Юрий Яковлев - Разбуженный соловьями Страница 2

Селюженок обрадовался рассвету: теперь ему удастся хоть взглянуть на соловья. Но сколько он ни вглядывался в сплетение веток, увидеть соловья так и не смог.

Он вспомнил о камне и почувствовал, что камень в его кулаке потеплел и стал мягким. Он разжал кулак и удивился: это был вовсе не камень, а кусок зеленого похищенного пластилина. Остаток. Селюженок взвесил его на ладони и стал мять. Пластилин стал совсем податливым. И мальчику неожиданно пришло в голову слепить соловья. Он принялся за дело. Сначала его пальцы были неловкими, деревянными, но постепенно потеплели, разошлись и стали передавать пластилину то, что им приказывал мальчик.

Он лепил соловья таким, каким, ему казалось, должен быть исполнитель беспокойных ночных песен. Соловей оживал в руках мальчика. Он был зеленым. У него была узкая голова и большие распростертые крылья.

Селюженок посмотрел на соловья и улыбнулся. Ему показалось, что он сделал открытие - своими руками создал птицу-певца, и она молчит лишь потому, что время песен прошло и небо поднялось с земли высоко, до самых облаков.

Утром Селюженок появился в дверях художественной студии. Он робко переступил порог этого маленького пионерского храма искусств и лицом к лицу столкнулся с Татьяной Павловной. Увидев незваного гостя, Татьяна Павловна строго сдвинула брови и недовольно спросила:

- Селюженок? Что тебе надо?

Мальчик молчал. Он держал руку за спиной и смотрел в землю.

Ему ничего не нужно было. Он стоял и молчал.

- Ты пришел извиниться? - пыталась догадаться преподавательница рисования.

Селюженок покачал головой. Он пришел совсем за другим.

Татьяна Павловна пожала плечами. Она уже была готова взять маленького похитителя пластилина за плечи и вытолкать из мастерской, но тут Селюженок поднял глаза и протянул ей руку. В руке лежало какое-то странное существо с узкой головой и большими крыльями.

- Что это? - спросила Татьяна Павловна.

- Соловей, - ответил мальчик.

Татьяне Павловне захотелось засмеяться над этим зеленым уродцем. Но она сдержалась. Она взяла из рук мальчика его работу и стала ее внимательно рассматривать, словно искала в ней то, что было незаметно с первого взгляда. А Селюженок следил за каждым ее движением.

- Это твоя скульптура? - тихо спросила преподавательница.

- Это не скульптура, это соловей, - отозвался мальчик и, заглядывая в глаза Татьяне Павловне, робко спросил: - Что, не похож?

Татьяна Павловна испытующе посмотрела на мальчика и ответила:

- Похож! Очень похож! А ты видел соловья?

Селюженок запнулся. Сперва он по привычке решил соврать:

видел! Но потом ему захотелось сказать правду.

- Нет, не видел... Я слышал соловья.

- Слышал?

- Ну да, слышал. Сегодня ночью.

Татьяна Павловна все еще не могла разобраться, что же всетаки произошло с этим мальчиком, чье имя внушало всем лагерным работникам неприязнь. Но она догадалась, что ночные соловьи разбудили в душе мальчика нечто такое, о чем никто даже и не подозревал. Она сказала:

- Ты приходи, будешь учиться лепить.

Селюженок кивнул головой. И вдруг на его лице отразилась чуть заметная тень расстройства.

- Так пластилина-то нет, - сказал он.

- А мы будем лепить из глины.

Селюженок оживился.

- Глины я вам натаскаю, - сказал он, - целую гору!

- Вот и хорошо, - подхватила Татьяна Павловна.

Уже уходя из мастерской, Селюженок вдруг обернулся и сказал:

- Только меня, наверное, выгонят.

Эти слова поставили Татьяну Павловну в тупик, но она быстро нашлась:

- Посмотрим. Может быть, еще не выгонят.

- Тогда приду, - сказал Селюженок. - И глины притащу.

Когда Селюженок, ушел, Татьяна Павловна взяла со стола зеленого уродца-соловья и направилась к начальнику лагеря.

- Что это? - спросил начальник лагеря, рассматривая скульптуру. - Что это за художество?

- Это соловей.

Начальник рассмеялся.

- Хорош соловей! Это зеленая ворона.

