполняла двойная радость: во-первых, он искренне был счастлив видеть Уморушку, а во-вторых, он знал, что его хозяйка щедро накормит гостей, и что-нибудь от этого ужина ему обязательно перепадет.

Асмодей и Маришка не ошиблись в своих ожиданиях: Баба Яга напоила и накормила бедных путников доотвала. Асмодей, усевшийся за компанию немножко закусить, так увлекся, что чуть было не съел все сам, но вовремя спохватился:

- Ой, кажется больше не лезет!

- И тут же печально добавил:

- Жаль, что я такой маленький...

Асмодей вылез из-за стола, лег на свою любимую лежанку и, посмотрев на Бабу Ягу сонными глазами, сказал напоследок:

- Их бы в баньку сводить...

И уснул, положив мордочку на передние лапы.

- В баньку бы неплохо, - повторила вслед за котом его хозяйка, - только нету у меня баньки, вот беда!

- Ничего, - утешил ее Митя, - мы завтра в речке искупаемся.

И он робко посмотрел по сторонам, пытаясь взглядом обнаружить печально знаменитую лопату. Но лопаты нигде не было. Не найдя ее, Митя не огорчился, а обрадовался. Пихнув легонько локтем Маришку в бок, он шепнул:

- И, правда, лопаты нет...

Уморушка услышала его шепоток и засмеялась:

- А я что говорила? Нянюшка напридумывала про себя с три короба, вот теперь ее и боятся!

Митя смутился и низко опустил голову. Смутилась и Баба Яга. Желая хоть как-нибудь оправдаться, она проговорила:

- С детишками нянькаться, да сказок не придумывать? Захочешь - не получится: заставят!

- Это точно! - поддакнула ей Маришка. - Моя бабушка те же самые слова говорит.

- Про меня она много тебе сказок сказывала? - поинтересовалась Баба Яга.

- Много! - похвалилась Маришка. И стала перечислять, загибая пальцы: Как вы Нюрочку-девчурочку в лесу поймали, как братца Иванушку с сестричкой Аленушкой разлучили, как другого Иванушку на лопату посадили да чуть в печь не сунули...

- Ишь ты, - удивилась Баба Яга, сокрушенно качая головой, - много сказок до вас дошло. А добрые сказки про меня у вас сказывают? - И она с надеждой посмотрела в глаза Маришке.

Но та виновато опустила взгляд и чуть слышно пролепетала:

- Нет, Ягусь, не сказывают...

Баба Яга подошла к окну. Там, за окном, уже была ночь. Избушка стояла к лесу задом, к поляне передом, позабыв повернуться после того, как в нее вошли гости. Над поляной сиял месяц. Возле него одна за другой, словно бы сбрасывая с себя шапки-невидимки и становясь видимыми, вспыхивали звезды. С земли к месяцу летела какая-то странная железная штука и противно пищала: "Пи-пи-пи-пи-пи..."

"Скоро этих пищалок столько в небо накидают - в ступе и лететь побоишься: сшибут и не извинятся", - Баба Яга подумала об этом печально, почти с тоской. Летать на луну и она сама любила, особенно в юности.