Мария Северская - Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек Страница 26

– Ой, Нинель Михайловна! Я вас не зашиб?

– Максим, мне твои шутки совсем не нравятся! – ворчливо произнесла Нинель Михайловна.

– Они и мне не нравятся, – проникновенно сообщил Максимов. – Но что поделаешь – традиция.

Он прошествовал через класс, поднял сумку и устроился за партой. Матерчатая ткань сумки была увешана значками и расписана названиями музыкальных групп. Какое-то время еще слышался мелодичный перезвон значков – Макс готовился к уроку.

– Слава! Ну, вы это как-то решите между собой. – Нинель Михайловна не могла оторвать взгляда от Макса. С тревогой вслушивалась в перезвон, отслеживала каждую вынутую на стол ручку. – Учителя жалуются.

– Мы уже все решили.

Звяк, звяк, звяк…

Куратор не выдержала:

– Максим, я не понимаю тебя. Зачем тебе эти спектакли?

– Ничего специального, Нинель Михайловна! – развел руками Максимов. – Сила обстоятельств.

Куратор обвела глазами класс. Все смотрели на нее. Ни усмешек, ни перешептываний. Они были само внимание. На мгновение Нинель Михайловна испугалась, что они с таким же вниманием на лице вдруг встанут и уйдут или сделают что-то плохое. Достанут пистолеты и начнут стрелять. Но они ничего не делали. Они молчали, кое-кто поглядывал на Тырина. Их вожак способен был решить любые проблемы. В этом никто не сомневался.

– Понимаете, Нинель Михайловна, – снова заговорил Славка, – в любом коллективе важна каждая индивидуальность. Личность должна проявлять себя. Это идет на благо всему коллективу. Максим с друзьями играет в баскетбол. Это их потребность. Без этого они будут хуже учиться, хуже относиться к другим.

– Слава, но есть же правила! На уроки опаздывать нельзя.

– Нинель Михайловна, если бы учителя жаловались на успеваемость…

– Слава, в этот раз я с вами не согласна. Вы покрываете хулиганство.

– Наша сила в единстве. И в данном случае я поддерживаю весь класс. Понимаете, если каждый будет сам по себе, он будет чувствовать себя незащищенным, одиноким. Любой учитель, как и любой взрослый, сильнее, и морально и физически, любого из нас. Перед вами мы во многом бесправны. Но если мы будем друг друга поддерживать, помогать, мы получим ту самую защиту, в которой нуждается каждый.

– Вы усложняете…

– Наоборот, все очень просто. Мы – вместе. Если вам кажется, что я беру на себя лишнее, – спросите у остальных. Если у кого-то будет другое мнение, мы все это сможем обсудить.

Нинель Михайловна снова обвела класс взглядом. Но теперь все смотрели только на Тырина. Макс первый громко хлопнул в ладоши. Раз, другой. И вот уже стоящего Славку окружили аплодисменты.

Куратор попятилась. Она бы убежала, но тут жизнерадостно затрезвонил звонок, и в классе появился историк. Следом за ним шел новенький.

– Мы еще об этом поговорим, – пробормотала Нинель Михайловна. – Хорошего дня.

– И…

Класс грохнул, вставая.

– До свидания, Нинель Михайловна! – выкрикнули четко, в один голос.

– Садитесь, садитесь, – кивнул историк, морщась. – У вас новый ученик. Тихон, ищи себе место.

Тихон Гладкий, новый ученик одиннадцатого класса физико-математического лицея, был широкоплеч и улыбчив. Без волнения или боязни он посмотрел на своих новых одноклассников. Одет в светлый пиджак и светлые брюки. Этот контраст цвета: черного у всех с белым у него – бросался в глаза. Новенький не почувствовать это не мог.

Напряженное молчание людей в черных пиджаках и его белые одежды.

Тихон глянул на первые ряды, где рядом с Марком выбитым зубом зияло свободное место. Гмыря чуть качнул головой, давая понять, что сюда даже смотреть не стоит.

– Куда мне сесть? – звонко спросил Тихон.

– Проходи на последнюю парту, – посоветовал Славка, и весь класс как будто облегченно вздохнул.

Гладкий скользнул по проходу, не задев ни одного стола, не сдвинув ни один учебник. Весело глянул на Соню.

– Нашел, – прошептал он.

Соня почувствовала, как кровь бросилась ей в щеки. Чтобы справиться с волнением, она выпятила челюсть и приклеилась взглядом к спине Падалкина.

– Ну что же, если все недоразумения решены, то начнем урок, – церемонно, со сложного зачина, начал историк. Он посмотрел на класс, взгляд его споткнулся о черную линию. – Что это у вас происходит?

– Ничего особенного, – поднялся Славка. – Маленькая рекогносцировка. Если вам не нравится…

– Оставим это в качестве эксперимента, – сдался учитель. – Вы тут как Ватикан сидите.

– Скорее, как инквизиция, – подал голос Фил.

