Евгения Пастернак - Открытый финал Страница 23

Он добрался почти до верхушки, когда почувствовал, что елка заметно согнулась. Вцепился ногами и левой рукой в дерево, правой рукой достал мобильник. Уровень сигнала явно увеличился. Захар нажал последний набранный.

– Алло! – голос Миши булькал, но звучал разборчиво. – Дима?

– Это его сын. Дядя Миша, а что там с Сергеем?

– Ничего серьезного, поверхностные ранения и легкое сотрясение.

– То есть операции не делали?

– Я… – в трубке забулькало. – …снимок… контроле…

Захар испуганно повысил голос:

– Алло! Алло! – и неожиданно для себя почти крикнул. – Товарищ подполковник!

– Я тут, – вдруг отчетливо отозвался Миша, – я говорю – операция не нужна. Полежит пару дней, сделают томограмму, анализы. Все под контролем.

– Супер, – сказал Захар. – Извините.

– За что? – удивился собеседник.

Захар не нашелся, что ответить.

– Вы там как? – спросил Миша.

– Ничего… Консервы потеряли.

– Они в мешке с лекарствами, в самом низу. Ладно, я буду держать в курсе. Если дозвонюсь.

– А вы эсэмэски присылайте.

– Точно! – Миша рассмеялся. – А я, дурак, сразу не сообразил. Привет всем!

Захар отключил телефон и глянул вниз. Под деревом плотным кругом стояли взрослые. У отца было такой свирепый вид, что Захар торопливо сказал:

– С Сергеем все нормально! Легкое сотрясение.

Все лица, кроме папиного, разгладились.

– А консервы под лекарствами, – добавил воодушевленный Захар.

– Слезай, – приказал отец.

Они стояли за палаткой, и Захар смотрел на покрытую мхом землю.

– У тебя голова вообще есть?! – орал папа. – А если бы ты навернулся? Миши-то с нами нет! Кто бы тебя спасал?!

– Я бы не навернулся, – бурчал Захар. – Что я, дебил?

– Вот мало нам Сергея, еще один герой нашелся!

– Пап, ну чего ты? Если бы я не полез, как бы мы новости узнали?

– А предупредить меня ты не мог! Я бы хоть подстраховал!

Захар исподлобья глянул на злого отца и упрямо сказал:

– Ты занят был. На Олега ругался за консервы.

За спиной хрюкнули, сдерживая смех. Отец и сын разом развернулись к Виктору.

– Обхохочешься… – процедил папа. – А если бы твой сын болтался на этой хлипкой елке?

– У меня две дочки, – не смутился Виктор. – Обе приличные, по елкам не лазят, в институтах учатся.

– Ну вот и иди отсюда… Гордись своими институтками!

Отец развернулся к Захару с явным намерением продолжить воспитательную беседу, но Виктор положил ему руку на плечо.

– Слушай, парень спас нас от бессонной ночи. Мы бы до утра разбирались, если бы не узнали, как там Серега.

– И что? Думать головой все равно должен…

– Да ты себя вспомни! – перебил отца Виктор. – Много ты в его возрасте головой думал? Например, на турнире в Барановичах. Или на сборах в восемьдесят восьмом.

Захар с изумлением увидел, как папино лицо становится красным от стыда.

– При чем тут это?!

– А при том, что Захар – нормальный сын своего отца!

Виктор повернулся к Захару и протянул ему руку:

– Кстати, от имени всей банды – спасибо!

В тот вечер папа его больше не ругал. Но каждый раз, когда кто-то подходил и пожимал сыну руку, нервно дергался.

Через сутки поход свернули. Причем свернули внезапно, не сговариваясь. Попали в зону устойчивой связи. Кто-то глянул на карту, кто-то сообразил, что до железнодорожной станции всего тридцать километров, кто-то влез в интернет и немедленно забронировал билеты на поезд. Братья Роговы вызвали автобус для всей компании.

Упаковались за час. Захар старался не путаться под ногами, а помогать, но получалось у него не очень.

– Ты руки-то от бревна убери, надорвешься, – прикрикнул сильный Олег.

– Иди лучше котелок помой, если до воды затащишь, – попросил Виктор.

– Так котелок пустой, – удивился Олег.

– Так и пацан дохлый, – парировал Виктор.

– Ой, не знаю, справлюсь ли… – хихикнул Захар, вспомнив, как реагировал на подколки друзей дядя Миша.

Виктор хлопнул его по плечу.

– Мы в тебя верим! – сказал он.

Никогда Захар не думал, что отмывать котелок можно с таким удовольствием.

Домой вернулись ночью. Грязные, лохматые, покусанные и расцарапанные вломились в дом. Постарались войти тихо. Но как только скрипнула входная дверь, Захар услышал: «Уиииии!» и упал. Хорошо, что рюкзак смягчил падение.

