Владислав Крапивин - Рассказы Страница 15

- Тьфу ты, будь она неладна! - Мастер стукнул открытым зонтом о затоптанный мокрыми подошвами пол. - Ручки, понимаешь, одинаковые, - объяснил он Шахматисту. - Который раз путаем. Это Клавдии зонт, нашей нормировщицы.

- Жаль, - сказал Шахматист...

Устало дребезжал трамвай. Сонно мигала на площадке желтая лампочка. Дремали в вагоне редкие пассажиры. И только дождь за окнами плескался весело и неутомимо.

Трамвай номер семь шел по от Городка Металлургов к центру. Долгое время никто не входил в вагон, ехали только те, кто сел на первой остановке.

Потом появился малыш. В коротеньком пальтишке, в резиновых сапогах. Широкие голенища хлопали малыша по ногам: сапоги были слишком большие. "Мамкины", - подумал мальчик.

Малыш забрался на переднюю площадку. В одной руке он держал бидон для молока, другой тащил за собою открытый зонт.

Маленький зеленый бидон вел себя спокойно. Только один раз он зацепился дном за ступеньку и недовольно звякнул крышкой, но это было не страшно: крышка держалась на тесемке и нигде никогда не могла потеряться отдельно от своей посудины.

А тяжелый зонт сопротивлялся. Он широко растопырил прутья с натянутым черным полотном и не хотел пролезать в дверь. И разве мог малыш справиться с ним - таким большим и упрямым - одной рукой?

Трамвай тронулся. Малыш вздрогнул от толчка. Потом рассердился и дернул зонт изо всех сил.

- Сломаешь, - сказал мальчик. - Ну что ты делаешь, в самом деле...

Он шагнул на площадку и перехватил ручку зонта.

- Закрыть же надо. - И закрыл. Зонт съежился и стал послушным.

Малыш глянул из-под сломанного козырька старой школьной фуражки, виновато моргнул и объяснил:

- Он туго закрывается.

- "Туго"... Посылают таких козявок на ночь глядя куда-то!.. Зачем едешь? - строго спросил мальчик. Рядом с этим первоклассником, а может быть, даже дошколенком он был сейчас большим и сильным.

- За сметаной, - робко сказал малыш и снова поднял глаза.

Испуганные и широко открытые, они казались в тени козырька очень темными и большими. Малыш не знал: может быть, нельзя ему вечером, да еще под дождем, ездить в дежурный магазин за сметаной, и, может быть, этот большой хмурый мальчишка имеет полное право его допрашивать. Вот возьмет и скажет сейчас: "А ну пойдем, разберемся в милиции!" Или еще что-нибудь страшное скажет...

- Хочешь, я нарисую на твоем зонте ночные звезды? - сказал мальчик.

Он и сам не понимал, зачем это надо. Ведь малыш не знает, как движутся звезды. Но слова сорвались сами по себе, неожиданнно. Наверно, Они сидели на кончике языка и готовы были спрыгнуть при виде любого подходящего зонтика.

Глаза малыша стали еще темнее и шире.

- Ночные звезды? - переспросил малыш и сдвинул коротенькие брови.

- Ну да, звезды, - повторил мальчик и подумал, что сейчас нарисует созвездия малышу. Может быть, хоть здесь повезет.

- Зонт будет как маленькое небо, понимаешь? - объяснил он. - Кругом тучи, а над тобой звезды. Как на настоящем небе. Хочешь?

- Маленькое небо? - чуть нараспев повторил малыш.

- Ну конечно! Давай...

Не надо было спешить. Поспешность испугала малыша.

- Нет! - громко сказал он и прижал зонт к себе. - Не надо. Не трогай!

Две женщины, сидевшие неподалеку, услыхали, наверно, испуганный голос малыша - разом обернулись. Кто обижает ребенка?

- Ты совсем глупый, - устало проговорил мальчик. - Будто я тебя граблю... Я хотел, чтобы у тебя был зонт, каких ни у кого нет. Да ну тебя...

Он ушел с площадки и сел на пустую скамью.

Трамвай дребезжал и катил вдоль темного парка. За окном не было фонарей, и оно казалось непрозрачным. В стекле, как в черном зеркале, мальчик разглядел себя.

А за собой он увидел малыша.

Малыш подошел незаметно. За железным стуком колес не было слышно хлопанья резиновых голенищ. Он подошел и теперь стоял у скамейки, маленький и какой-то виноватый.

- А ты... много звезд нарисуешь?

- Много, - обрадованно сказал мальчик и обернулся. - Садись. Я тебе все объясню.

И малыш сел рядом.

Мальчик открыл зонт, уткнул его острый конец в спинку переднего сиденья, а ручку положил себе на плечо. Теперь перед ним была черная внутренность маленького купола.

- Смотри. - Мальчик ткнул мелом в тугое полотно. - Вот здесь, где палка, в самой середине неба, всегда на одном месте стоит Полярная звезда.

- Всегда? - переспросил малыш и снова сдвинул коротенькие светлые брови.

- Всегда.

- А днем? - хитро улыбнулся малыш.