- Это соловей, - упрямо сказала Татьяна Павловна. - Его вылепил Селюженок.

При одном имени Селюженка начальник лагеря поморщился.

- Пусть он забирает своего зеленого соловья-ворону и отправляется. Завтра наш завхоз поедет в город и захватит его.

Татьяна Павловна села на стул.

- Отправить его мы еще успеем.

- Постойте, - начальник лагеря встал со стула. - Кто, как не вы, настаивал на том, чтобы его отправить домой? Я не ошибаюсь?

- Нет, не ошибаетесь. И все-таки я прошу оставить Селюженка.

- Что, у него открылся талант? - спросил начальник и недоверчиво покосился на зеленого соловья.

Татьяна Павловна покачала головой.

- Таланта у него никакого. Но сегодня ночью его разбудили соловьи, и я думаю... Я обещаю вам, что он больше не утащит ни булавки.

- Педагогический опыт?

- Допустим.

Никто не заметил, что произошло с Селюженком с той ночи, когда его разбудили соловьи. Вот если бы у него изменились глаза, или нос, или уши, это бы сразу заметили. А когда меняется что-то внутри, разглядеть трудно.

По-прежнему юркий головастик носился по всему лагерю. И попрежнему в него, как копья, летели восклицательные знаки:

- Селюженок, убери ботинок с постели!

- Селюженок, не наступай на пятки!

- Селюженок, кто тебе разрешил трубить в горн!..

А малыши по-прежнему кричали ему вслед:

- Селюженок-медвежонок! Селюженок-медвежонок!

Да, собственно, ничего в нем и не изменилось, просто у человека появился в жизни интерес. Ему расхотелось тащить все, что попадается под руки. Он сбросил с себя старую, негодную шкурку и стал самим собой.

Ежедневно он приходил в художественную студию, садился за стол и лепил какие-то странные, несуразные существа, которые оказывались собаками, оленями, серенькими козликами.

...Вскоре в лагере открылась выставка работ юных художников.

Любопытные зрители толпились в художественной студии и нетерпеливо разглядывали работы своих товарищей. Никогда еще в студии не было так шумно. Здесь вспыхивали горячие споры об искусстве, и каждый отряд стоял насмерть за своих художников.

И вдруг кто-то крикнул:

- Смотрите, Селюженок вылепил соловья!

Это известие произвело на ребят ошеломляющее впечатление. Все сразу изменили своим любимым художникам и бросились к столу, где на фанерной подставке стояло зеленое существо с огромными крыльями. Под этим странным существом было написано: "Соловей. Вылепил Селюженок из 4-го отряда". Ребята сбились в кучу. Всем не терпелось посмотреть, что такое мог вылепить похититель пластилина.

Зрители рассматривали селюженковского соловья, как величайшее чудо, как смелое открытие, как находку далекой древности.

- Похож! - кричали одни. - Правда, похож?

- Как живой! - откликались другие.

Никто из ребят никогда не видел живого соловья, и все были убеждены, что соловей в самом деле зеленый и большекрылый. Ктото попробовал было возразить:

- Не похож. Я видел соловья.

На него обрушилось сразу несколько добровольных защитников Селюженка:

- Врешь ты все! Никто не видел соловья... кроме Селюженка.

Когда первая волна восторгов и споров улеглась, кто-то произнес:

- Говорили, что он стащил пластилин, а он соловья лепил.

Наврали на человека.

Селюженок стоял в сторонке и с удивлением слушал, что говорят ребята, и ему казалось, что речь идет не о нем, а совсем о другом Селюженке. И тот, другой, нравился ему все больше.

В эту ночь его снова разбудил соловьиный свист. Мальчик открыл глаза и долго слушал, как выводит свои серебряные трели невидимый певец. И вдруг он подумал, что нечестно слушать соловья одному. Он соскользнул с постели и одного за другим стал будить ребят:

- Слушай, вставай! Соловей поет!.. Слушай, слушай!..

Не прошло и пяти минут, как вся палата была уже на ногах.

Ребята теснились у окон и, сдерживая дыхание, слушали соловья.

Никто, естественно, не мог разглядеть в темноте поющей птицы, но все почему-то представляли себе соловья зеленым и большекрылым.

А самому Селюженку казалось, что это ожил и запел его соловей, слепленный бессонной ночью из похищенного пластилина.