Папа поднял Стефу, поднял Захара, попытался поднять рюкзак, но не смог. Стефа вывернулась, чтобы поцеловать его в щеку, папа разжал руки, не удержал равновесие…

– Мама, присоединяйся, – закричала Стефа.

Тетя Карина стояла на лестнице и с интересом наблюдала как ее муж и дети ползают на четвереньках на пороге и умирают от смеха.

– Одежду всю воооон в тот ящик, я завтра посмотрю, может, не обязательно все выбрасывать, – сказала она. – Вы чего больше хотите: есть или спать?

– Есть! – хором сказали мужчины.

– Не сомневалась, – вздохнула тетя Карина. – Когда вам надоест ползать, жду вас на кухне.

А потом Захар понял, что кровать – это величайшее достижение человечества. Но подумать об этом не успел – вырубился на лету.

Захар сидел на краешке маминой постели и старался не раздражаться.

Он соскучился. Очень. Но рядом с ней он как будто замораживался изнутри. Все живое, все интересное рассказывать было нельзя, это вызывало или осуждение или слезы. А поскольку все, что с ним происходило последнее время, было интересно, приходилось угрюмо молчать, глядя на часы.

Мама выглядела плохо. Она была бледной и осунувшейся. Она жаловалась, что болит нога, что соседка по палате уже может ходить и вчера даже выходила на улицу, а она еще нет. Ей еще лежать и лежать.

Соседка по палате как раз впрыгнула в дверь, весело помахала разрисованной ногой и упрыгала обратно.

– У нее перелом проще? – спросил Захар.

– Ой, нет, что ты, – всплеснула руками мама, – у нее что-то ужасное и со смещением.

Захар давно подозревал, что врачи темнят, и сейчас окончательно в этом убедился. Все вокруг уверяют, что «ничего страшного», а человек лежит больше месяца. Так не бывает!

– Ладно, сынок, – вздохнула мама, – ты иди уже. Тебе, наверное, со мной скучно.

Захар глянул на часы. Он вчера набрался наглости и позвонил дяде Мише, и теперь нужно было дождаться назначенных им пяти часов. Дядя Миша обещал приехать и посмотреть снимки. Осталось продержаться полчаса.

– Да нормально, – сказал Захар. – Ты сама расскажи что-нибудь. Как тут у вас… Что вы тут… Как тетя Оля?

– Ой, она так за меня переживает, так переживает… – запричитала мама.

У Захара потеплело на душе. Он не очень любил тетю Олю, особенно после ее шокового звонка с сообщением, что мама в больнице. Но хорошо, что есть человек, который переживает.

– Часто она к тебе приезжает? – спросил он.

– Ну что ты, она же очень занята, – объяснила мама. – И ехать через весь город…

Уже через три минуты рассказа о том, как непросто живется тете Оле, Захар затосковал. Ходячая проблема. Как только мама с ней общается!

В пять минут шестого дядя Миша вошел в палату со снимками в тонких руках. Белый халат сидел на нем безукоризненно, без единой складочки. Гость кивнул маме, пожал Захару руку.

Захар вспыхнул как спичка.

– У вас прекрасная динамика, – сказал дядя Миша, – вам уже неделю как можно ходить.

– Да, доктор, – покорно сказала мама.

– Есть специальные упражнения, их нужно будет делать каждый день. Вам об этом говорили?

– Да, доктор.

– Вы делаете?

На глаза мамы навернулись слезы.

– Вы делаете? – жестко спросил дядя Миша.

Мама разрыдалась.

Захар кинулся ее обнимать.

– Я не хотела тебе говорить, – всхлипнула мама, – но я все равно ходить больше не смогу. А эти упражнения… Эти врачи… Зачем я буду мучиться, если все равно не смогу…

– Послушайте, вы вполне в состоянии…

Мама заплакала еще безнадежнее:

– Не нужно меня утешать…

– Так, – перебил мамины всхлипы дядя Миша, – Захар, иди погуляй.

Тон у него был, как тогда, в походе. Захар подчинился беспрекословно.

Он поболтался по холлу, а потом спустился на парковку, где в машине ждал папа.

– Ну, как она? – спросил отец, не отрываясь от планшета.

– Говорит, что не будет больше ходить. И вообще. Страдает.

Папа нахмурился и выудил смартфон из барсетки.

– Алло, Миш… Что там? – долгая пауза. – Понятно.

Отец нажал кнопку отбоя с таким видом, как будто раздавил вредное насекомое.

– Все у нее будет нормально! – сказал он резко. – Миша грозится поставить ее на ноги за неделю. Максимум две.

– А он сможет? – обрадовался Захар.

– Он людей с компрессионным переломом позвоночника в строй возвращал.