Эрнст Сетон-томпсон - Рассказы о животных Страница 26

- Ты хотел найти ее? Теперь никто вас не разлучит!…

ВУЛЛИ

Маленькая желтая дворняжка называлась Вулли. Впрочем, желтая дворняжка не должна иметь непременно совершенно желтую шерсть. Дворняжки вовсе не принадлежат к той собачьей породе, на которую природа потратила слишком много желтой краски.

В каждой дворняжке соединены все породы собак, так что она представляет союз всех собак, не принадлежа в то же время ни к одной из пород.

В то же время всякая дворняжка принадлежит к более древней и лучшей породе, нежели все другие ее аристократические родичи, так как она представляет попытку природы восстановить первородного шакала - предка всего собачьего племени.

В самом деле, научное название шакала "Canis aureus" попросту означает: "желтая собака". И немало характерных черт этого животного встречается у собаки-дворняжки. Этот пес очень сметлив, деятелен, смел и несравненно лучше приспособлен к жизненной борьбе, нежели любой из его хорошо воспитанных сородичей.

Попробуйте покинуть на необитаемом острове борзую, бульдога и дворняжку, - которую из этих трех собак вы можете застать живой и здоровой спустя полгода? Вез сомнения, это будет презренная дворняжка. Она не так быстронога, как борзая, но зато не несет в себе зародыша легочных и накожных болезней. Она, конечно, не может сравниться по силе и безрассудной отваге с бульдогом, но у нее имеется нечто в тысячу раз более ценное - здравый смысл. Здоровье и ум - такие качества, которые имеют не малое значение в жизненной борьбе, и если собак предоставить самим себе, они вымрут все, за исключением дворняжек.

Иногда собаки бывают очень похожи на шакалов и рождаются с острыми, торчащими ушами. Остерегайтесь таких собак! Такая собака бывает хитра и смела и может кусаться, как волк. В ней заложена странная дикость, которая под влиянием жестокого обращения или долгих лишений может превратиться в самое свирепое предательство, несмотря на те прекрасные свойства, которые присущи собачьей породе и являются основой привязанности человека к собаке.

-1-

Далеко, в горах Чевиот, родился маленький Вулли. Из всех щенят оставили только двоих: его брата, потому что он был похож на лучшего пса в околотке, и Вулли, потому что он был маленьким желтым красавчиком.

Свое раннее детство Вулли провел в обществе опытной овчарки, обучившей его своему ремеслу, и старого пастуха, несколько уступавшего по уму им обоим. Когда Вулли минуло два года, он уже стал совсем взрослым псом и хорошо изучил овец. Он знал каждую овцу в своем стаде, и старый пастух Робен, его хозяин, в конце концов стал так доверять его сметливости и благоразумию, что очень часто целыми ночами просиживал в трактире, предоставляя Вулли стеречь на холмах глупых косматых овец. Вулли получил разумное воспитание и был очень способным щенком с блестящими видами на будущее.

Вулли не чувствовал ни малейшего презрения к пустоголовому старому Робену. Этот старый пастух, со всеми своими недостатками и склонностью к пьянству, редко бывал груб с Вулли. И Вулли питал к нему глубокую привязанность, которой напрасно стал бы добиваться самый великий и самый мудрый человек в стране.

Вулли не мог представить себе более великого человека, чем Робен, а между тем как умственные, так и физические силы Робена принадлежали одному не очень крупному скотопромышленнику, у которого Робен служил за пять шиллингов в неделю.

Этот скотопромышленник был настоящим хозяином стада, которое стерег Вулли. Однажды он приказал Робену вести свое стадо из трехсот семидесяти четырех овец небольшими перегонами в Йоркширские луга.

Путешествие по Нортумберленду прошло без всяких приключений. Через реку Тайн овец перевезли на пароме и благополучно высадили на берег дымного Южного Шилдса. Огромные фабричные трубы пускали клубы сплошного черного дыма, затемняющего дневной свет и низко висящего над улицами, словно грозовая туча. Овцам показалось, что скоро будет сильная гроза. Это их встревожило, они потеряли голову и разбежались, несмотря на все усилия сторожей, по городу в трехстах семидесяти четырех различных направлениях. Робен был возмущен этим до глубины своей ничтожной душонки. Он глупо смотрел вслед овцам и затем отдал приказ:

- Вулли, верни их!

Сделав это умственное усилие, он уже больше ни о чем не заботился, закурил свою трубку, сел и принялся вязать недоконченный носок.