- И днем. Только при солнце звезд не видать.

Малыш замигал.

- Смотри, - продолжал мальчик. - Вот здесь семь звезд. Будто ковшик. Это Большая Медведица...

- Медведица?

- Да. - Мальчик нетерпеливо поморщился. - Ты что, никогда не слыхал?

Малыш склонил к плечу голову.

- Это звезды? - он показал пальцем на меловые точки.

- Ну... да, - осторожно сказал мальчик.

- Нет. - Малыш энергично замотал головой. - Такие не надо. Нарисуй с лучиками.

- С какими лучиками?

- Вот с такими! - И малыш нарисовал в воздухе пятиконечную звезду. Большие.

Мальчик опустил руку с мелом и отвернулся к окну.

- Такие не бывают.

- Нарисуй, - тихо попросил малыш.

- Большие, все не влезут, - не оборачиваясь, ответил мальчик.

- Ну все равно. Немного влезут.

- Они будут не настоящие.

- Сам обещал... - с трудом проговорил малыш.

Мальчик наконец взглянул на него. Тень козырька теперь не падала на лицо малыша, и в темных влажных глазах плавали отражения трамвайных лампочек.

Словно искорки обиды.

Мальчик вздохнул. Он знал, что такое обида.

- Ладно, - сказал он.

Погромыхивал, дребезжал, звенел полупустой вечерний трамвай. Останавливался и бежал дальше. Входили и выходили пассажиры. А на скамейке, где сидели двое мальчишек - маленький и постарше, - тихо совершалось чудо: черный зонт превращался в сказочное небо.

Мальчик рисовал большие белые звезды: пятиконечные, восьмиконечные, десятиконечные. Они складывались в созвездия, каких не знал ни один астроном. Малыш сидел, приткнувшись к плечу мальчика, и не шевелился. Рот у него был приоткрыт, и нижняя губа повисла маленьким розовым полумесяцем. Не открывая взгляда от звезд, малыш вынул из сапог ноги в коричневых чулках, поставил пятки на скамейку и обнял колени. Так было удобнее. А покинутые сапоги качались, толкали друг друга, И широкие голенища с красной подкладкой были похожи на большие, удивленно открытые рты. Сапоги не могли понять, что там происходит.

На самом краю сиденья нетерпеливо звякал забытый бидон. Вагон потряхивало, и казалось, что кто-то маленький и любопытный прыгает в бидоне, подбивает головой крышку и хочет выглянуть: в чем там дело?

Мальчик рисовал быстро и умело. Сначала это было нелегко: мел плохо приставал к влажному полотну. Но мальчик приспособился. Рисовал контуры, а потом легкими частыми штрихами плотно закрашивал звезду.

- Слушай, - вдруг спохватился он. Только сейчас спохватился. - А дома тебе не влетит?

- Нет! Не влетит.

Глаза малыша сияли. Разве могло влететь за такую красоту!

- А ты можешь еще луну? - радостным шепотом спросил он. - Вот здесь...

- Круглую или месяц?

- Круглую... и месяц. Можно?

- Ну нет, - отрубил мальчик. - Так уж совсем не бывает.

- Ну, тогда круглую.

Мальчик нарисовал большое белое полнолуние, и матерчатое небо стало еще удивительнее.

- И ракету, - попросил малыш.

Ракета получилась похожей на морковь, с пушистым хвостиком ботвы, но малыш был доволен. Он поднял над собой зонт и завертел ручку. Ракета помчалась по краю маленького неба, а звезды и луна закружились в сказочном хороводе...

- Ой! - сказал мальчик. - Эх ты! - и схватил за руку малыша. Небо остановилось. - Ты знаешь, где мы едем? Где твой магазин?

Небо качнулось.

Малыш прыгнул в сапоги. Глаза его были теперь совсем круглые и рот сделался похожим на букву "о".

- Не вздумай реветь, - сказал мальчик.

Ну что с ним было делать, с этим малышом? Нельзя же так - подарить человеку звезды, а потом его бросить.

- Ладно, никуда не денется твоя сметана.

И они поехали назад, отыскали магазин, купили сметану и снова пошли на остановку - ждать трамвая. Ждали долго, стояли под одним зонтом. Капли дождя стали реже и крупнее. Они дробно колотили по зонту.

Лучи фонарей отражались от мокрого асфальта и высвечивали под зонтом колючие белые звезды и луну.

Мальчик сошел с тротуара, чтобы взглянуть, не показалось ли за деревьями огоньки трамвая.

Куда ты? Стой под нашим небом, - обеспокоенно сказал малыш.

А когда уже подходил трамвай, он спохватился:

- Я забыл бросить три копейки!

Он забыл опустить в кассу три копейки и оторвать билет, когда ехал в трамвае. И никто не напомнил - трамвай был без кондуктора.

- Ерунда, - успокоил мальчик. - Сейчас поедешь и бросишь два раза. Это ведь все равно.

- Это ведь все равно, конечно, - повторил малыш.

Мальчик помог ему взобраться на площадку вагона. Помог и пошел с остановки.