Евгения Пастернак - Открытый финал Страница 17

– Тебе что, совсем наплевать, где я был?! – в коридоре разбивается что-то звонкое. – Что ты улыбаешься, как побитая собака? Спроси, где я был!

Мама что-то тихо отвечает. Наверное, спрашивает, где был папа, потому что тот отвечает:

– Я был у любовницы! Я ухожу к ней!

Снова что-то едва слышно говорит мама.

– Потому что у нее будет ребенок! От меня! И надеюсь, она родит мне нормального мужика, а не… дохляка!

Захар замирает. Кажется, это про него.

– Мелкий, как… блоха! Руки как спички, ребра торчат! Это вообще мой сын?

Мама отвечает торопливо, но по-прежнему неразборчиво. Говорит долго, Захар успевает внимательно рассмотреть свои руки. Они не очень похожи на спички. И сам Захар, кажется, не похож на блоху. А какая она, блоха?

– Все, я ухожу!

Долгая пауза.

– Ты что, и сейчас ничего не можешь сказать? – голос отца срывается. – Опять молчишь?

Хлопает дверь.

Захар ждет, потом выбирается из-под кровати. Как раз вовремя – входит мама. Она молча обнимает сына. Он замечает, что мама плачет, и начинает ее жалеть.

– Папа уехал, – наконец говорит мама, – он пока будет жить отдельно. Но потом обязательно вернется!

«Он не вернется, – думает Захар, гладя маму по голове. – Из-за меня. Потому что я блоха».

– Мама! – просит он. – А купи мне книгу, где нарисована блоха. И амеба.

Мама плачет и кивает.

На последнюю тренировку тренер Марина собрала родителей и устроила что-то вроде родительского собрания. Это было здорово – тренировка закончилась на полчаса раньше. Правда, взамен пришлось сидеть рядом с мамой и выслушивать скучное:

– Вашим деткам уже всем исполнилось по десять-одиннадцать лет. Через три месяца, в сентябре, пройдет их первый серьезный чемпионат по классу «Юниоры-1»…

Захар отключился. Сейчас начнут хвалить лучших и ругать худших. Значит, о нем не вспомнят. Захар привык держаться примерно посередине. Он развлекался тем, что рассматривал родителей. Были в основном мамы. С Захаром тоже пришла мама, отец у них появлялся редко, отдавал деньги и уходил.

Неожиданно Захар понял, что речь зашла и о нем.

– …Захар очень талантливый мальчик, он способен на большее. Но ему не хватает физической подготовки. И мотивации…

Он снова отключился и покосился на маму. Та кивала со своей обычной покорностью. Почему-то ему показалось, что она тоже не понимает смысла слова «мотивация». Стало совсем скучно. Захар поднял глаза к потолку и начал играть в свою любимую игру: как будто он стал Президентом Мира и все супергерои подчиняются ему. «Начнем с уничтожения Злодейского Мотивикона – огромного робота из серой стали…»

Захар шел из школы, полный радостных предчувствий. Годовые оценки выставили. И пусть впереди еще три дня учебы, но это уже не учеба, а сплошная веселуха.

Сегодняшнюю тренировку Захар собирался продинамить, а вместо нее забуриться к Артему и зависнуть в сети. «Маме скажу, что был на трене, – подумал Захар. – Все равно родительских собраний больше не будет, она и не узнает!»

Короче, день представлялся безоблачным, как и яркое майское небо, и звонок тети Оли стал полной неожиданностью.

– Захарушка, ты только не волнуйся, – плачущим голосом сказала мамина подруга.

– Я и не волнуюсь, – ответил Захар, но от тона тети Оли передернулся.

– Твоя мама… Твоя мамочка…

Тетя Оля разрыдалась. Захар задохнулся.

– Твоя мамочка в больнице…

В трубке раздался громкий всхлип.

Захара парализовало. На языке вертелся только один вопрос: «Она жива?», но задать его он боялся. Пока он молча хватал ртом воздух и пытался сфокусироваться, тетя Оля сморкалась и плакала.

Захар отключил звонок. Он присел на лавочку и уставился на ближайшее дерево. «Я должен плакать, – подумал Захар, – но я почему-то не плачу».

Из прострации его выдернул еще один телефонный звонок.

– Да, – прошептал Захар в трубку.

– Привет, – быстро и собранно заговорил отец, – ты иди домой, я тут с Верой, то есть с мамой, разберусь, ее нужно в другую больницу перекинуть. Вечером за тобой заеду, поживешь пока у нас.

Захар молчал.

– Ты меня слышишь? – с подозрением спросил отец.

– Да, – шепотом сказал Захар и громко всхлипнул.

– Ты чего? – удивился папа. – Нашел время нюни распускать! Можно подумать, тебя в приют отдают!

