Екатерина Соболь - Игра мудрецов Страница 2

– Ну, вот что, Петер. Я придумал, где найти того, кто нам нужен. Надеюсь, в вашем новом мире королевский дворец на месте? Вот и славно. Ни за что не поверю, что там не найдется глупого мальчика, жаждущего подвигов. Отправляйся во дворец и скажи вот что…

И он объяснил мне.

– Не могу же я послать какого-то парня на верную смерть! – выдавил я, изо всех сил стиснув руку Лотты.

– Разве есть что-то важнее, чем семья, Петер? Обещаю, когда с рыцарем будет покончено, я покину эти края. А ты сможешь вернуться домой, и сестра будет ждать тебя там, живая и невредимая. До встречи, Петер-скрипач.

Я поглядел на Лотту. Сквозь слезы я с трудом ее видел. Она лежала на земле, неподвижно, как мертвая, – но ее грудь едва заметно вздымалась.

– Зачем ты убил отца и Бьорна с Гердой? – хрипло спросил я. – Лотта тебе нужна, чтобы приманить рыцаря, но зачем…

– Такова уж моя природа. Ты, кажется, не понял, с кем говоришь, Петер, – с мягким смешком сказал Зверь. – Взгляни, не стесняйся.

Он вышел из-за скалы – и я закричал.

В деревню я больше не вернулся, нет, я сделал то, что велел мне Зверь: отнес королю весть.

Все началось с меня, Петера-скрипача, но это – не моя история. Она о том, кого я встретил во дворце, и когда-нибудь я расскажу своим детям, что был знаком с ним. Уверен, вы о нем уже слышали. Его зовут Генри.

Глава 1

Прекрасный новый мир

В ту ночь Генри приснилась земля – черная, остро пахнущая сыростью. Он стоял на коленях и торопливо закапывал что-то, натыкаясь руками на древесные корни. Издалека кто-то звал его, но Генри только копал быстрее, задыхаясь от страха. Собственные ладони казались слишком маленькими, будто он превратился в ребенка, и даже во сне Генри знал: пока за ним не пришли, он должен кое-что спрятать, похоронить как можно глубже, чтобы никто никогда не нашел, и…

И тут сон разорвался, как старая бумага, потому что у Генри над ухом кто-то запел.

– Встречай чудесный новый день,Иначе утро зря пройдет!Забудь про сон, забудь про лень,Проснись, тебя удача ждет!

Сладкий, как земляника, голос выводил все это с таким наслаждением, будто нет на свете ничего приятнее, чем петь, и Генри вдохнул глубже, просыпаясь.

– Коль утром слышишь голос мой,Удачу приручить сумеешь!Проснись, дружок, и пой со мной,Иначе очень пожалеешь!

Генри приоткрыл глаза – и одним движением скатился с кровати. Над ним порхала птица вроде дрозда, только с радужным оперением. Генри вжался в стену и потянул к себе подушку – будет чем отбиваться. Интересно, куда делся тот, кто только что распевал? Комната была пуста: только он сам и…

– Что за дела? Брось подушку! – гневно заклекотал дрозд. – Я тут из сил выбиваюсь, пою для него, а он!

Генри стиснул подушку крепче. За последний месяц он видел немало всяких странностей, но со сна говорящий дрозд застал его врасплох.

– Три сотни лет без волшебства, и у людей уже провалы в памяти! Неужели обо мне книг не написали? Нет, правда, не узнал меня? Не разыгрываешь? – Дрозд сел на одеяло и начал подпрыгивать, поворачиваясь вокруг своей оси. Его перья переливались так, что Генри сощурился. – Ладно, тогда позволь представиться. Я дрозд-разбудильник. – Он перестал крутиться и поклонился, прижав крыло к груди. – Любой знает, если утро начинается с моей песни, значит, впереди чудесный денек! Ну, и где приветствия? Где благодарность?

Генри зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. Кажется, от трехсотлетнего сна у дрозда-разбудильника что-то случилось с умением определять время: воздух за окном был бесцветно-серым, ни намека на рассвет.

– Лети, ничего я тебе не сделаю, – пробормотал Генри и в знак примирения выпустил подушку из рук.

Дрозд вытаращил глаза.

– Ты – мне? – пискнул он тонким, пронзительным голосом, похожим на звяканье пригоршни гвоздей. – Ну и невежа! С волшебными существами надо говорить учтиво, юноша, и я тебя проучу! Ты увидишь силу моего гнева! Так-то! – Дрозд запрыгал по одеялу, смешно вскинув крылья. – Волшебство вернулось, и теперь уж повеселимся! Не научишься хорошим манерам – пощады не жди.

