Джанни Родари - Джельсомино в Стране Лжецов Страница 16

Министром Бананито стал, но вскоре потерпел провал

Hачальник полиции не был глупым человеком. Напротив, он был большим хитрецом. "Этот художник, - рассуждал он, препровождая Бананито к себе в кабинет, - стоит столько золота, сколько сам весит, а может быть, и значительно больше. А коль скоро у меня имеется довольно вместительный сейф, то почему бы не спрятать в нем несколько килограммов драгоценного металла? Там его никто не тронет, и до него не доберутся никакие грызуны. Король наверняка щедро меня наградит". Но хитрец обманулся в своих ожиданиях. Узнав о случившемся, король Джакомон тотчас приказал доставить к нему художника. Холодно распрощавшись с начальником полиции, он пообещал ему: - За ваше открытие вы получите медаль за особые заслуги. - А что я буду делать с этой медалью? - недовольно ворчал себе под нос начальник полиции. - У меня уже накопилось двадцать четыре штуки. И все до единой из картона! Будь у меня колченогие столы, я бы мог под них подкладывать эти дурацкие медали, чтоб столы не шатались. Но пусть он сетует на судьбу и идет своей дорогой. А мы лучше посмотрим, как проходила встреча Бананито с королем Джакомоном. Художник без всякого волнения предстал пред всемогущим королем. Он спокойно отвечал на вопросы, не переставая любоваться прекрасным оранжевым париком, который ослепительно сиял у короля на голове, как корзина с апельсинами, выставленная на рынке. - Что это вы так внимательно разглядываете? - Я любуюсь вашими обворожительными волосами, ваше величество. - А вы смогли бы нарисовать точно такие же? Джакомон втайне надеялся, что художник сможет нарисовать прямо на лысине настоящие красивые волосы, которые не нужно будет перед сном снимать с головы и класть в комод. - Столь красивые, как у вас, вряд ли мне по силам, - ответил Бананито, думая таким ответом доставить королю удовольствие. В глубине души ему было жаль беднягу, которому лысина доставляла столько хлопот и огорчений. Хотя многие стригутся совсем наголо, чтобы избавить себя от необходимости каждый день причесываться. Да и судят о людях не по цвету их волос. По правде говоря, будь у Джакомона даже свои собственные красивые волосы, темные или светлые, все равно он остался бы жуликом и пиратом, каким его все знали. Вздохнув, Джакомон решил отложить на время заманчивую идею украсить свою лысину копной настоящих волос Но зато он решил вовсю использовать редкий талант Бананито, чтобы самому войти в историю и обрести славу великого правителя. - Я произведу вас в министры королевского зоопарка, - сказал он на прощанье художнику. - Зоопарк есть, да вот зверей-то в нем нет. Вы и должны будете их нарисовать. И прошу, чтобы всякого зверья там было вдоволь. "Лучше быть министром, чем сидеть в тюрьме", - подумал Бананито. И до наступления вечера он на глазах у тысячи любопытных горожан нарисовал и сделал живыми сотни животных разных видов, пород и мастей. Тут были львы, тигры, крокодилы, слоны, попугаи, черепахи, пеликаны. И конечно же, собаки: сторожевые, охотничьи, гончие, борзые, шпицы, таксы, которые подняли ужасный лай, к великому неудовольствию придворных. - Что же с нами теперь будет, если его величество разрешает собакам лаять? - ворчали они. - Это же противозаконно! Если у людей перед глазами будет столь дурной пример, людям придут в голову опасные мысли. Но Джакомон приказал не мешать Бананито и предоставил художнику полную свободу действий. И придворным не оставалось ничего другого, как подавить свое возмущение и смириться. По мере того как Бананито рисовал, звери занимали в клетках свои места. Так, в бассейне оказались белые медведи, тюлени, пингвины, а на аллеях зоопарка появились даже ослики с повозками для катанья ребятишек. В этот вечер Бананито не смог вернуться на ночлег к себе на чердак. Король предоставил ему комнату во дворце и поставил перед дверью десять часовых, боясь, как бы художник не сбежал. На следующий день в зоопарке больше нечего было делать, и Бананито назначили министром продовольствия, или, как было принято говорить, первым писчебумажником государства. Ему приготовили стол и все необходимое, чтобы он рисовал прямо перед входом в королевский дворец и граждане могли обратиться к нему с различными просьбами и получить все то, что им только захочется поесть. Вначале кое-кто остался разочарованным. Если