Сборник - Сборник детских анекдотов XIX века Страница 2

Ученик (подумав). Через окружной суд г. учитель!

Пятилетняя девочка обращается к матери.

– Ах, мама, я не могу носить такой шляпы, она меня ужасно молодит.

Мальчик рисовал картины в воскресенье; отец напомнил ему, что в воскресные дни нельзя заниматься глупостями.

– Я знаю, папа, – отвечал мальчик, – и потому рисую только церкви и священников.

Учительница. Кто знает, какое лекарство приготовляют из молока кобылиц?

Ученица. Рыбий жир…

Мама. Юрий, не надо совать пальцы в нос!

Сынок. А зачем же в нем, мама, тогда дырочки проверчены?

Отец. Что за чудеса?! Часы остановились… Понять не могу, почему… Надо часовых дел мастеру их занести, пусть почистит…

Сынок. Не носи, папа, все равно ходить не будут.

Отец. Как так?!

Сынок. А так! Мы сегодня с Васей их все утро зубной щеткой чистили, а они видишь – они все равно не идут…

– Мамочка! В ведро с молоком упала мышь!

– Ну, что же, ты поймала ее, Валюня?

– Нет, я бросила в ведро кошку, чтобы она ее поймала…

Учитель спрашивает ученика.

– Сергеев! Вы знаете разницу между термометром и барометром?

– Отлично знаю.

– Прекрасно! Так скажите, в чем она заключается?

В совершенных пустяках, г. учитель: один обыкновенно висит внутри комнаты, а другой снаружи!

Гимназисты и «барышни» гимназистки играют в фанты. Бросая платок кому-либо, называют предмет, а ловящий платок должен подобрать другое слово в рифму. Очередь за худосочным гимназистом.

– Фунт, – говорит барышня, бросая ему платок.

– Полтора! – быстро отвечает в «рифму» растерявшийся второклассник.

Маленькому Коле дали яблоко и сказали, чтобы он разделил его с сестрой по-братски.

– Это как «по-братски»? – спрашивает Коля.

– Это значит, что ты должен большую часть отдать сестре, – говорит мама.

– Коля на минуту задумался и, подавая сестре целое яблоко, сказал:

– Нина! На, раздели по-братски!

– Кто из учеников может сказать, кем открыта Америка?

Молчание.

– И не стыдно вам? Не знать имени человека, который открыл нам полмира?!

Молчание продолжается.

С задней скамьи поднимается чья-то рука.

– Вот видите: маленький Синицин, который в классе находится всего неделю, пристыдит вас всех. Слушайте же со вниманием и запомните хорошенько его слова. Ну, друг мой, скажи!

– Позвольте выйти, господин учитель!

Учитель. Г-жа Канавкина, что вы знаете об общем свойстве газа?

Канавкина. Он… Он… мне, Петр Николаевич, совестно…

Учитель. Это еще что за новости? Говорите!

Канавкина. Он… очень воняет!

Учитель. Я спрашиваю не про осветительный газ, а вообще про газ… Г-жа Петрова! Скажите вы.

Петрова. Газ… газ. Газ скоро носится, рвется и мнется. Мне сделали газовое платье и…

Учитель. Вы только о нарядах и думаете! Г-жа Палкина! Скажите – хотя бы вы.

Палкина. Газ легче воздуха.

Учитель. Ну, вот – хорошо. Легче воздуха. И потому? Что?

Палкина. И потому, когда пьют лимонад, то газ бьет в нос, и человек – извините – икает…

– Что, Жоржинька, мама дома?

– Да, дома. Только у нее болят зубы.

– Очень болят?

– Так болят, что она послала их с кучером к зубному доктору…

– Слушай, Вовочка! Если горит семь свечей, а три из них ты потушишь, сколько останется?

– Три.

– Как три?

– Остальные сгорят, дяденька.

– Тетя! Где же у тебя другое лицо?

– Как другое?

– Да, папа говорит, что ты двуличная…

Разговаривают две маленькие девочки.

– Кто твой папа?

– Моряк.

– По морю ездит?

– Нет, он ходит по морю.

– Да ведь, по морю нельзя ходить…

– Нет, можно. Мама говорит, что папе море по колено.

Маленький Юрий, ложась спать, говорит маме:

– Мамочка, чтобы скорее заснуть, я всегда считаю до ста.

– Что ты врешь, Юрочка, ты до ста считать не умеешь!

– Да ведь, я, мамочка, всегда раньше засыпаю.

– Вот, Сенечка, за то, что ты все обижаешь Вареньку и Вовочку, я им купила гостинцев, а тебе розгу…

– И отлично, мамоцка, вот я и буду их этой лозгой длать!

