Роза и ее братья - Луиза Мэй Олкотт Страница 16

«Какое было бы отличное местечко для моих новых вещей», – подумала она, гадая, что дядя собирается хранить в этом шкафу из кедра.

«Ах, какой дивный туалетный столик!» – воскликнула она про себя, и ее сразу же туда потянуло.

Над столиком висело круглое старомодное зеркало, увенчанное позолоченным орлом – он держал в клюве синий бантик, к которому крепилась муслиновая занавеска: она обрамляла столик с обеих сторон, а на нем лежали кисточки с ручками из слоновой кости, стояли два тонких серебряных подсвечника, фарфоровая спичечница, несколько блюдечек для всяких мелочей, а главное, тут же красовалась пухлая шелковая голубая подушка, кокетливо отделанная кружевом, с алыми бутонами роз по углам.

Подушка сильно озадачила Розу, – собственно, озадачил ее весь этот столик, и она подумала было с ехидной улыбкой: «А дядя у нас денди – вот только кто бы мог догадаться!» Но тут дядя открыл большой шкаф и осведомился, небрежно указав на него рукой:

– Мужчины любят, чтобы у них было место для всякого старья; как ты думаешь, мне тут его хватит?

Роза вгляделась – и вздрогнула, хотя увидела лишь то, что обычно находится в шкафах: одежду, обувь, коробки, мешки. Ах! Но видите ли, на вешалках висели маленькие черные и белые платьица; туфельки и башмачки, выстроившиеся внизу, никогда не налезли бы на ноги дяди Алека; из зеленой шляпной коробки выглядывала серая вуалетка, и да! – на двери висела сумочка, и это точно была ее сумочка, с дыркой в одном углу. Роза окинула комнату быстрым взглядом – и сразу поняла, почему она выглядела слишком кокетливо для мужчины, почему на прикроватном столике лежали ее молитвенник и Новый Завет, что означали розовые бутоны на подушечке. В один изумительный миг ей стало ясно, что этот кусочек рая предназначен не кому-то, а ей, и, не зная, как еще выразить свою благодарность, она обвила руками дядину шею и церемонно произнесла:

– Ах, дядя, я этого не заслужила! Но я сделаю все, чего ты ни попросишь: буду скакать на диких лошадях, принимать ледяные ванны и есть всякие гадости – и пусть одежда висит на мне мешком, мне главное – показать, как я тебе благодарна за эту милую, славную, дивную комнатку!

– То есть тебе нравится? Но почему ты, душенька, решила, что она твоя? – спросил доктор Алек, усаживаясь в кресло с довольным видом и пристраивая восторженную племянницу себе на колено.

– А я не решила, я знаю наверняка! Я увидела это у тебя на лице, и, по-моему, я совершенно этого не заслужила. Тетя Джесси сказала, что ты меня избалуешь и что я не должна этого позволять. Боюсь, это самое настоящее баловство, и, наверное, – ах господи! – наверное, мне нужно отказаться от этой очаровательной комнатки! – И Роза попыталась сделать вид, что ей хватит героизма для такого поступка.

– Об этом я с миссис Джесси еще поговорю, – посулил дядя Алек и попробовал нахмуриться, хотя в глубине души чувствовал, что племянница его совершенно права.

А потом он улыбнулся своей светлой улыбкой, которая солнечным лучом озарила его смуглое лицо, и добавил:

– Это часть твоего лечения, Роза, и переселил я тебя сюда для того, чтобы тебе было проще и сподручнее принимать три моих безотказных лекарства. Побольше солнца, свежего воздуха и холодной воды; плюс жизнерадостная обстановка и толика труда; Фиби покажет тебе, как содержать комнату в порядке, – она будет твоей маленькой горничной, а еще – подругой и наставницей. Тебе это будет сложно и неприятно, моя душа?

– Нет, сэр, очень даже приятно, и я обещаю быть очень послушной пациенткой. Но вряд ли хоть кому-то будет нездоровиться в такой изумительной комнатке! – добавила она с долгим счастливым вздохом – взгляд ее перелетал с одного прелестного предмета на другой.

– Выходит, мои лекарства тебе больше по душе, чем снадобья тети Сары, и их тебе не хочется выкидывать в окно, а?

Глава седьмая

Путешествие в Китай

– Иди сюда, девочка моя, получи еще одну дозу лекарства. Боюсь, оно тебе понравится меньше предыдущего, но со временем ты привыкнешь, – сказал доктор Алек примерно через неделю после того, как устроил Розе свой изумительный сюрприз.

Роза сидела в своей дивной комнатке, где, если бы ей позволили, с радостью проводила бы целые дни; однако она тут же с улыбкой подняла глаза, потому что уже перестала бояться дядиных лекарств и всегда была готова попробовать очередное. Последним стал набор легких садовых инструментов – теперь Роза помогала приводить клумбы в порядок, узнавала за работой разные новые интересные вещи из жизни растений: хотя она и изучала ботанику в школе, та премудрость показалась ей очень скучной в сравнении с захватывающими уроками дяди Алека.

– И что там? – спросила Роза, безропотно закрывая рабочую корзинку.

– Соленая вода.

– Как ее принимать?

– Надень новый костюмчик, который вчера прислала мисс Присбор, и приходи на пляж; там я тебе все покажу.

– Да, дядя, – послушно ответила Роза, а когда он вышел, добавила про себя, содрогнувшись: – Для купаний еще слишком рано, наверняка это как-то связано с этой ужасной лодкой.

Роза надела новенький костюмчик из синей фланели с красивой белой отделкой, матросскую шляпку с длинными лентами – это отвлекло ее от предстоящего испытания, но вскоре пронзительный свист напомнил, что дядя ее дожидается. Роза припустила к нему через сад по песчаной дорожке, а потом на их личный пляж: там доктор Алек возился с изящной красно-белой лодкой, которая покачивалась на волнах прилива.

– Какая милая лодочка; и «Бонни Бель»[9] отличное название, – заметила Роза, пытаясь не показать, как она сильно нервничает.

– Она твоя, так что садись на корму и учись управлять, а там и грести научишься.

– А все лодки вот так вот качаются? – спросила Роза, медля и делая вид, что потуже завязывает ленты на шляпке.

– Ох уж, да, пляшут, как скорлупки, когда разыграется непогода, – ответил ее дядя-моряк, которому ее тайные страхи были неведомы.

– А сегодня непогода?

– Не совсем; к востоку неспокойно, но если ветер не переменится, нам ничего не грозит. Садись.

– А ты умеешь плавать, дядя? – спросила Роза и, когда он взял ее под руку, крепко вцепилась ему в локоть.

– Плаваю как рыба. Ну, давай.

– Ах, пожалуйста, держи меня крепко-крепко! И почему эта корма так далеко?

Стараясь не пищать от страха, Роза доползла до дальней скамьи, села и вцепилась в нее обеими руками: ей, видимо, казалось, что вот набежит еще одна волна – и случится кораблекрушение.

Дядя