Большая книга ужасов 89 - Елена Александровна Усачева Страница 2

Илья дотащил сестру до калитки, впихнул ее во двор и уставился на Славку.

– Ты собираешься заходить? – спросил он.

– Я туда собираюсь идти, – показал на дорогу Славка. – А друзья всегда все делают вместе!

– Я не делаю, – мрачно ответил Илья и хлопнул калиткой. Не отрывая тяжелого взгляда от приятеля, попытался накинуть крючок. Промазал.

– Да что мы теряем-то? – Славка подошел к забору.

Илья боролся с крючком, который последний раз накидывали двести лет назад и он уже давно не попадал в паз из-за просевшего дерева.

– Туда и дорога хорошая есть, – протянул Славка. – Просто сходим. Мне отец гулять велел. Не хочет, чтобы я дома сидел ему мешал. Вот и пошли.

Илья зыркнул по сторонам, никого там не увидел и сделал шаг от калитки.

– Если есть дорога, это не значит, что упало именно туда, – упрямо произнес он. – А Квадро вообще пьяница. Верить ему нельзя. Это был самолет.

– А если он на самом деле видел? – тихо спросила Аринка.

Илья резко повернулся к ней:

– Я бабушке скажу!

– Самолет на сверхзвуковой след оставляет, а тут нет ничего! – Славка посмотрел в небо.

Аринка тоже задрала голову, но Илья категорично заявил:

– Дурак будешь, если пойдешь! С этого неприятности и начинаются. Люди идут куда-то – и пропадают. Если Квадро видел, вот пускай и идет. Пропадет – будет не жалко.

– А чего? – Аринка машинально, от обиды, стала дергать травинки у забора и крутить из них куколку. – Можно и не ходить. Но если идти, то уж всем вместе.

– Да идите вы куда хотите! Встречайте кого хотите! Я не пойду! – Илья зашагал по двору туда-сюда, вызывая волнение у кота Мурсы. Он водил полосатой мордой, следя за хозяином и еще больше распушив усы, из-за которых его так и называли: мур с усами – Мурса. – Для вас же, глупых, столько фильмов сняли! Столько книг написали. Не надо ходить туда, куда не надо.

– Я бы сходила, – не сдавалась Аринка. Куколка в ее руке была уже сделана, и она мяла ее в пальцах, не зная, куда пристроить. Украсила волосы куклы своей заколкой. Решила покатать игрушку на Мурсе, но ему эта идея не понравилась. Он встряхнулся и убежал под дом, утащив куколку в траву. Аринка заправила за ухо оставшуюся без заколки прядь.

– Ну и что, что упало? – возмущался Илья. – Упало – встанет, прилетело – улетит. Или тебе так хочется с призраком встретиться?

Славка усмехнулся. Нехорошо так. Мол, все кругом дурачки, а он один умный. Сказал, отступая от забора:

– Я бы встретился. А вы сидите тут… с бабушкой. – И зашагал к улице. Уверенный и категоричный.

– Но как же… – потянулась к калитке Аринка.

Илья громко хмыкнул, и она сгорбилась, уронив руки.

– Неужели не интересно? – спросила расстроенно. – Все равно делать нечего.

– Сыграть в гроб? Нет, не интересно.

Аринка поморщилась – ей не понравился образ гроба. В который она, конечно же, не собиралась «играть». Но просто так, одним глазком, на пришельцев она бы глянула. Можно же сбегать туда и обратно. Быстренько. Никто бы и не заметил. Они тут дольше шумят. А так из-за кустов подсмотреть – и достаточно.

Про заброшку много слухов ходило. Сам Квадро их и рассказывал в разной комплектации. Что дом этот строился под туристическую базу, что туда провели свет и проложили хорошую дорогу. Что приехали первые туристы. Что именно с ними и случилась беда. Один турист пошел в лес и не вернулся. Искали его долго, не нашли, даже следов не обнаружили. И если бы не оставленные на базе вещи, могло показаться, что человека и не было. Списали на несчастный случай. Но уже следующие туристы стали рассказывать, что в лесу что-то странное происходит. Когда идешь по нему – кажется, что тебя преследуют: хрустят ветки, слышится дыхание в спину. А стоит остановиться и обернуться – так сразу рождается ощущение, что преследователь стоит перед тобой. По ночам люди в комнатах стали слышать голоса. Начали пропадать вещи. По мелочи, но кому приятно утром не найти свою расческу, носовой платок или шарф. Хозяин пытался что-то сделать. Приглашал охотников, они прочесывали лес и ничего не находили. Ставил фотоловушки, но за месяцы они никого не засняли. Установил лампочки, включающиеся от движения, но и лампочки по ночам не загорались. А вещи продолжали исчезать. Больше никто не захотел приезжать. Хозяин разорился, с горя ушел в лес и тоже не вернулся.

А дом стоит. Не ветшают стены. Не обваливается крыша. Не выпадают окна. Новенький замок так и висит на двери. К дому ведет хорошая дорога. Ее заносит ветками и листвой, зимой нарастает крепкий наст. Но она есть. По ней легко пройти. Только желающих делать это не находится.

Все это было бы сказкой: ну подумаешь – дом в лесу, ну подумаешь – никто не ходит. Мало ли в карельских лесах избушек охотников да старателей. Люди приходят, люди уходят. А здесь не хотят приходить. Столько лет прошло, все давно выветрилось, все призраки отправились в другие, более прибыльные места. Можно ходить, можно любопытничать. Не ходят. Даже отчаянные грибники, спешащие за самыми мордатыми белыми за болотом, обходят заимку стороной.

– Кому же охота в гроб ложиться, – однажды ясным солнечным днем изрек Квадро на очередные расспросы про заимку.

Ребята после упоминания о гробе даже семечки грызть перестали.

– А там гроб стоит? – спросил Славка.

– Да кто его знает, что там стоит. Но вот слышал былину нашу, обонежскую, про Святогора? Ехал он как-то с Муромцем, и увидели они гроб. Решили померить – кому подойдет. Муромцу велик оказался, а Святогору в самый раз. Лег он в гроб – а крышка его сама и закрыла. Так и умер.

Сюда бы подошло, что после этих слов наступила гробовая тишина. И если бы Илья не подавился семечком, все бы так и было: они бы час просидели, открыв рты от страха. Но Илья стал давиться, Славка – стучать его по спине, Аринка привстала, рассыпала травяных куколок, кинулась их собирать, уронила кулек с семечками.

Когда стало понятно, что семечки уже не спасти – они все на земле, Славка встал, отряхнул руки и недовольно буркнул:

– А зачем же он лег?

– Да вот спроси, – развел руками Квадро. – Лег – и все. Так и со старым домом. Никто не тянет, не заставляет, но люди идут – и умирают.

– Прям так и умирают, – прохрипел Илья – он никак не мог избавиться от крошки в горле.

– Ну вот лет