Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку Страница 19

Сорока уже вышел на Кондратьевский, когда заметил, как на Металлистов повернули со стороны «Гиганта» «Жигули» цвета слоновой кости. Машина остановилась сразу за домом, где жила Нина.

Сорока так и замер у газетного киоска, не спуская глаз с машины. И предчувствие не обмануло его: оттуда вышла Нина… «Ну, Глеб! — подивился Сорока. — Феноменальный парень! Уже и тут успел…» Машину Глеба ом сразу узнал по цвету и номеру, который почему-то запомнился.

Еще больше он был потрясен, когда из «Жигулей» вслед за Ниной выбрался Длинный Боб! Он взял девушку под руку и подвел к тополю, возле которого они и остановились. Боб что-то говорил ей, потом нагнулся и поцеловал, после чего снова направился к машине. А Нина стояла под деревом и смотрела, как разворачиваются «Жигули». Подняв руку, улыбаясь, она помахала.

Сорока спрятался за киоском, когда они проехали мимо. За рулем сидел Глеб, а рядом с ним Садовский. Смеясь, он что-то говорил приятелю.

Вот наконец и встретил Сорока Нину… Но подойти к ней — она все еще стояла под тополем — ему не захотелось…

Глава девятая

Алена протирала вазу, когда Сережа пришел из школы и слишком уж поспешно проскользнул в свою комнату, даже дверь притворил за собой. Последнее время с ним творится что-то странное: стал молчалив, задумчив и даже аппетит пропал. Раньше, бывало, после школы и минуты не может посидеть дома, пообедает — и на улицу, а теперь часами валяется на скрипучем диване и, наморщив лоб, изучает потолок. Алена как-то попыталась вызвать его на откровенный разговор, но Сережа не поддержал, сразу замкнулся в себе и отвечал односложно: «да» или «нет». А когда у человека такое настроение, лучше его не трогать. Может быть, влюбился? Ростом догоняет отца, на верхней губе уже темный пушок. Как-то весной она видела его у мороженицы, что рядом с кинотеатром «Луч», с какой-то высоченной блондинкой в белых кедах и спортивных брюках. Сразу видно, что баскетболистка. И Сережа в этом году всерьез увлекся баскетболом: купил спортивную форму, кеды, по утрам стал прилежно делать зарядку… Алена в тот раз свернула в переулок, чтобы не встретиться с ним. Не захотела брата смущать. А вид у него был смешной: порозовевший, с торчащим хохлом на затылке, на губах незнакомая улыбка… Дома он так никогда не улыбался.

Дед, радостно встретивший в прихожей Сережу, обиделся, что тот не обратил на него внимания. Постоял на коврике, глядя на захлопнувшуюся за молодым хозяином дверь, подошел к ней и попытался носом и лапой открыть, но дверь не поддалась. Дед обиженно гавкнул и, наклонив голову, прислушался. Сережа не встал с дивана и не подошел к двери. Вздохнув, Дед улегся на пороге. Он понял, что Сережа не в духе. Такие вещи собаки всегда чувствуют.

К Алене тоже лучше не соваться: когда она убирает комнаты, нужно от нее подальше держаться. И Дед, поднявшись с пола, ушел на кухню и забрался под стол. Здесь сейчас самое спокойное место.

Квартира у Большаковых трехкомнатная, с высокими потолками. Самую просторную комнату занимал отец. В угловой комнате находилась Алена, а в самой маленькой, что примыкала к кухне, — Сережа. В этой комнатке никогда порядка не было: книги валялись на столе, на подоконнике, на полу, плед на диване всегда скручен, гантели он ухитрялся оставлять в самом неподходящем месте: зайдешь в комнату — и обязательно на них наткнешься. Кеды почему-то не ставил в прихожей, где хранилась обувь, а подвешивал на белых шнурках на ручку двери.

Квартиру Алена содержала в чистоте и порядке. Каждую субботу затевала генеральную уборку: смахивала пыль с вещей, пылесосила, натирала паркетные полы. Впрочем, эту, самую неприятную, операцию поручала Сереже. Тот ставил пластинку и с щеткой на ноге начинал приплясывать на скользком полу под быструю музыку.

Больше всего Алена не любила убирать в большой комнате. Отец не терпел, когда переставляли его вещи, трогали бумаги, чертежи, — в этом отношении он и Сережа были одинаковы. На книжных полках всякие древние окаменелости (повреди хоть одну — целая трагедия). А на этих окаменелостях, глиняных черепках, топорах и наконечниках больше всего собиралось пыли. Отец говорил, что пыль не помеха всем этим экспонатам, тысячелетия пролежавшим в земле. Оботри их, покрой лаком — и они утратят свою историческую ценность, превратятся в обычные безделушки…

Закончив уборку в комнате отца, Алена ногой толкнула дверь в комнату брата (в руках у нее были метелка и совок) и увидела, как Сережа отпрянул от своего стола, на котором блестело круглое зеркало на подставке.

