Владимир Машков - Веселая дюжина (Здравствуй, Валерка! - 2) Страница 21

Но заснуть никак не удавалось. Конечно, все мои беды в этом году оттого, что это был тринадцатый год моей жизни. А с сегодняшнего утра, когда начнется четырнадцатый год, все пойдет по-другому. Шиворот-навыворот. Нет, шиворот-навыворот тоже не стоит. У меня и так все шиворот-навыворот.

Золотые слова - надо начинать новую жизнь! Ого! Уже 13 лет! Надо становиться серьезным и спокойным, слушаться маму, учителей, вожатых... В общем, надо идти на пенсию.

Я бросил ломать голову над всякой ерундой и заснул.

Седьмая серия моих снов

Я выбегаю на шоссе. Гляжу налево - нет ребят. Гляжу направо - шоссе пусто. Неужели что-нибудь стряслось и ребята задержались в пути? Может, велосипед у кого испортился? И сейчас Генка чинит его, как когда-то (давным-давно!) мой.

Усаживаюсь на обочину и жду своих друзей.

- Валера, что ты здесь делаешь?

Знакомый голос заставляет меня обернуться. Алена топает по шоссе прямо ко мне.

Странно, как она попала в мой сон?

- Жду своих друзей, - отвечаю я.

- Они приедут тебя навестить? - спрашивает Алена и садится рядом со мной на обочине.

- Они почти каждый день меня навещают, - говорю я.

- Что-то я их ни разу не видела? - удивляется Алена.

Я молчу. Ведь я не могу ей объяснить, что друзья являются ко мне только во сне и что Алена сейчас сама мне снится.

- Через день конец смены, - вздыхает Алена. - Жалко расставаться. Вы уедете, а я останусь.

- Другие приедут, - утешаю я вожатую.

- Такие не приедут, - грустно качает головой Алена.

- А чем же мы особенные? - удивляюсь я.

- Как будто ты не знаешь?

Алена подмигивает мне и первая смеется. Вирус хохота проникает и в мой организм. Мы заливаемся, сидя на обочине пустынного шоссе, на котором почему-то сегодня не появляются ребята.

Отхохотавшись, мы умолкаем.

- Алена! - я первым нарушаю тишину.

- Что?

- Алена!

- Ну что?

- Алена, а сколько тебе лет?

- Восемнадцать, - отвечает Алена.

- А мне тринадцать исполнилось. Сегодня, - сообщаю я.

- Поздравляю. Желаю тебе - быть таким, какой ты есть.

- Спасибо. Алена!

- Ну что?

- А у тебя жених есть?

Запрокинув голову, Алена долго хохочет. Я не смеюсь и терпеливо жду. Наконец Алена произносит:

- Ну и уморил. Я всегда говорила, что ты веселый парень.

- А я, между прочим, серьезно спрашиваю.

Алена удивленно на меня смотрит и тихо произносит:

- У меня нет никакого жениха.

- Ну и прекрасно, - сразу веселею я. - Зачем тебе жених? С ним же тоска зеленая...

- А если он будет вроде тебя - веселый? - улыбается Алена.

На эти слова я не нахожу ответа и сосредоточенно молчу.

Алена поднимается:

- Когда приедут твои друзья, приводи их к нам в отряд.

По тропинке Алена идет к лагерю, а я снова оглядываю шоссе. С горки катит группа велосипедистов. Это мои друзья! Но кто еще с ними? Я внимательно всматриваюсь в лица. Вместе с Семкой, Горохом и Генкой вовсю крутят педали Юрка, Марик, Васька и (чего только во сне не бывает!) Галка Новожилова.

Я торопливо вскакиваю и бегу им навстречу.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ,

КОТОРУЮ ПО-ПРЕЖНЕМУ МОЖНО ПРОПУСТИТЬ

Утро новой жизни началось прекрасно. Солнце сверкало и улыбалось с высоты. Ребята меня поздравляли с днем рождения. Я начистил до блеска зубы и выпускал налево и направо солнечных зайчиков.

В столовой к нашему столику подошла Капитолина Петровна. Она произнесла речь о том, что сильно надеется на благотворное влияние "Лесной сказки" на меня, а также на то, что я вообще возьмусь за ум, пора уже. Капитолина Петровна поздравила меня и преподнесла букетик незабудок и коробку, в которой лежали белые из пастилы грибы с коричневыми шоколадными шляпками.

Алена подарила мне толстую книжку под названием "Тиль Уленшпигель", сказав, что она про меня.

Ребята вручили мне осмоленную сосновую палку, на которой было вырезано:

"Валерке Коробухину в день рождения. Веселая дюжина".