у Бананито просили чернил, что означало хлеб на языке лжецов, он тут же рисовал пузырек с чернилами и говорил незамедлительно: - Получите. Дальше, следующий. - А на что мне чернила? - ворчал незадачливый проситель. - Не могу же я их пить или есть. Но скоро люди поняли, что, если хочешь получить у Бананито желаемое, нужно называть вещи своими именами хотя это и было строго запрещено. Возмущение придворных достигло предела. - Дела идут все хуже и хуже, - шипели они, позеленев от злости. - Это не приведет к добру. Никто не будет больше врать и станет говорить сущую правду. Что же стряслось с нашим королем Джакомоном? А король Джакомон все никак не мог осмелиться попросить Бананито нарисовать ему настоящие волосы, чтобы гордо носить их на голове, не боясь ветра. Пока же он позволял художнику делать все, что тому заблагорассудится. Придворные были крайне недовольны, глотая эти горькие пилюли. Они уже набили ими полные животы. Генералам тоже приходилось несладко. - Вы только посмотрите, - недовольно говорили они. - Вот наконец нам попался такой настоящий умелец, как живописец этот, и что же мы позволяем ему творить? Яичницы, кур на вертеле, жареную картошку, леденцы, плитки шоколада. Пушки следовало бы делать, пушки! Мы смогли бы снарядить непобедимую армию и расширить границы королевства! Самый воинственный генерал пошел прямо к королю Джакомону и изложил ему эту идею. Старый пират, слушая генерала, почувствовал, как у него кровь закипает в жилах. - Пушки! - воскликнул он. - Великолепно! Ну и корабли, самолеты и прочее оружие! Немедленно позвать ко мне Бананито, дьявол его побери! Давно уже приближенные Джакомона не слыхали, чтобы он поминал дьявола. А это было самое любимое его ругательство в те памятные времена, когда он, стоя на капитанском мостике своего корабля, держал речь перед шайкой пиратов, прежде чем послать их на абордаж. Раздача продуктов была сразу же прекращена. И вот Бананито предстал пред королем и его генеральным штабом. По стенам в приемном зале были развешаны большие географические карты, а послушные слуги уже принесли коробку с флажками, чтобы отмечать места будущих сражений. Бананито спокойно, никого не прерывая, выслушал все пламенные речи военачальников. Но когда ему дали бумагу и краски, чтобы он сразу же принялся на свой лад создавать пушки, он посередине листа крупно написал печатными буквами "НЕТ" и прошелся с листом по всему залу, дабы убедиться, что все прочли его ответ. - Господа, - сказал он, - если желаете хорошего кофе, чтобы прочистить свои мозги, я готов вам его приготовить менее чем за одну минуту. Если каждому из вас захочется иметь по лошади для охоты на лисиц и зайцев, я вам нарисую самых чистокровных рысаков. Но о пушках вам придется забыть. От меня вы их никогда не получите! Тут поднялся невообразимый шум. Все разом принялись кричать и бить кулаками по столу. А Джакомон, чтобы не причинить себе боли, подозвал слугу и хватил его со всей силы кулаком по спине. - Голову, голову, - послышались крики, - отрубить ему голову! - Поступим так, - произнес наконец Джакомон. - Голову отрубить мы всегда успеем. А пока дадим ему время одуматься. Коль скоро это гениальный художник, он не совсем нормален. Посадим его на несколько дней в сумасшедший дом. Придворные подняли ропот, считая, что приговор слишком мягкий. Но быстро умолкли, зная крутой нрав Джакомона. - Покамест же, - продолжал Джакомон, - провинившемуся художнику не разрешается рисовать ни карандашом, ни красками. И вот Бананито тоже посадили в сумасшедший дом в одиночную камеру. Он был лишен возможности иметь при себе бумагу, карандаши, краски и кисти. В самой камере не было ни кусочка кирпича или мела. Пожалуй, только собственной кровью можно было рисовать на обитых войлоком стенах. Бананито пришлось волей-неволей смириться с мыслью, что пока ему не удастся поработать над созданием новых произведений. Он растянулся на нарах, положив руки под голову, и уставился в свежевыбеленный потолок. Перед ним проносились пестрой чередой прекрасные видения. Это были картины, которые он воплотит в жизнь, когда вырвется отсюда А в том, что он вырвется из неволи, он не сомневался ни минуты. И он был прав, потому что кое-кто уже старался прийти ему на помощь. Имя этого спасителя у вас, наверное уже вертится на кончике языка: ну, конечно же, наша давняя и добрая знакомая Кошка-хромоножка.