– Мааааама, – проскулил Захар в трубку.

– Что мама? – разозлился отец. – Что мама? Что ты ноешь? Она просто ногу сломала! Ей и так больно, еще ты будешь канючить? Ты мужик вообще или как обычно?

– Но тетя Оля сказала, что мама… Что мама…

На Захара накатило такое облегчение, что он разрыдался уже в голос, не стесняясь прохожих.

– Она таки позвонила? – отец сдерживался из последних сил. – Просил же… Сиди дома, короче, жди меня! Вечером приеду.

Видимо, отец говорил из машины по громкой связи, потому что Захар еще успел услышать отчетливое: «Как была дурой… Сорок лет бабе, мозгов нет и не будет… От умеет же подружек находить…»

Отец отключился. Захар поплелся домой. Свет померк.

– Это будет твоя комната! – объявил отец.

Захар настороженно осмотрелся.

– Что? – нахмурился папа. – Не нравится?

Комната была довольно просторная. Два окна: одно выходит во двор, второе – на лес. Стол с компьютером, шкаф для одежды. Вот только…

– А спать мы с твой дочкой на одной кровати будем? – хмуро спросил Захар.

– Ты уши мыл? Это твоя комната, – отец выделил голосом «твоя». – У Стефании своя есть.

Лицо Захара разгладилось. Если это все богатство только ему…

– И компьютер? – уточнил он.

– И компьютер, – усмехнулся папа. – Обустраивайся и спускайся. Будем ужинать.

Оставшись один, Захар быстро обустроился – сунул сумки с пожитками в шкаф (тот оказался пуст). Посидел на кровати, проверил ее на упругость – то что надо. Руки зачесались включить комп, но Захар понимал, что тогда он зависнет там надолго. Не хотелось бы в первый же день опаздывать к ужину. Но и выходить слишком быстро он не решался.

Лег на кровать и стал рассматривать потолок. Обычные доски, покрытые лаком. И стены из узких досок. Кажется, они называются «вагонка». И мебель вся деревянная. Пожалуй, Захару тут нравилось. «Вот бы маму подольше подержали в больнице», – подумал он и тут же мысленно дал себе подзатыльник за такие мысли.

Вскочил с уютной кровати и спустился в большой холл.

Круглый стол (опять из натурального дерева) был уже почти накрыт. На одном из стульев сидела глазастая худая девчонка, по виду – первоклассница. Отец что-то негромко втолковывал женщине, которая расставляла тарелки. Та коротко отвечала: «Хорошо», «Я поняла».

«Наверное, – ревниво подумал Захар, – это его жена. А девчонка – Стефания».

При появлении Захара взрослые оборвали беседу.

– Мыть руки и за стол! – скомандовал папа.

Захар неуверенно осмотрелся.

– Пойдем, – улыбнулась женщина, – покажу, где ванная.

Пока он мыл руки, женщина наблюдала за ним с улыбкой, но от этой улыбки Захару было неуютно.

За столом он не столько ел, сколько выслушивал монолог отца и кивал.

Да, это его сводная сестра Стефа, ее обижать нельзя.

Да, жену папы нужно называть «Тетя Карина».

Да, вести он будет себя хорошо.

Да, каждое утро и каждый вечер они будут заниматься спортом.

На последнее утверждение Захар кивнул с задержкой. Отец заметил.

– Я из тебя мужика сделаю! Карин! Положи ему еще мяса. Ему белок понадобится!

После ужина Захару дали время «переварить еду», а затем зашел папа, заставил натянуть новенький спортивный костюм и вывел на пробежку.

Бежали втроем: папа, Захар и Стефания. Причем Захар сразу начал задыхаться и отставать. Девчонка несколько раз оглянулась на него и тоже притормозила.

– Ты чего? – удивился отец, заметил пыхтящего сзади Захара и приказал: – Ничего, догонит! Ускорение!

И они припустили так, что скоро скрылись за поворотом дороги. Захар пробежал по инерции пару метров и остановился. Высмотрел удобный пенек у дорожки и стал ждать.

Папа со Стефой появились не скоро, Захар успел отдышаться и даже слегка замерзнуть – солнце скрылось за лесом.

– Ты чего? – спросил отец.

– Вы все равно быстрее, – ответил сын. – Какой смысл?

Стефа растерянно посмотрела на папу. Тот тоже выглядел озадаченным. И расстроенным.

– И ты даже не попытался?

Захар пожал плечами.

Отец изучал его, как инопланетянина.

– Да… узнаю мамкино воспитание… Ладно, разберемся. За мной!

Теперь бежали не слишком быстро, папа все время оглядывался, и Захару пришлось поддерживать общий темп.