А тетя Рая преподнесла мне два стакана холодненького компота. Я очень обрадовался. Ведь мамы в день рождения со мной не было, и не было ведра маминого необыкновенного компота.

Так началось утро моей новой жизни.

ГЛАВА ХОТЯ И САМАЯ ПОСЛЕДНЯЯ,

НО В КОТОРОЙ ВСЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

- Что с тобой? Ты какой-то не такой сегодня.

Мама подумала, проглотила две ложки горохового супа и нашла нужное слово:

- Какой-то молчаливый.

- Угу, - ответил я, не переставая уплетать гороховый суп, которого никогда не любил, а сегодня ел, и он мне даже нравился.

Я вернулся из лагеря. Я снова дома.

Поев, мама побежала на работу. А я подошел к окну и оглядел наш двор. Все в порядке, все на месте, только ребят не видно.

И тут во дворе появился Семка. Я его с трудом узнал. Белый Семка стал черным, наверное, точно таким, как Черное море.

Не мешкая, я выскочил во двор.

Долго и радостно мы хлопали друг друга по спине.

- Как твое Черное море? - наконец спросил я.

Семка в восторге завертел головой:

- Я тебе писал про него. Но, понимаешь, про море не расскажешь. Его надо увидеть самому. Давай на будущее лето махнем на Черное море.

- Мы же на Малую Медведицу собирались, - перебил я Семку. - Ты что, забыл?

- А после Малой Медведицы можно съездить и на море, - подмигнул мне Семка.

- Можно, - согласился я, и мы засмеялись.

И тут во дворе показался Горох.

- Смотрю, знакомые физиономии на буме сидят, - Колька просто сиял. Надо же повидаться с друзьями.

Горох хлопнул Семку по спине:

- Поджарился на славу. Что ты там делал, на своем море? Рыбу ловил?

- Ага! - восторженно сказал Семка. - С подводным ружьем за рыбой охотился. Понимаешь, у самого берега лежат огромные камни. Там рыба водится. Я подплыву и как бабахну!

- И мимо, - поддел Колька.

- Не всегда, - обиделся Семка. - Иногда и попадал.

Верхом на велосипеде появился во дворе Генка.

- Соскучился по "Туристу", - смущенно улыбаясь, Генка пожимал нам руки. - Вот прокатился по улице разок, и сразу легче стало.

Я смотрю на сверкающий Генкин велосипед и вдруг чувствую непонятный зуд в пятках, а ноги мои начинают все быстрее и быстрее делать такие движения, как будто я уже сижу на велосипеде и мчусь куда глаза глядят, не разбирая дороги, только ощущая, как ветер по-мальчишески свистит в ушах.

Я отрываю глаза от Генкиного велосипеда и смотрю на ребят. На их лицах читаю те же мысли.

- Когда? - хрипло выдавливает из себя Горох.

- Завтра, - шепотом отвечаю я.

- Во сколько? - облизывает губы Генка.

- В девять! - оглядываясь по сторонам, тихо произносит Семка.

И тут во дворе появляется тройка ребят. Я спрыгиваю с бума и вскоре пожимаю руки Юрке, Марику и Ваське.

Когда мы прощались в лагере, я дал ребятам свой адрес. И вот они меня нашли. И надо сказать, что вовремя. Я знакомлю своих старых друзей с новыми и спрашиваю у новых:

- У вас велосипеды есть?

- Есть, - удивленно отвечают ребята.

- Тогда слушайте внимательно.

Мы придвигаемся голова к голове и переходим на таинственный шепот.

...И снова рыжее ослепительное солнце бьет мне прямо в глаза. А я кручу педали, и ветер насвистывает дорожные песенки.

Я оборачиваюсь и вижу, что меня настигают ребята. Они совсем близко. Меня обогнать? Ничего не выйдет! Чтобы меня обойти, знаете, сколько нужно тренироваться? Пять лет, а может, и больше.

Я нажимаю на все педали, и мои друзья отстают. Насладившись победой, я притормаживаю, и мы снова мчимся колесо в колесо.

Шины шуршат по асфальту. Черная лента шоссе, от которого пышет жаром, уходит далеко вперед. Кажется, что дорога никогда не кончится. И мы будем мчаться по ней очень долго. И рыжее солнце будет бить нам прямо в глаза, как сейчас. А потом оно будет светить сбоку. И наконец сзади, и наши велосипеды будут отбрасывать двухколесные тени на асфальт.

Сколько будет длиться наша гонка? Никто не знает. Нет, наверное, мамы знают. Но об этом лучше не думать. Лучше думать о лете, которое еще, в сущности, только начинается, и еще можно успеть столько всякого совершить!

Была бы охота!