Идя на жертву, Кошка-хромоножка спасает узника через окошко

Когда в доме Бенвенуто - Не Сидящего Ни Минуты, где Джельсомино лечил разбитое колено, стало известно, что художник сделался министром, Кошка-хромоножка решила пойти к нему и подать прошение об освобождении тетушки Кукурузы и Ромолетты. К сожалению, она явилась во дворец, когда счастливая звезда Бананито уже закатилась - быстрее, чем луна на ущербе. - Если хочешь увидеть Бананито, - сказали ей стражники, ухмыляясь, - тебе следует сходить в сумасшедший дом. Но кто знает, пропустят ли тебя? Вот разве если ты ненормальная... Хромоножка долго раздумывала, как ей поступить: прикинуться ли ей помешанной или постараться проникнуть в сумасшедший дом иным путем. - Лапки мои, выручайте, - решила она наконец. - Теперь вас у меня четыре, и вам будет легче карабкаться по стенам. Вскоре она оказалась перед мрачным и массивным, как крепость, зданием, которое, ко всему прочему, было окружено широким рвом, наполненным водой. Кошке-хромоножке пришлось примириться с купанием. Она нырнула в воду, переплыла ров, вскарабкалась по стене и шмыгнула в первое открытое окно, оказавшееся кухонным. Повара и прислуга - все отправились на боковую, кроме одного мальчишки, который мыл полы. Увидев кошку, он завопил: - Пошла прочь, дрянь эдакая! Не знаешь разве, что здесь нет объедков? Брысь! И действительно, бедняга всегда был так голоден, что подъедал все остатки, вплоть до бросовых рыбьих костей. Прогоняя кошку, чтобы она не стянула у него последние объедки, он второпях открыл дверь, которая выходила в длинный коридор. По обеим его сторонам были расположены палаты для умалишенных, или, вернее, заключенных. Сумасшедшими они не были, и вся их вина заключалась в том, что однажды они осмелились сказать правду и, на их беду, были услышаны жандармами короля Джакомона. Некоторые палаты были отделены лишь крепкой решеткой. Другие были заперты массивными железными дверями, в которых открывалось маленькое окошко для подачи пищи. В одной из таких палат Хромоножка увидела котят тетушки Кукурузы и, к своему большому удивлению, доброго Барбоса. Они спали, положив головы на хвост друг другу, и кто знает, что им снилось. У Хромоножки не хватало смелости разбудить их, ведь сейчас она все равно не могла им ничем помочь. В той же палате, как вы помните, был помещен и Калимер Вексель, который еще не спал и, едва завидев Кошку-хромоножку, начал слезно ее просить: - Сестричка, принеси мне мышку, ведь ты же на свободе! Всего одного мышонка! Сколько уж времени, как в мои когти ни один не попадается. "Вот этот действительно спятил", - подумала Хромоножка. В конце коридора находилась общая палата, в которой спали, по крайней мере, сто человек. Среди них были тетушка Кукуруза и Ромолетта. Если бы здесь горел свет, Кошка-хромоножка, вероятно, смогла бы их увидеть. А тетушка Кукуруза, если бы не спала, схватила бы по своей старой привычке Хромоножку за хвост. Но свет был погашен, и все заключенные крепко спали, включая и Ромолетту. Хромоножка прошла на цыпочках через весь длинный коридор и очутилась на лестнице, которая вела на верхний этаж. После долгих поисков и блужданий по коридорам она наконец нашла палату, в которой был заключен Бананито. Художник спокойно спал, положив руки под голову, и во сне продолжал видеть изумительные картины, которые намеревался в будущем нарисовать. Вдруг на одной из картин образовалась пустота. Посреди дивного букета цветов перед Бананито появилась голова кошки, мяукающей совсем как Хромоножка. От неожиданности художник проснулся и, бросив взгляд на дверь, понял, что все еще находится в неволе. Но