– Инквизиция была в белом, а вы в черном, – не согласился историк.

Соня не заметила, как повернула голову. Тихон смотрел на нее. Она вновь покраснела. С этим надо было что-то делать.

– Можно мне? – подняла она руку. – Защита проекта!

– Начинай, Сладкова, – разрешил учитель.

Тихон Гладкий оказался неглупым человеком. Он почувствовал – да ему это и ясно давали понять, – что все настроены против него, поэтому ни к кому не лез ни с расспросами, ни с рассказами. Все так же сидел один за последней партой.

Строй Ватикана замкнулся, приняв в себя Славку. Он неожиданно отсел от Ленки на первый ряд и теперь являл классу свою ровную спину.

Соня разрывалась между решением класса и жалостью. Катрин была права: надо было сначала познакомиться, а потом выносить решение. А еще больше оказался прав Герка: все это было до чертиков интересно.

Перемена десять минут. За это время надо было многое обсудить.

– Падалкин, я считаю, ты был неправ, отказав Соне в помощи, – быстро говорил Тырин, оглядывая собравшихся.

Все согласно кивали. Новенький все так и сидел на своем месте, с любопытством глядя на столпившихся в отдалении одиннадцатиклассников – кто стоял, кто присел на парту, кто принес себе стул.

– У меня была готова работа с Кудрей. – Димочка оказался сидящим рядом с Тамарой. Лицо его тут же окаменело, говорил он сквозь сжатые зубы.

– А Соня осталась без оппонента и получила четверку. Я думаю, этот вопрос можно было как-то решить.

– Я просила, он отказался, – поддакнула Соня.

Ее смущали насмешливые взгляды новенького. От них хотелось спрятаться, защититься.

– Дима? – отфутболил мячик обсуждения на Падалкина Тырин.

– Я… – начал, приподнимаясь, Димочка, но не договорил.

– А хотите, я помогу? – вдруг подал голос новенький. – Мне теперь тоже надо писать проект. Понадобится оппонент.

Все глаза посмотрели на Славку. О! Это, без сомнения, был его звездный час.

– Извини, но ты пока не являешься членом нашего коллектива, – холодно произнес он, – и мы обойдемся без твоей помощи.

Тихон прищурился, а потом губы его вдруг расплылись в довольной ухмылке. Но увидела это только Соня. Потому что она вновь повернулась к нему. Одна. Остальные – кто куда, но не на новенького.

– Как же общая картина успеваемости класса?

А Гладкий оказался не дурак в риторических спорах. Видать, не только по физике выигрывал олимпиады.

– Я думаю, с твоим появлением она не ухудшится.

Тырину хотелось завершить разговор. Но сделать это грубо – значит, показать свою слабость. Поэтому он выжидающе смотрел на собеседника. Смотрел тяжело. В отличие от Тихона. Происходящее его развлекало.

– На проекте должно быть два человека, и взять мне оппонента негде, кроме как в нашем классе.

«Нашем!»

Соня сама не заметила, как снова глянула на Гладкого, как стала кивать. Новенький был прав. И класс был действительно общий. Тихона – тоже.

– Я поговорю с учителем. Он разрешит тебе самостоятельную защиту.

Мысленно Соня зааплодировала. Все-таки Тырин – это Тырин! Не зря он столько лет считается главным. Одиннадцатый класс улыбался, довольный ответом вожака.

Новенький откинулся на спинку стула, давая понять, что вопросов у него больше нет.

Соня закрыла глаза. Как она сейчас легко могла представить его. Улыбку, поворот головы, расслабленную позу.

– И если можно, мы закончим наше обсуждение без тебя. – В тишине голос Славки звенел.

– Хорошо, – легко согласился новенький.

Соня сдержалась, чтобы не посмотреть ему вслед. Этот парень ей все больше и больше нравился. Хуже того – она чувствовала, что он сильнее всех присутствующих.

– Дима, на тебе исправление Сониной четверки, – произнес Тырин, как будто его и не прерывали. – Дальше…

– А мальчик-то ничего, – перебила его Катрин.

– Мы решили! – напомнил Славка. – Хотя бы на первых порах.

– Это даже будет интересно, – со вздохом произнес Гера и прикрыл свои небесно-голубые глаза.

Тырин сжал губы. Хочет спросить, что такого интересного увидел в этой ситуации Бородин. Но говорить об этом дальше – рождать ненужное любопытство. Поэтому лишнее это все, лишнее. Не надо вопросов – не будет и ответов.

– Теперь физика. Федя, Ваня, что с докладом?

– Перенесли на следующую неделю.

Долговязый, улыбчивый Ванька, когда молчал, имел вид инопланетного существа. Когда начинал говорить, сходство с инопланетянином усиливалось. Сильно гнусавил, да еще картавил. Очень неловкий в движениях, обожал играть в баскетбол, мог днями пропадать в спортивном зале, постоянно высчитывая траектории полета мяча, вероятности выигрыша и последствия своих проигрышей.