Мария Северская - Звезда корта, или Стань первой! Страница 22

Девушка открыла глаза. Прямо над ней плыло абсолютно круглое облако. Оно было похоже одновременно и на мяч, и на кругляш вожделенной олимпийской медали.

А вдруг это знак? – спросила саму себя Марго и тут же ответила: – Пусть будет так.

Несмотря на то что сегодня было воскресенье, Татьяна – когда-то давно Татьяна Степановна для Марго и других ее воспитанников – находилась в спортзале. Марго была уверена, что застанет ее на месте.

– Рита! Как я рада тебя видеть! – воскликнула она сразу, как только девушка открыла дверь небольшой примыкающей к залу комнатки, в которой хранился инвентарь и переодевались перед тренировками ребята. – Заходи, заходи. Присаживайся, – Татьяна подвинула к ней старый деревянный стул.

Марго послушно села. Окинула взглядом помещение.

Когда она была девчонкой, только пришедшей в секцию тенниса, – которую, кстати, Татьяна организовала по собственной инициативе, с трудом договорившись с местной администрацией об аренде помещения для занятий, – и зал, и раздевалка не казались ей такими убогими. Теперь тренировавшаяся во Дворце спорта, у одного из лучших тренеров России девушка видела это, и на глаза наворачивались слезы.

Конечно, городская администрация, поняв, что воспитанники Татьяны хорошо показывают себя на областных соревнованиях, давно закрепила помещение за ней и ее секцией и даже дала деньги на ремонт и закупку инвентаря. Но все это были крохи.

Даже после ремонта, со времен которого, кстати, прошло уже лет пять, на стенах зала остались выщерблинки, из окон зимой и осенью дуло. Да и инвентарь оставлял желать лучшего. Ракетки были закуплены самые дешевые – и родители занимающихся детей в итоге сами приобретали своим чадам спортивное снаряжение, на натянутой посреди зала сетке виднелись мелкие дырки.

– Хочешь травяного чая? – отвлекла Марго от грустных мыслей Татьяна. – На днях заходила в монастырь, купила сбор у монахинь.

Девушка кивнула.

– Я тогда займусь приготовлением, а ты пока рассказывай, как у тебя дела, – произнесла тренерша. – Смотрю, ты с травмой. Что-то серьезное?

Марго не стала вдаваться в подробности, поведала обо всем вкратце, сдержанно, без особых эмоций, заостряя внимание исключительно на фактах – на своем переломе, на разговоре с тренером в больнице, на отъезде домой и на мыслях о том, чтобы оставить спорт.

– Да, обидно, – подытожила Татьяна. – И я тебя очень хорошо понимаю.

Она глубоко задумалась, глядя на поднимающийся над чашкой со свежезаваренным чаем пар.

– Но, знаешь, наверно, у любого спортсмена рано или поздно случаются такие ситуации, когда сама жизнь словно ставит его перед выбором, испытывает, насколько он уверен в себе, насколько сильно хочет добиться поставленной цели. Редко у кого спортивная карьера складывается гладко. Так что только от тебя зависит твое будущее. Справишься, не сдашься – я уверена, тебя ждет победа.

– Странно… – медленно проговорила Марго. – Я от всех, кому рассказываю, слышу примерно одно и то же. Почему все так в меня верят?

Тренерша улыбнулась:

– Не знаю насчет всех. Скажу за себя. Я помню тебя маленькой девочкой, я видела, как настойчиво уже тогда ты добивалась желаемого. Потом в твоей жизни случилась трагедия. Я была уверена, что ты сломаешься, но день за днем ты боролась, шла вперед, пусть маленькими шажками, но шла. Ты хотела стать лучшей и стала. И вот теперь, когда твоя цель – ближе не бывает, ты допускаешь мысль о том, чтобы свернуть.

– Это правда, что когда-то вам тоже пришлось выбирать? – спросила девушка.

И Татьяна спокойно ответила:

– Правда. – Она не отвела взгляд, не проявила никаких эмоций, не попыталась уйти от темы, но почему-то Марго сразу поняла, что ей до сих пор неприятно об этом говорить, что события далекого прошлого вызывают у нее боль. – И я сделала неправильный выбор. Пошла на поводу у собственной слабости. И неоднократно пожалела об этом, но было уже поздно, время упущено. Да, я осталась в спорте, ушла на тренерскую работу, организовала детскую теннисную секцию, набрала вас и даже смогла вывести на широкую дорогу тебя. Но это все не заменяет утраченную мечту. – Она вздохнула и развела руками.

Марго кивнула.