Вулли тотчас же бросился исполнять приказ. Он бегал по тремстам семидесяти четырем различным направлениям, настиг и привел обратно триста семьдесят четыре беглянки к домику у парома, где ждал Робен, продолжавший вязать свой носок. В конце концов Вулли, а не Робен подал знак, что все овцы в сборе. Старый пастух начал их пересчитывать: 370, 371, 372, 373…

- Вулли, - обратился он к собаке с укоризной, - тут не все! Одной не хватает. Ищи еще!

И Вулли, страшно сконфуженный, побежал искать недостающую овцу по всему городу.

Вскоре после его ухода какой-то маленький мальчик указал Робену на его ошибку. Все триста семьдесят четыре овцы были налицо. Старик растерялся. Что же он будет делать теперь? Ему было приказано спешить в Йоркшир, а между тем он знал, что собачья гордость Вулли не позволит ему вернуться к своему хозяину без овцы, хотя бы ему пришлось для этого украсть где-нибудь другую овцу.

Нечто подобное случалось и прежде и приводило к разным неприятным осложнениям.

Робен был в большом затруднении. Как ему быть? Ведь он, чего доброго, лишится пяти шиллингов в неделю! Правда, Вулли - превосходный пес и терять его очень жалко, но приказание скотовода должно быть исполнено. А кроме того, если Вулли уведет чужую овцу для пополнения своего стада, что же будет тогда с Робеном, да еще в чужой стране?

Эти размышления привели к тому, что Робен решил покинуть Вулли и продолжать путь с овцами. Благополучно ли он совершил свое путешествие, неизвестно.

Между тем Вулли обегал все улицы, напрасно разыскивая пропавшую овцу. Он искал весь день и к ночи, голодный и усталый, с виноватым видом приплелся обратно к переправе и там увидел, что и хозяин и овцы исчезли.

Его горе было так велико, что просто жалко было на него смотреть. Он с жалобным визгом бегал взад и вперед, потом переправился на пароме на другую сторону и всюду рыскал и искал Робена. Убедившись в тщетности своих поисков, он снова вернулся в Южный Шилдс и продолжал свои поиски даже ночью. Весь следующий день он искал Робена и несколько раз переправлялся на пароме взад и вперед. Он осматривал и обнюхивал каждого, кто приходил к парому, и с удивительной сметливостью обходил все соседние кабаки, рассчитывая найти Робена где-нибудь там. И на следующий день он делал то же самое: систематически обнюхивал каждого, кто подходил к парому.

Этот паром совершал пятьдесят рейсов в день и в среднем перевозил по сотне человек, но Вулли всегда находился у сходней и обнюхивал каждую пару ног, ступающих на землю. В этот день он исследовал не менее пяти тысяч пар, или десяти тысяч ног. Так продолжалось и на второй день, и на третий, и всю неделю. Он постоянно оставался на своем посту, забывая даже о еде. Но скоро голод и усталость дали себя почувствовать. Он исхудал и сделался очень раздражителен, так что малейшая попытка помешать ему в его ежедневном занятии - обнюхивании ног - приводила его в сильнейшее негодование.

День за днем, неделя за неделей Вулли ждал и высматривал своего хозяина, который так и не вернулся. Паромщики прониклись уважением к его верности. Вначале он с презрением относился к предлагаемой ему пище и приюту, и никто не знал, чем он питается, но в конце концов голод все же заставил его принимать подачки. Ожесточенный против всего мира, он оставался верным своему хозяину.

Я познакомился с Вулли четырнадцать месяцев спустя. Он все еще находился на посту: продолжал караулить возвращение своего хозяина. Но он уже поправился и пополнел. Его умная морда с блестящими глазами и острыми ушами невольно привлекала к себе внимание. На меня он даже не взглянул, после того как убедился, что мои ноги не те, которые он искал, и как я ни старался в течение следующих десяти месяцев завести с ним дружбу, я не мог ничего добиться. Для него я значил не больше, чем всякий другой прохожий.

Итак, в течение целых двух лет это преданное существо оставалось у парома. Он не возвращался к родным холмам не потому, что боялся заблудиться или же расстояние казалось ему слишком далеким, - нет, он не уходил от парома, убежденный, что его хозяин, божественный Робен, желал, чтобы он там оставался! Ну вот он и остался.

Однако он все-таки переезжал на пароме всякий раз, когда ему казалось, что это может помочь в его поисках. За переправу собаки обычно взимался один пенни, и паромщики высчитали, что Вулли успел задолжать компании несколько сот фунтов, когда наконец прекратил свои разъезды.