— Могла бы и постучать, — недовольно пробурчал брат. Сегодня он явно не в духе. И лицо чего-то отворачивает в сторону. Наверное, со своей баскетболисткой поссорился…

— Извините, сеньор, мне сегодня не до этикета, — язвительно ответила Алена… да так и замерла на пороге с метелкой в одной руке и совком в другой.

— Кто это тебя, Сережа? — изумленно спросила она.

Под глазом у братишки красовался синяк самой первой свежести. И его обычно розовощекое добродушное лицо сейчас выглядело зловещим. Вдвое уменьшившийся правый глаз выглядывал из узкой щелки красным угольком.

— Никто, — сказал Сережа. — Сам.

Как всегда, скажешь правду — не поверят!

— Ты ведь у нас пай-мальчик и мухи-то не обидишь!

Братишка подозрительно взглянул на нее. Сейчас он походил на коалу смешного австралийского зверька, напоминающего медвежонка. У того тоже были разноцветные круги под глазами. Его показывали по телевизору в передаче «В мире животных».

— По-твоему, я трус?

— Ты просто мирный человек и, по-моему, никогда раньше не дрался.

— Много ты знаешь… — хмыкнул Сережа.

— В этом, конечно, девочка замешана? — улыбнулась Алена.

— Какая девочка?

— Высокая такая, с тебя ростом… В белых кедах и спортивных брюках. Наверное, она баскетболистка?

Сережа озадаченно посмотрел на сестру.

— Откуда ты ее знаешь? — удивился он.

— За хорошую девушку пострадать не так уж обидно, — сказала Алена.

— Девушка тут ни при чем, — сказал Сережа и отвернулся. Зеркало он поставил на полку.

— Иди на кухню, Аника-воин, обед на плите, — распорядилась сестра. — Я пока уберу у тебя в комнате.

Сережа ел холодным суп (подогревать не захотелось) и горестно размышлял: как же он пойдет завтра в школу с таким фингалом?..

Еще утром ни одному из них и в голову бы не могло прийти, что они после уроков крупно поссорятся.

Они вместе возвращались из школы. Андрей Песков пониже Сережи, но зато поплотнее. Еще в шестом классе они вместе хотели записаться в секцию бокса, но потом Сережа раздумал. В спортивном зале он познакомился с девчонкой, которая занималась баскетболом, и тоже записался в эту секцию. Правда, до этого года посещал ее нерегулярно. Наверное, поэтому его никогда и не включали в основной состав сборной школы. Он считался запасным. И только в этом году он по-настоящему увлекся баскетболом. И даже два раза заменял на ответственных играх центрового. А Песков упорно тренировался на ринге. На последних районных юношеских соревнованиях в личном первенстве Андрей даже завоевал призовое место.

Кажется, Андрей первый начал разговор о девчонках. А говорил он о них всегда презрительным тоном. Он никогда ни с одной девчонкой не дружил и считал, что тратить время на глупые ухаживания — самое последнее дело. Спорт — вот что главное в жизни настоящего мужчины! А с девчонками вожжаются хлюпики и маменькины сынки. Ну, о чем можно с девчонками разговаривать? О школе, домашнем задании, цветочках-ягодках? Или о знаменитых артистах кино, фотографии которых они покупают в газетных киосках? В спорте они ни черта не соображают. Спросите: кто нынче чемпион Ленинграда по боксу? Ни одна не ответит… А вот молодых киноартистов назовут тебе без запинки, как таблицу умножения…

Сережа и раньше слышал от друга такие речи, но как-то не относил их на свой счет. Не то чтобы он с Андреем соглашался — иногда тот нес явную галиматью, — но и не спорил. Мало ли у кого какие мнения? А Лючия Борзых (такое странное имя было у баскетболистки) в спорте не хуже Андрея разбирается. Ездит в другие города на спартакиады, и ее по телевизору два раза показывали. Поэтому Сережа все желчные слова приятеля на счет своей знакомой не относил. А другие девчонки его не интересовали. А с Лючией ему было интересно. С ней на любую тему можно поговорить, и время летит незаметно. С ней всегда жаль было расставаться. Обидно, что она часто занята: то тренировки, то поездки, то театр. Лючия очень любила театр и готова была каждый свободный вечер бежать туда. Часами простаивала в очередях за билетами. Рост у нее такой, что ее беспрепятственно пускали на любой фильм, когда она еще в пятом классе училась.

В этот день Андрей особенно зло говорил о пагубном влиянии этих кривляк — девчонок — на настоящих мужчин. И когда Сережа нерешительно возразил раз-другой, приятель ястребом кинулся на него.