Никогда прежде она не расспрашивала Татьяну о ее спортивном прошлом, не интересовалась, почему не сложилась карьера. Да, знала, что когда-то тренерша была подающей надежды теннисисткой, но эта информация казалась какой-то абстрактной, словно речь шла не о судьбе живого, знакомого человека, а о статье в газете.

И еще Марго поняла, что стала для Татьяны больше, чем простой подопечной, что именно в нее тренерша вкладывала все свои силы. Именно про нее думала в ключе: пусть у меня не получилось, но у этой девочки получится обязательно, в нее верила беззаветно. Имела ли Марго право подвести ее?

Теперь она чувствовала ответственность не только перед ушедшей мамой, но и перед Татьяной, но эта ответственность не была грузом – скорее поддержкой, внутренним стержнем, крыльями, несущими ее в небо.

Девушка еще раз кивнула, словно ставя точку в этом разговоре.

Расскажите мне лучше о ваших новых ребятах, – попросила она. – Есть кто-то яркий?

Весь день подсознательно Марго ждала, что с минуты на минуту раздастся звонок мобильника и, когда она поднесет телефон к уху, в нем зазвучит голос Терцова, но за все то время, что она провела сперва на лугу, а затем у Татьяны, этого не произошло. Не случилось и позже, когда она брела домой.

Уже подходя к воротам бабушкиного участка, передумала и свернула к реке, прошла немного по берегу – до места, где росла старая кряжистая ветла, помогая себе одной рукой, забралась на ее самую нижнюю, протянутую над водой ветку.

Когда-то, лет восемь назад, отец сделал в начале лета для дочери тарзанку и закрепил ее как раз на этой ветле. Конечно, сейчас от той тарзанки не осталось и следа, но Марго прекрасно помнила, как здорово было качаться на ней над водой, касаясь босыми ступнями поверхности реки. Соседские мальчишки прыгали с нее в воду, на самую середину медленного, тягучего потока. Среди них был и Терцов. А вот Рита боялась. Ее смелости хватало лишь на то, чтобы раскачиваться.

Сейчас она сидела на толстой ветке, закинув на нее ноги, и смотрела на проплывающие мимо нее по течению унесенные ветром листочки и оторванные мелкие веточки. Ее мысли целиком и полностью занимал Илья.

Нет, пока она шла домой, она прокручивала в голове беседу с Татьяной, но сама не заметила, как переключилась на вчерашнее происшествие.

Она предвкушала, как войдет в дом, пройдет на кухню или в гостиную – туда, где в тот момент окажется бабушка, и услышит от нее о том, что недавно звонил или даже заходил Терцов. Она оттягивала этот момент, как могла, хотя хотелось немедленно вскочить и побежать домой. Но было в этом оттягивании что-то сладкое, что заставляло замирать сердце.

Марго была твердо уверена, что Илья уже как-то дал о себе знать – не выдержал и примчался, желая ее увидеть. Признаться, она сама с трудом боролась с желанием набрать его номер или дойти до его дома. Останавливало лишь то, что прежде она никогда не бегала за парнями и даже представить себе не могла, что однажды такое может случиться.

Но всем надеждам девушки не суждено было сбыться. Когда она все-таки, просидев у реки не меньше часа, пришла домой, бабушка не сообщила ей никакой информации. Марго ходила вокруг нее кругами, решив, что пожилая женщина просто запамятовала, что обещала сообщить внучке о звонке или визите Терцова, но бабушка по-прежнему молчала.

В конце концов девушка не выдержала.

– Ба, мне никто не звонил? – спросила она.

Та покачала головой.

– И не заходил? – не отставала Марго.

– При мне нет, – ответила пожилая женщина. – Но я уходила с утра, вернулась часа три назад. Так что, может, и заходил. – Видимо, лицо у ее внучки стало таким расстроенным, что она поспешила добавить: – Но ты не переживай, если кому надо, он тебя и из-под земли достанет.

Впрочем, девушку это не воодушевило.

«Ладно, предположим, моего мобильника у него может и не быть, – размышляла она. – Но ведь он мог узнать его у Светки, с ней-то мы вчера обменялись номерами. Но почему тогда он не позвонил на домашний? Он-то у него точно имеется, еще со школьных времен. А почему не зашел? Чего он выжидает? Неужели ему не хочется прояснить вчерашнее? Или он считает наш поцелуй недоразумением?»

Марго и не обратила внимания, что за всеми этими размышлениями просто замерла посреди кухни как столб. Зато бабушка заметила и смотрела на нее чуть насмешливо, словно все про нее знала.

– Что? – спросила Марго.