Он напоследок ткнул в сторону Генри крылом, как указательным пальцем, и попытался вылететь в окно, но промахнулся и с глухим стуком впечатался в раму. Кажется, обращаться с крыльями после стольких лет бездействия было не так-то просто. Генри уже поднялся, чтобы проверить, не сломал ли себе бедняга что-нибудь, но, очевидно, волшебный дрозд был довольно крепким существом, потому что при виде Генри только сердито свистнул и со второй попытки выпорхнул наружу.

Еще несколько секунд в саду раздавалось хлопанье крыльев, потом все стихло, и Генри рухнул обратно на кровать. Какие неприятности могут быть от крохотного создания, которое занимается тем, что будит людей и желает им доброго утра? Генри с наслаждением уткнулся в подушку, и глаза у него тут же начали слипаться – накануне все праздновали и легли за полночь, а после трех недель приключений он бы спал и спал дни напролет, вот было бы…

Мимо двери простучали чьи-то шаги, и Генри распахнул глаза. Та часть дворца, в которой ему выделили комнату, была почти заброшенной, везде только пыльные запертые двери. Кому понадобилось разгуливать здесь в такое время?

Неделя, проведенная во дворце, научила Генри, что ко всему тут лучше относиться с подозрением, а инстинкт охотника разбудил его так резко, как не смог бы никакой волшебный дрозд. Он натянул одежду, прихватил тяжелый подсвечник и выскользнул из комнаты. За ближайшим поворотом коридора послышался душераздирающий скрип, и Генри, держа подсвечник наготове, бесшумно подобрался к незнакомой двери. Судя по облаку пыли, которое висело в воздухе, ее не открывали уже давным-давно.

Генри заглянул в комнату и с облегчением выдохнул. Король открывал большое, вполовину стены, окно, кряхтя сражаясь с заклинившими рамами. На столе, покрытом толстым слоем пыли, стоял поднос с дымящимся чайником и чашкой. Генри хотел скрыться, но король уже заметил его и улыбнулся, даже не вздрогнув от неожиданности.

– А, друг мой, тоже не спится? Тогда составьте мне компанию. – Король показал Генри на одно из пыльных кресел. – Это была любимая комната моей жены – вид отсюда открывается невероятный.

Никаких предубеждений против пыли у Генри не было, так что он сел, куда велели. Король устроился напротив, но тут же встал снова, вытащил из шкафа чашку, протер ее куском кружевной ткани, лежавшим на подносе, и взял себе, протянув Генри чистую. А потом разлил чай и со счастливым вздохом откинулся на спинку кресла, держа одной рукой чашку, а другой – маленькую тонкую тарелку под ней.

– Дела у нас принято решать на восходе солнца – светлое время дорого, когда на закате все ложатся спать, – пояснил король, бесшумно глотнув чаю. – Я назначил на семь часов первое заседание королевского совета новых времен и всю ночь не могу заснуть. Думаю о вопросах, которые надо обсудить. Набралось уже больше сотни.

Улыбка у него была молодая и веселая, как будто в обществе Генри он не стеснялся улыбаться так, как хочется, а не так, как положено королю. Генри кивнул, не зная, что ответить, и король продолжил:

– Кстати, один из вопросов такой: я ведь не успел вас спросить, какую награду вы хотите за свои подвиги. Не стесняйтесь, говорите.

Генри пожал плечами, пытаясь отхлебывать чай так же тихо, как король. Вещи, которые люди считали ценными, вроде денег и старых предметов, его не интересовали. То, что король не прогнал его из дворца, а даже пил с ним чай, само по себе было отличной наградой.

– А вы не болтун, – мягко сказал король, подливая ему чаю. – Может быть, расскажете о своей семье?

Генри отвел взгляд. Неужели король как-то догадался, что Освальд – его отец?

Увидев лицо Генри, король примирительно вскинул руку.

– Самый обычный вопрос. Считается, что какая семья, такой и человек. Уверен, ваши родители – достойнейшие люди.

Генри молча втягивал в себя чай. Он внезапно подумал: может, хотя бы его мать была достойнейшим человеком? Вот бы что-нибудь про нее узнать. Но рассчитывать на это было нечего – отец за всю жизнь не сказал о ней ни слова, а сам Генри даже не помнил, как она выглядела.

– Позвольте спросить у вас еще кое-что, – прервал его мысли король. – Ваш дар… Вы можете его контролировать? Мы в безопасности, верно?

– Конечно, – еле слышно сказал Генри.

– И если, например, пойдет дождь, вы не будете… странно себя вести? – уточнил король.

Генри выдавил улыбку. Он вспомнил, как ужасно чувствовал себя, когда вымок под ливнем после того, как его дар вошел в полную силу.

– Я еще не разобрался, – пробормотал он. – Но, по-моему, ничего страшного.

– Хорошо, – с облегчением закивал король. – Да, конечно, вы ведь не такой, как люди с даром огня в старых легендах. Вы хороший человек, и, надеюсь, вас водой не убьешь.