Валерий Медведев - Флейта для чемпиона Страница 20

Глава 7

ЗДЕСЬ ПРЫГАЛ И ДОПРЫГАЛСЯ...

Позволим себе небольшое отступление, дорогой читатель. Об этом "безумном мире" одного двора можно рассказывать по-разному: как говорится, впрямую, вкривую, опосредованно... И даже со стороны! Со стороны тех, кто сидит то, что мы не видим. Показывая видимое, мы показываем то, что мы видим. А слыша то, что видят другие, мы видим то же самое глазами других. Не правда ли? - как говорят англичане, великие субъективисты, подразумевая тем самым, что не в одной только правде дело.

...- Вот Масюков разбегается... - сказал диктор Виктор. - Рядом с ним на этот раз молча бежит его тренер Гуляева. Что?.. Что-то помешало ему сделать прыжок. Он возвращается обратно... Очевидно, не рассчитал шаги... Снова разбегается!.. Толчок!.. Прыжок... Мимо!.. Не взята высота! - сказал диктор.

- Не взял! Не взял!.. - И Елена тихо запела: "Ах вы наше Сиятельство и кубков, и медалей, с победой привезённые нами издали из дали!.."

Вита с любопытством смотрела на незнакомую девчонку со скромной причёской и очень простенько одетую. Лицом она напоминала Стеллку, с которой стёрли косметику и переодели со вкусом.

- А вам чего ещё здесь надо? - сказала Вита.

- Не чего, а кого. Ларионова надо.

- Его сейчас нельзя отвлекать. Он спит, - предупредила Вита.

- Это вам его нельзя отвлекать.

- Минуточку, ваше лицо мне очень знакомо. По-моему, я вас здесь уже видела? Вы не Стеллка?

- Это вы мою близнецовую сестру видели, она у нас действительно Стеллка, а я Степанида, меня зовут Тихая пристань, - хорошо улыбнулась девочка.

- Пристань?.. Это уж не от слова ли "приставать" к чужим мальчикам! - всполошилась Вита.

- Нет, это от слова, что ко мне чужие мальчики охотно пристают. - И Степанида ушла с независимым видом, рассматривая фанерные "статуи".

Вениамин мгновенно проснулся:

- Всё! Я готов!

Он вскочил и тут же присел.

- Ой!.. Гена, - попросил он, - помассируй, я ногу потянул...

Цветков начал массировать Ларионову ногу со словами: "Для хорошего человека и рубля не жалко".

Все с криком окружили Ларионова. Гусь растопырил руки:

- Тихо! Тихо! Не все сразу! Не все! Не делайте хора! Когда отдохнет, чемпион ответит на все вопросы и только в порядке живой очереди. Прошу тихо-тихо установить очередь.

К Ларионову, держа под мышкой мемориальную доску, быстро подошла Цветкова:

- Веня, хочешь, я дам тебе что-то почитать?

- Хочу, - согласился Вениамин.

- Читай!

Вениамин взял доску:

- "В этом дворе прыгал и допрыгался..." А кто допрыгался-то? Тут у тебя фамилии нет, - сказал он Тане.

- А кто допрыгается, я того фамилию здесь и напишу, - она забрала мемориальную доску.

- Таня! А почему мемориальная доска пишется обязательно в прошедшем времени: "Здесь жил и работал... поэт такой-то?" Будь моя воля, я бы писал: "Здесь живёт и работает замечательный писатель... или поэт... или спортсмен... или просто хороший человек..." посоветовал ей Вениамин.

- Здорово! А я бы написала: "Здесь живёт замечательный парень, которого я люблю..." Чао...

Она пошла прочь и тут же вернулась, потому что к Ларионову протиснулась Стеллка.

- Я тебе забыла сказать, что я всё достала!.. Ты только скажи, тебе нравится расцветка? - она раскрутила рулон и показала Ларионову.

- Ничего, ярковато немного, - сказал он.

- Сто метров нужно для танцевальной юбки.

- С ума сойти! - ахнул Вениамин. - Ну ладно, зови Степаниду.

Но Стеллка не унималась:

- Я тебе ещё капрон не показала. - Она достала из сумки небольшой кусочек капрона: - Как паутина. Я думаю, он подойдёт для реставрации икон?

- Что надо! Где достала? - сказал Ларионов.

- Где? В комиссионке через знакомых. Да, там, где ты говорил, теперь по правилам и судьи будут.

- Молодец! - похвалил Вениамин. - Зови Степаниду!

Стеллка побежала искать сестру.

"Вот тебе на! - подумала Татьяна. - На Ларионова и материальчик, кажется, уже завёлся... в сто метров... и капрон из комиссионки... и судьи будут... Неужели Гуляева и Фокина правы, и у каждого чемпиона есть двойник?.."

- Тебе что сыграть для настроения? - застенчиво спросила Вениамина Вита. - Сама знаю: ты - Моцарт прыжков, значит, что-нибудь из Моцарта?

Вынув из футляра скрипку, Вита заиграла, плавно водя смычком. А Гиви снимал это всё на плёнку.

Леонид ревниво прошептал Вите:

- Минуточку, это ещё что за новости?.. Так мы не договаривались!.. Получается какой-то музыкальный культ личности.

