Валерий Гусев - Ворюга в клеточку Страница 20

Охранник влетел в кабинет директора и заботливо осведомился:

– Не пострадали, Модеста Петровна?

Модеста Петровна, красная от страха и злости, неуклюже сползла со стола, упала в кресло. Выдохнула зловещим шепотом:

– Я не пострадала… - И вдруг заорала, как дворник поутру: - А ты пострадал, хорек вонючий! Охранник называется! Вон отсюда! Навсегда!

…Забежав за угол, мы остановились. Алешка отдышался. Усмехнулся.

– Шуму наделали! Да все без толку. Ничего не нашли.

– А это? - спросила Ленка, указывая на Норда, который спокойно сел с ней рядом, будто и не он только что наделал такого шума.

В пасти Норд держал… цветной стаканчик-мигалку.

Да, похищенного Акимова мы в ломбарде не нашли. Но след его отыскали. Теперь главное - этот след не потерять. А ведь привел он нас к бывшей дворничихе, а ныне - крутой тетке Модесте. Мы не сомневались, что похищение Акимова - ее рук дело. Она это зачем-то придумала, она и организовала. Но справиться с таким противником не просто. А надо…

Мы с Алешкой сидели в своей комнате, у аквариума. Грустно смотрели, как резвятся подаренные Акимовым рыбки. А где он сам? И что с ним сделали?

– Они хотят его заставить золото Карлсоном воровать, - сказал Алешка. - Этой Модесте своего золота мало. Бренчит, как копилка.

– И орет, как паровоз.

– Дим, а давай мы тоже так!

– Как?

– Как она. Помнишь, папа говорил: врага лучше всего бить его же оружием.

– Модесту украдем? И обменяем на Акимова? - Мне стало немного смешно. Алешке - тоже. - Чтобы ее украсть, самосвал нужен.

– Не Модесту, Дим. Спрячем ее Жужу. Она в ней души не чает. Посходит-посходит с ума, а мы ей как позвоним! Из автомата! И скажем…

– Нам нельзя, - строго остановил я его фантазии. - Мы же не бандиты.

– Да, - вздохнул Алешка. - Не бандиты. Мы честные люди. - И опять вздохнул. Еще тяжелее.

В его вздохе мне почудилось едва скрытое сожаление.

– Нужно следить за ней, - сказал я. - А когда узнаем, где Акимов, что-нибудь придумаем.

– Ага! - обрадовался Алешка. - На Жужу его обменяем.

– Мы ж не бандиты, - вздохнул я.

– А чего ж мы сидим? Когда ломбард закрывается?

– В восемь.

– Пошли скорей. А то опоздаем.

Мы вышли на душную улицу.

– Как думаешь, Дим, - спросил Алешка, когда мы подходили к ломбарду, - Модеста меня узнала?

– Когда?

– Когда мы с Нордом обыск делали. Она сначала зажмурилась вся. А потом только на него и смотрела. Наверное, не узнала.

– Я тоже так думаю. Она вообще никого не узнает. Мы для нее все на одно лицо.

– Тогда можно к ней поближе подкрасться.

– Вряд ли. Она всегда так орет, что на другой улице слышно. Замри! Вот она.

Из ломбарда вышла Модеста Петровна и еще какие-то сотрудники.

– Сигнализацию включили? - спросила она.

– Конечно, Модеста Петровна, - ответили они. - До свидания, Модеста Петровна. Спокойной ночи, Модеста Петровна. - И пошли к метро.

А Модеста села в свой экипаж, приопустила стекло и, закурив, выпустила в окошко струю паровозного дыма.

И тут же, откуда ни возьмись, робко возник бывший охранник Хорьков.

– Не, ну, Модеста Петровна, - занудил он, подойдя к машине. - Не, ну не по делу вы распорядились. Случайность такая вышла…

– Собачки испугался! - Модеста даже дверцу распахнула. - Зачем ты мне нужен такой! А ведь я тебя как родного сына приветила! В твоей дурацкой Перловке квартиру тебе сделала! К немцам пристроила! А ты? Тьфу на тебя! Скройся!

– Ну, Модеста Петровна… Я ж для вас такое сделал… Это ж тюрьмой пахнет. - Тут он немного преобразился. - А если что, один сидеть не буду!

– Будешь! - взвизгнула Модеста. - Как миленький! Я ни при чем! Я знать ничего не знаю! Кто он такой? Куда вы его дели? Мое дело - сторона!

– Ну, как хотите, - Хорьков отступил в тень. - Поеду сейчас к себе. И выпущу его на все четыре стороны.

– Выпускай. Он сразу к ментам пойдет.

– Ну и пусть! Скажу: ты, парень, зла не держи. По ошибке вышло. Модеста на тебя навела. Приказала.

– Ах так? - мне показалось, что она сейчас взорвется и разлетится на куски. Не взорвалась. Даже наоборот. - Ну, ладно. Прощаю на первый раз. Езжай в свою Перловку. И гляди там…

– Есть! - он вытянулся, как рядовой перед генералом. - Будет сделано!

– Молчит? - спросила Модеста.

– Молчит пока. Придуривается.

– Жрать не просит?

– Упрямый.

Модеста злобно хихикнула.

– Ты его покорми. Селедочкой, огурчиком соленым. А пить не давай.