смотровое окошко в двери было открыто, и через его маленькое отверстие на него смотрела мордочка Кошки-хромоножки, которая продолжала мяукать уже наяву. - Бананито, Бананито! Ну и здоров же ты спать! - Кого я вижу! Даю голову на отсечение, если это не усы Кошки-хромоножки! - Проснулся, соня? Ну конечно же это я, Кошка-хромоножка, да еще с лапкой, которую ты сам мне пририсовал. Надо сказать, действует она на славу. И, говоря это, Хромоножка вся сжалась, чтобы пролезть через узкое окошко, прыгнула в камеру и, подбежав к Бананито, лизнула ему руку. - Я пришла, чтобы помочь тебе. - Я тебе очень благодарен. Но как ты это сделаешь? - Пока не знаю. Думаю, что мне удастся выкрасть ключи у охранников. - Они могут проснуться. - Тогда постараюсь прогрызть дверь и помогу тебе выбраться отсюда. - Да будь в твоем распоряжении лет десять, тебе не удалось бы прогрызть дырку в железной двери. Тут нужно совсем другое. - Что же? - Напильник. Вот если бы ты смогла раздобыть мне его, остальное я сделал бы сам. - Тогда я побегу искать напильник. - Все было бы значительно проще, - сказал Бананито, - если бы я смог нарисовать такой напильник. Но эти разбойники не оставили мне даже огрызка карандаша. - Ну, если за этим дело, - воскликнула Хромоножка, - тогда воспользуйся моими лапами! Не забывай, что у меня три нарисованы мелом, а четвертая масляной краской. - Да, я помню. Но, боюсь, как бы они у тебя совсем не стерлись. Кошка-хромоножка не хотела слушать никаких доводов. - О чем печалиться? Ты всегда мне сможешь нарисовать другие. - А как нам спуститься из окна? - Нарисуешь парашют. - А как перебраться через ров с водой? - А что тебе стоит нарисовать лодку... Когда Бананито кончил рисовать все необходимое для побега, от лапы Кошки-хромоножки остался совершенно непригодный ни к чему огрызок, как будто ей произвели ампутацию. - Видишь, - засмеялась Кошка-хромоножка, - как хорошо, что я не изменила имя. Хромоножкой я была, хромоножкой и останусь. - Хочешь, я тебе сейчас же нарисую новую? - предложил Бананито. - У нас нет больше времени. Скорее за дело, пока не проснулась стража. Бананито принялся работать напильником. К счастью, он нарисовал напильник, который резал железо, как мякоть банана. За несколько минут в двери образовалась широкая брешь, и наши друзья смогли выйти в коридор. - Давай зайдем и возьмем с собой тетушку Кукурузу и Ромолетту, предложила Хромоножка. - Заодно захватим и котят. Но шум разбудил стражников, и они начали обход, чтобы обнаружить виновных. Бананито и Кошка-хромоножка услышали торопливые шаги охраны, начавшей обход всех коридоров. - Постараемся добраться до кухни, - прошептала Хромоножка. - Раз нельзя убежать всем, то спасемся хотя бы мы двое. На свободе мы принесем больше пользы, чем в неволе. Когда они появились на кухне, мальчишка, который уже домыл полы, вновь набросился на Кошку-хромоножку: - Ты опять пришла сюда, обжора, и хочешь стащить у меня хлеб? Брысь отсюда! Вот окно - убирайся вон! Если утонешь, туда тебе и дорога. Он так обозлился на кошку и так боялся, что она стащит у него объедки, что не обратил внимания на Бананито. Бананито тем временем пристегнул парашют, приготовил лодку и взял на руки Кошку-хромоножку. - Бежим! - Да, да, убирайтесь-ка прочь, - сердито прикрикнул мальчишка, - и чтоб ноги вашей больше здесь не было! Лишь когда Бананито выпрыгнул вместе с Хромоножкой из окна, мальчишка заподозрил что-то неладное. "А это еще кто такой?" - подумал он, почесывая голову. И чтобы не нажить себе неприятностей, решил промолчать: он, мол, никого не видел и ничего не слышал. Найдя в куче отбросов капустную кочерыжку, он поспешно