– Ну, что, Петруша! Как тебе нравится в школе?

– Ничего, мамочка, все очень хорошо бы было, если бы не учитель.

– А что же учитель?

– А он все спрашивает, а я не знаю, что мне ответить на его вопросы.

– Мой папа богат, а твой бедный!

– А мой папа умнее твоего!

– Твой папа у моего деньги в долг взял!

– А мой папа ему не отдаст!

– Дедушка! Правда, что ты светило науки?

– Да, отчасти правда, а что?

– Мне темно читать, так посвети, пожалуйста…

– Папа, посеки меня немножко…

– За что?

– Так. Я буду плакать, а мама мне тогда гостинцев даст.

Маленький Ваня спрашивает гостью.

– Вы долго у нас, тетя, будете сидеть?

– А что, милочка?

– Да я есть хочу, а папа говорит, что он за стол не сядет, пока вы не уйдете.

– Левушка, когда ты вырастешь, кем ты будешь?

– Офицером!

– Но, ведь, тебя могут убить на войне.

– Кто?

– Неприятель.

– Тогда я лучше буду неприятелем.

– Ну, Мишенька, что тебе подарить, – этот червонец или пятирублевую бумажку?

– Подари мне, папочка, золотой, только заверни его в эту бумажку.

– О чем ты, Петруша, плачешь?

– Мама за шоколадом послала…

– Ну, так что же такое?

– А то, что значит, папа будет меня сечь.

В сельской школе.

– Ну, вот, я вам объяснил, что такое вычитание. Поняли?

– Поняли, г. учитель.

– Хорошо. Слушайте! Я дал сторожу «на чай» четвертак, он из них купил закуски на две копейки, а на пятачок выпил, сколько у него осталось, Шевченко?

– 18 копеек, г. учитель.

– Хорошо! А как это действие называется?

– Выпивкой г. учитель!

Учитель (останавливая гимназиста на улице в 2 ч. утра). – Почему это вы гуляете в неурочный час?

Гимназист. Как в неурочный? Теперь идет урок географии.

– Митя, я купила тебе глобус, а он у тебя в пыли!

– Не могу же я, мама, стирать пыль со всего земного шара…

– Какие самые полезные птицы для человека?

– Жареные, г. учитель!

Крестьянин везет ксендза по отвратительной, грязной дороге. Лошадь он ведет под уздцы. Вдруг таратайка увязает в грязи. Выбраться нет возможности, лошаденка пыхтит, сильно отдувает бока, возок ни с места.

– А Вы, г. ксендз, латинский язык знаете?

– Ну, конечно!

– Слава Богу! значит, все уладится. Наш капеллан постоянно твердит, что со знанием латинского языка можно пройти весь свет.

С этим словами он отпряг лошадь, ушел с нею и оставил несчастного пассажира в грязи вместе с повозкой и латынью.

Кучер представляет счет своему господину:

1. За мой обед – 25 копеек.

2. А за сено и солому барина – 60 копеек…

Приезжий к коридорному. – Братец, ты мне поставил у двери разную пару сапог…

Коридорный. – Чудеса, право. И шестой номер жалуется, что у него разные сапоги…

Ученик рисовальной школы (к прислуге). Ну, что, Даша, Вы отнесли г. Иванову его портрет моей работы?

Даша. Отнесла, барин. Они сами приняли…

Ученик. И что же он сказал? Остался доволен моей работой?

Даша. Сказать, ничего не сказали, но надо полагать, что довольны остались, потому что, как взглянули, так и покатились со смеху.

Мировой судья. Свидетель, слесарь Петров, являясь в суд, вы могли бы одеться почище, оставив дома эту блузу и замаранный кожаный фартук?

Свидетель. Г. судья, я одет не хуже Вас!

Судья. Что вы хотите этим сказать, Петров?

Свидетель. То, что Вы – в своем рабочем костюме, а я в своем…

На вокзале сидят за столом молодые люди и обедают. Один из них обращается к буфетчику.

– Послушайте, отчего у вас такие маленькие порции?

– Чтобы пассажиры не опоздали на поезд, сударь!

– Когда вы начинаете разводить поросят? – спросил один американец у другого, у которого был большой ячмень на глазу.

– Я вас не понимаю, – ответил американец с ячменем.

– Да я вижу, что у вас ячмень-то совсем поспел.

– Это правда! – ответил тот. – И немудрено, что свинья залезла в мой огород.

Доктор. Ваша болезнь очень сложна, и я даже не могу окончательно решить, что у вас…

Пациент. Что же, делать г. доктор?