– Будет сделано! Здорово придумано! Спокойной ночи, Модеста Петровна!

И он весело потопал за угол. А Модеста завела машину и поехала домой. Это значит, обогнула наш дом и въехала во двор. Она на работу пешком не ходила.

И мы за ней не пошли. Знали: ничего нового там не будет. Поставит машину задом к детской песочнице, с кем-нибудь поскандалит, а потом выведет Жужу на детскую площадку. И поэтому мы пошли за Хорьком.

Стемнело. Деревья кругом, кусты. Помоечные контейнеры. Ракушки. Машины. Поэтому следить за Хорьком было нетрудно. И мы скоро поняли, куда он шагает.

Возле немецких домов он закурил и постучал в окошко будочки. Из нее вышел его напарник - Жлоб. Они о чем-то начали говорить.

Подобраться поближе нам никак было нельзя - место открытое, ни помойки, ни ракушки. И мы решили: пройдем нахально мимо, беззаботно и увлеченно беседуя. Может, что-то и услышим. Хотя то, что мы уже услышали, нам многое открыло.

Идем с Алешкой, лялякаем, а ушки - как локаторы. Охранники так увлеклись разговором, что на нас - ноль внимания. Ну и мы на них вроде тоже. Приближаемся… Поравнялись… Удалились…

Переглянулись.

Вот что услышали.

– …Вы, Модеста говорит, чтоб завтра все узнали! Мне, говорит, ждать некогда!

– Ты куклу-то включать пробовал?

– Пробовал. Не включается. Не летает.

– А ты ее подбрось. Вдруг полетит.

– А разобьется? Модеста нас тогда в грязь размажет.

– Ну ты тряси его. Дело выгодное. А куклу Модесте сдай, на всякий случай.

– Лады. Поехал. Клиента селедкой кормить…

И они расстались.

Идти за Хорьком мы не решились. Наверняка уж он обратил бы на нас внимание. Да и куда за ним ехать? Что за Перловка такая? У нас и денег-то нет. И мама забеспокоится.

– Ладно, Дим, - сказал Алешка. - Мы и так все узнали. Найдем эту Перловку и такой тарарам им устроим. Три года будет сниться!

Мама нас встретила очень радостно. Соскучилась.

– Прелесть какая! - сказала она. - Я бы эти газеты так ровно ни за что бы не поклеила. Папа будет рад.

– Ага, - сказал Алешка. - Будет по нотам свой гимн петь. Мам, а ты не знаешь, где пшенка?

– А тебе зачем? Рыбок кормить?

Алешка - глазами хлоп-хлоп.

– Да нет, мам. Город такой - Пшенка… Или Манка?

– Перловка, - объяснил я, давясь от смеха.

– Так бы и сказали, - немного обиделась мама. - А то морочат голову. Пшенка эта… Ой! Перловка. Станция есть такая. По Казанской дороге. А тебе зачем?

– Надо!

– Да, - вздохнула мама. - Проще не скажешь. - И ей опять, наверное, захотелось стать рыбкой.

– Мам, а эта… Перловка, она далеко?

– Я точно не помню. Мы с папой как-то в молодости туда летали. В отпуск. К его друзьям. Там так красиво! Просто прелесть! Тайга, величавые реки. Олени в нартах. Икра в лоханках.

– Супердень, - прошептал Алешка.

– Мам, ты что? - спросил я. - Какие олени?

Я этого перловского Хорька никогда на оленях не видел.

– Какие олени? - переспросила мама. - Рогатые, - она пожала плечами. - А икра - красная. Мы ее столовыми ложками ели.

Тут я что-то начал понимать. И пока Алешка разбирался с оленями в лоханках и с икрой в нартах, пошел в кабинет, долго рассматривал папину карту. И нашел-таки эту мамину Перловку. Далеко в Сибири. Посреди зеленой тайги и меж величавых синих рек.

Я вернулся на кухню.

– Мам, а в твоих воспоминаниях поближе никакой Перловки нет?

– В моих - нет. У папы спросите. Кстати, вы обещали к его возвращению кабинет в порядок привести.

А мы, кстати, и не обещали.

– Ага, - сказал Алешка. - Обязательно. А дядя Степа флейту достал. Мы его позовем. Он по этим нотам сыграет папе его милицейский гимн. Здорово?

Мама отозвалась не сразу. И осторожно спросила, на всякий случай:

– А барабан ваш дядя Степа не достал?

– Если хочешь, - льстиво пообещал Алешка, - мы барабан из школы принесем.

Лучше бы он не вспоминал про школу - тут же зазвонил телефон. Звонок - лохматый и энергичный, ясно - это наш неугомонный Бонифаций.

– Дима? Ты готов?

– Усегда! - я никак не мог вспомнить, к чему я должен быть готов.

– Я уже обзвонил весь наш драмколлектив, - радостно сообщил Бонифаций. - Теперь звоню тебе. - Мог бы этого и не говорить: а то я не знаю, кому он звонит. - В субботу, в пятнадцать часов - сбор у меня. Первая читка пьесы. Отнесись со всей ответственностью.

– Непременно. Не кладите трубку, Игорь Зиновьевич.

– А я и не кладу. Я тебя слушаю.

– Вы не знаете, где находится Перловка?