принялся за ее уничтожение. Побег Бананито был вскоре обнаружен. Из окон сумасшедшего дома выглядывали стражники и кричали: - Тревога! Сбежал опасный сумасшедший! Бананито и Кошка-хромоножка, согнувшись в лодке в три погибели, гребли что было сил, чтобы скорее переплыть ров. Но им не удалось бы далеко уйти, если бы не поджидавший их наготове со своей тележкой Бенвенуто - Не Сидящий Ни Минуты, который разгадал намерения Кошки-хромоножки. - Скорее сюда! - прошептал старик. Он усадил беглецов в тележку и прикрыл их кучей тряпья. Подоспевшим стражникам он указал рукой в противоположную сторону: - Ищите его в том направлении. Я сам видел, как он туда побежал! - А ты кто такой? - Я бедный старьевщик и остановился здесь передохнуть. Чтобы показать стражникам, что он действительно устал старьевщик присел на ручку тележки и закурил трубку. Бедняга Бенвенуто! Ведь он-то хорошо знал, что это прибавит ему лишние седые волосы, и кто знает, сколько лет жизни он потеряет за эти несколько минут. Но такой уж был Бенвенуто. "Годы, которые я теряю, продлят жизнь кому-нибудь другому", - подумал он и пустил струю дыма в сторону стражников. К несчастью, как раз в это время у Кошки-хромоножки защекотало в носу. Дело в том, что лохмотья, в которые она зарылась с головой, были полнехоньки пыли. Пожалуй, лишь носорог мог бы назвать их ароматными. Хромоножка попробовала зажать нос передними лапами, чтобы не чихнуть, но слишком поздно хватилась - у нее спереди осталась всего одна лапка. Она чихнула, да так сильно, что поднялось целое облако пыли. Чтобы не выдать своей оплошностью художника, Хромоножка предпочла выпрыгнуть из тележки и пуститься наутек. - Кто это? - спросили стражники. - Да собака, - ответил Бенвенуто. - Сначала пряталась в тряпье, а теперь вон удирает. - Если удирает, - сказали стражники, - значит, совесть нечиста. Побежим за ней. Кошка-хромоножка услышала позади себя тяжелые шаги преследователей и крики: "Держи ее!" "Пусть погоняются за мной, - обрадовалась она, - зато оставят в покое Бенвенуто и художника". Она мчалась по улицам города, увлекая за собой стражников, которые бежали следом, высунув язык. Вот и площадь перед королевским дворцом и посреди величественная колонна, на которой однажды Кошка-хромоножка спокойно провела ночь. - Еще два-три прыжка, и мы спасены, - молила она свои лапы. И лапы не ослушались ее, проявив даже излишнее усердие. Вместо того чтобы только зацепиться за колонну и вскарабкаться на ее вершину, Кошка-хромоножка приклеилась к колонне и снова стала рисунком, изображающим кошку на трех лапах. В тот момент это ей даже понравилось и очень позабавило, потому что стражники, как потом они сами писали в своем донесении начальству, "остались с носом". - Куда она исчезла? - спрашивали они друг у друга. - Я видел, как она прыгнула на эту колонну. - Но там ничего не видно. - Видны только какие-то каракули. Наверняка какой-то мальчишка нарисовал собаку мелом, который он стащил из школы. - Ну ее, пойдем! Рисунки - это не наше дело. А Бенвенуто тем временем катил свою тележку к дому, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Ему пришлось еще два-три раза присесть на ручку тележки, так как от усталости он не в силах был двигаться дальше. Одним словом, когда он вышел из дому, ему было не меньше восьмидесяти. Теперь же наверняка перевалило за девяносто. Когда он подкатил тележку с поклажей к порогу своего дома, подбородок его касался груди, глаза почти исчезли за глубокими морщинами, а голос звучал глухо, словно исходил из-под земли. - Бананито, вставай! Мы приехали. Но Бананито его не слышал: он уснул, пригревшись под тряпьем.