Крикса - Александр Александрович Матюхин Страница 24

Она отправилась за ноутбуком, толкнула плечом дверь в комнату, в полумрак и там резко столкнулась с кем-то.

В ноздри ей сразу же ударил гнилой болотный запах. Накрыло темнотой. Влажные и холодные волосы коснулись её разгоряченного лица… Чьи-то пальцы взяли её крепко за плечи и оттолкнули. Потеряв равновесие, Галка упала возле тумбочки с телевизором, больно ударилась затылком о стену.

Света фонарей было достаточно, чтобы разглядеть силуэт. Женщина, одетая в белое платье с низким воротом, подпоясанное верёвкой, бесшумно двигалась и словно плыла к кровати её родителей. Длинные мокрые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Руки вытянуты, пальцы неестественно скрючены – как на той фигурке у Юлии.

Которую ведь утопили близнецы.

От страха у неё свело ноги.

– Мама! – крикнула Галка. Звуки вдруг поглотила темнота. – Папа!

Женщина остановилась у края кровати, игнорируя крики. Развернула покрывало и стала осторожно пеленать маму, как младенца. Закатывала в плотный и тугой кокон. Мамины руки, ноги и голова безвольно и как-то страшно болтались.

– Мама! Мамочка! – Галка все же поднялась на ноги, опираясь о стену. Воздух сопротивлялся, давил на неё сверху, не давая нормальной возможности двигаться быстрее. Голова внезапно начала раскалываться. Комната наполнилась болотным смрадом, делая воздух тягучим и каким-то сальным. Вдыхать его в полную грудь не получалось, и он вываливался обратно наружу. – Просыпайтесь!

Это был сон. Морок. Не иначе.

Женщина в платье подняла кокон с запеленутой мамой без видимых усилий и принялась усиленно качать из стороны в сторону. Она вдруг запела, тихонько, скрипуче:

– Засыпай, милая, засыпай. Сон придёт – радость принесёт.

От этого голоса Галке стало ещё страшнее. Она бросилась к столу, схватила кухонный нож.

– Отпусти мою маму, немедленно!

Как-то глупо прозвучало. По-детски. Женщина даже не обернулась на её слова.

– Спи, спи, милая. Сны, сны, посмотри. Зайка, мишка и волчок, все придут к тебе, дружок.

Из покрывала неестественно торчали мамины ноги в носках. Галка вздохнула глубоко, несколько раз, ущипнула побольнее себя за щёку, чтобы наконец-то проснуться. Не получилось. Тогда шагнула дальше вперёд и ткнула ножом женщине в спину. Какая-то решительность появилась, храбрость. Никогда бы Галка не подумала, что сможет вот так вот просто ударить человека ножом. Или это сон на неё так повлиял. Во сне люди всегда намного храбрее.

Лезвие едва коснулось белой ткани и скользнуло куда-то в сторону. Женщина резко обернулась, сбивая её руку. У женщины не было нормального лица, только набросок, как на глиняной фигурке. Без глаз, с тонким и неровным вырезом губ. Волосы закрывали лоб и то место, где должны быть глаза. Влага на щеках и в морщинах на лбу.

И вот губы… Они растягивались горизонтально к ушам, обнажая длинную и чёрную щель.

– Волк придет, сказку споёт! – пела женщина сквозь эти страшные губы. – Будет сказка добрая, будут сны хорошие. Будет сказка злая – будет всем нам…

Она убрала руки, и закутанная в ткань мама плашмя упала на твёрдый пол. Звук вышел такой, будто мокрую рыбу уронили на стол.

– Мама! – Галка выронила из рук нож.

Болотный запах, гниль эта, забил ноздри. Женщина развернулась, вновь потеряв интерес к Галке, и пошла к кровати, скрипя старыми половицами. Галка упала на колени возле мамы, принялась распеленывать, стаскивать с неё отсыревшее покрывало. Мама лежала вся мокрая, с блестящей кожей. Спала, глубоко и ровно дыша. Глаза её бегали под закрытыми зрачками.

– Мамочка, просыпайся скорее! Надо проснуться!

Можно ли пробудить человека в своём сне? Галка осторожно похлопала маму по щекам. Безрезультатно.

– Спи, малыш, спи, малыш, глазки закрывай…

Тихое пение, похожее на скрип ветки на ветру. Женщина в это время запеленала папу в простыни и теперь покачивала его под колыбельную. Из простыни торчала лишь левая папина рука, нелепо согнутая в локте, и голые ступни.

Галка вскочила, озираясь. Что ещё можно сделать? Как спасти папу? А и надо ли спасать? Это ведь был её сон. Её кошмар. Тут нужно проснуться именно ей.

Подбежала к электрической плите и щёлкнула выключателем.

Как-то папа нахваливал старый фильм ужасов про мужика, который приходил к людям в их снах и убивал их там. Какая-то нелепица, в лучших традициях стариковских ужастиков. У мужика была обычная перчатка, с лезвиями вместо пальцев. Сбежать от него можно было только проснувшись. А никто и никогда не мог проснуться. Никому не хватало на это сил.

– Твой сон, малыш, твой крепкий сон мы бережём со всех сторон…

Кроме противного и скрипучего пения вокруг больше не было никаких звуков. Словно мир в комнате провалился в бездну. Женщина покачивала папу с какой-то противоестественной любовью и заботой. Склонила голову. Волосы теперь касались простыни.

Извилина электроплитки уже накалилась докрасна. Тихо жужжала, будто предупреждая об опасности. Не нужно прикасаться, будет ой как сильно больно. В реальности. А во сне?

Галка размышляла не дольше секунды, а затем положила ладонь на красный завиток.

Боль вдруг прыгнула от руки к предплечью и прямо в висок. Галка завопила. Жуткая, жуткая боль! Запах её горелой кожи перебил все остальные запахи вокруг. Перед глазами вдруг задергались белые пятнышки. Но самое ужасное – сон так и не прошёл, видение не рассыпалось на части, а женщина в белом платье из комнаты никуда не пропала.

Галка затрясла обожжённой рукой, кинулась поскорее к раковине, подставила обожжённую ладонь под ледяную струю.

– Мама! Папа!

Никто из них не просыпался. Мало того, от Галкиных воплей женщина перестала петь и обратила жуткое лицо в её сторону. Папа упал на пол, стукнувшись голыми ступнями о стул. Звук вышел глухой, страшный. Сон не проходил.

– Кто-нибудь, проснитесь!

Кусочки Галкиной кожи прилипли к электроплитке.

Женщина без лица перешагнула через папу. Вытянула руки с длинными пальцами. Как в кино. Как в страшном сне.

Галка побежала к двери. Тут расстояние-то всего три метра. Распахнула, перепрыгнула через порог в узкую прихожую, где было навалено много всего – обувь, насос, сумки с сапами, удочки, вёдра. Запнулась. Что-то с грохотом посыпалось на голову. Сетка какая-то, жестяные банки, хлам. Побежала к дверям из домика. Никто не закрывал тут двери на замок, бояться-то было нечего.

В нормальных домах все входные двери открываются наружу, чтобы в случае чего, пожара, например, можно было просто толкнуть её посильнее и вывалиться на свежий воздух. Галка толкнула. Дверь отворилась, и сразу же она почувствовала прохладу, услышала громкий гомон лягушек неподалеку, увидела пятна тусклых фонарей и яркий