- А мы договаривались, - прекратила играть Вита.

- А мне почему не играешь? Я протестую!

- Потому что бывают Моцарты прыжка, а бывают и Сальери! - спрятала скрипку в футляр раздосадованная Вита.

Татьяна провозгласила через усилитель:

- Между прочим, в Древней Греции к чемпиону Олимпийских игр приставляли человека с флейтой. Когда спортсмен шёл по городу, то флейтист шёл за ним и свистел о том, что вот, мол, идёт великий спортсмен! Ах, обратите, пожалуйста, внимание на великого атлета!.. С годами ни к чему хорошему этот художественный свист, конечно, не привёл!..

Леонид мрачно взглянул на Гуся:

- Достал пистолеты?

- Конечно, достал. Дома лежат.

- А когда?.. - встрепенулся Леонид.

- Получишь от меня за пять минут до дуэли, - успокоил его Гусь.

- Ладно, а вызывать можно?

- Хоть сейчас, - с готовностью ответил Гусь.

- Я немного подожду, вдруг всё сообразуется... А может, лучше выбрать холодное оружие?.. Самое холодное оружие на свете - это слово "нет", - никак не мог решиться Леонид.

- Да отрави ты его мороженым, как Чацкий Софью... - посоветовал Гусь.

- Чацкий Софью мороженым не травил, это Арбенин отравил Нину мороженым... - машинально поправил его Леонид.

- Это неважно, кто кого, важен результат... и качество продукции... - заметил Гусь.

- Приготовиться к прыжку Ларионову, - объявила Елена.

Кто-то отодвинул Цветкова, массирующего колено Ларионову, в сторону.

- Это не массаж, а самодеятельность, - широко улыбнулся ему Босс. И сам принялся за массаж. По всему было видно, что у него в этом деле немалый опыт. - Ну, что же ты, мы же договаривались в двенадцать, - упрекнул он Ларионова. - Скоро и начало соревнований.

- Да... задержались... - замялся Вениамин.

- Задержались или задержали?.. - уточнил Босс. - Милиция, что ли?

Гусь переглянулся с Ларионовым:

- Да ты что, какая милиция? Нас дружинники задержали.

Босс достал из спортивной сумки икону, незаметно сунул её Гусю:

- А синяки?

Гусь быстренько передал икону Ларионову.

- Да с Жоркой-Интеллигентом подрались. Почему трафарет на майке не сделал?.. То да сё!..

- Вас там не обыскивали? - поинтересовался Босс.

- Да нет, слава богу!

- А богоматерь принёс? - спросил Босс.

Гусь вновь переглянулся с Ларионовым:

- Да забыл.

Веня внимательно рассматривал икону:

- Хорошая копия...

- Какая ещё копия? Копии мы... продаём... - совсем как Гусь, обиделся Босс. - Ну всё, - закончил он массаж. - Значит, твоя фамилия Перцуленко. Зовут Костя... По машинам!..

Он быстро устремился со двора. Следом поспешил Ларионов, затолкав тренировочный костюм в сумку. Гусь следовал в арьергарде.

- Ларионов, ты куда?.. - завизжала Елена на весь двор. - Ребята! Ларионов убегает с олимпийских игр, под чужой фамилией и за чужую команду прыгать.

Гиви навёл кинокамеру на Ларионова:

- Крупным планом - Ларионов... спортсмен с большой дороги!..

На крик Елены Гуляевой сбежались все олимпийцы:

- Что случилось? Почему Ларионов не прыгает? Что здесь происходит?

- Л то, что ваш хвалёный Ларионов, ваш атлет-аскет-оглы сызмала-рекорд-бей договорился и за чужую команду, и под чужой фамилией выступать! - вскричала Елена.

- Как под чужой фамилией?.. За какую команду?.. Вот это да!

- Мы ещё не знаем точно, за какую команду и под чьей фамилией будет выступать Ларионов, но мы это выясним! - громко сказала Елена. - Ну, что твой хвалёный Ларионов?! - пренебрежительно посмотрела она на Цветкову. - Кто кричал, что мы не тем колесо фортуны смазывали и не туда это колесо поворачивали?!.. Ларионов сам не тем смазал колесо и сам не туда его повернул!..

Татьяна вдруг расплакалась:

- Этого не может быть, потому что этого не может быть... чтобы Ларионов!.. Тут что-то не так!.. Это какой-то дурной сон!

Подобно тому, как, не имея шкалы Рихтера, очень трудно было бы определить силу землетрясения, так трудно было бы описать, что творилось с каждым участником олимпийских игр, если не вообразить себе предположительную шкалу, назвав её "шкалой переживания". И, взяв за отсчёт самую высокую высоту переживаний Татьяны Цветковой, в самой нижней её черте поместить фальшивые и демагогические выкрики Вадима Масюкова, тогда читатель сам легко распределит всех остальных участников всей этой истории, приближая их к Цветковой или удаляя их от неё и приближая к Вадиму Масюкову, который именно в эту минуту кричал, кося взглядом в сторону Цветковой:

- Рано орали! Рано! А оказалось поздно! Прошляпили такого парня!..