Зинаида Шишова - Джек-Соломинка (Часть 1-5) Страница 27

- Я вас понимаю, - пробормотал Джек.

После этого они долгое время ехали молча.

Мрачное настроение Джека немного рассеялось при виде того, как его хозяин, вертясь в седле, поворачивая голову, старательно обнюхивал себя, в точности как собака, которую облили помоями. Как видно, замечание Джека порядком-таки его обеспокоило.

- Мой камзол, говоришь ты, пропах рыбой? - ворчал он себе под нос. - А вот так именно и нужно быть одетым в дороге. И лошадь у тебя должна быть похуже. Уж на что твой конек неказист, но и на него может найтись охотник. Госпожа Элен безрассудна, как и все женщины, иначе она сбыла бы его какому-нибудь проезжему, вместо того чтобы дарить лошадь слуге.

Джек посмотрел на него с удивлением. Он ни за что не принял бы от своей бывшей хозяйки такого ценного подарка. Госпожа Элен уверила его, что рыбник откупил у нее конька для слуги, так как очень торопился попасть в Фоббинг до конца весенней путины.

"Ах, госпожа Элен, ах, Элен Типот из Фоббинга, бог вам воздаст сторицей за ваше доброе сердце!"

Рыбник не придумал ничего лучшего, как снять камзол и развесить его на луке седла, чтобы его обвевал весенний буйный ветер.

"Ничего тебе не поможет, - думал Джек, наблюдая все эти ухищрения. Еще час спустя после того, как мы проедем, на дороге останется такая вонь, точно здесь прошел обоз с тухлой сельдью или треской".

Покачиваясь в седле, Джек несомненно погрузился бы в дремоту, если бы его внимание не обратила на себя маленькая темная фигурка, мелькавшая далеко перед ним на дороге.

Зоркий взгляд Джека подметил, что путник, идущий впереди, часто останавливался, присаживался на траву, снова поднимался. Спустя полчаса стало заметно, что расстояние между конными и пешим, несмотря на то что лошади двигались шагом, сокращалось с каждой минутой. Человек шел, сильно припадая на одну ногу. Уже его фигурка в коричневой рясе отчетливо вырисовывалась на фоне неба и серой дороги. Сердце Джека забилось так сильно, точно оно жило своей отдельной жизнью и не хотело подчиняться рассудку. А рассудок Джека твердил: "Оставь напрасные надежды. Чего ради этому человеку шататься по дорогам, у него достаточно дела в Гревзенде и Медстоне".

Даже рыбник уже мог разглядеть путника как следует.

- Никак, это священник? - сказал он, оглядываясь на Джека.

Услышав за собой топот и голоса, поп опасливо втянул голову в плечи и нахлобучил на лоб изодранный капюшон рясы.

- Во имя отца и сына и святого духа! - произнес рыбник, почтительно снимая широкополую шляпу. - Куда держите путь, святой отец?

Джек, как во сне, увидел знакомую улыбку, горячий, быстрый и пытливый взгляд, скользнувший по лицам встречных, и предостерегающий жест поднятой руки.

- Спешу из Эйриз от прихожанина, которого, хвала господу, мне удалось поднять на ноги своими лекарствами.

- Значит, святой отец еще к тому же и медик! - радостно воскликнул рыбник. - Уже давненько я хочу, чтобы настоящий врач посмотрел мои глаза. Ни овечий помет, ни рыбья желчь не принесли мне облегчения. Глаза по утрам гноятся, и часто мне бывает больно смотреть на свет божий. Эй ты, олух! крикнул он Джеку сердито. - Где это видано, чтобы святой отец стоял пеший на дороге, в то время как ты красуешься на коне! А ну-ка, слазь немедленно и посади батюшку. Ты отлично поместишься и сзади.

И довольный, что наконец нашел спутника по себе, рыбник пустился в разговор, как пускается вскачь застоявшаяся лошадь.

У поворота, где дорога, как вилы, расходится в три стороны, у столба остановилась кучка проезжих.

Джек обратил внимание на то, что, увидя людей, поп еще ниже натянул капюшон на нос. Рыбник с любопытством оглядел кучку народа и столб с треплющимся по ветру обрывком пергамента и, прищурясь, попытался прочесть надпись, выведенную полуфутовыми буквами.

- А ну-ка, соскочи на минуточку, - велел он Джеку. - Нужно прочесть объявление. Случается, что для войска бывает нужда в лошадях, и тогда королевские комиссары останавливают людей без зазрения совести. Если это приказ о лошадях, то лучше нам свернуть по проселочной дороге... Куда же это вы, святой отец?

Поп, как видно, не понял рыбника, так как, колотя пятками в бока лошадки, он уже круто свернул вправо.

Длинный верзила, стоя перед кучкой вологонов, читал приказ, вывешенный на столбе. Дело, как видно, шло не о лошадях, и Джек немедленно повернул бы обратно, если бы не знакомое имя, по складам произнесенное рослым грамотеем.

- "...Джон Бол - безумнейший из пресвитеров! - усердно выкрикивал парень. - ...Его преосвященство лорд-канцлер и архиепископ Кентерберийский обещает каждому указавшему местопребывание Джона Бола награду в сто шиллингов и каждому доставившему богоотступника в Медстон награду в двести шиллингов, а кроме того, отпущение грехов на два года вперед".

- Ничего себе! - сказал парень захохотав. - Это выгоднее, чем гнать в Лондон последнего бычка и видеть, как по дороге он сдыхает у тебя на глазах.

Джек с беспокойством глянул вперед. Хозяин и поп, мирно беседуя, продолжали свой путь, и Джек догнал их через несколько минут.

"Как можно проявлять такую беспечность?.. - думал Джек. - Как можно, зная о грозящей опасности, спокойно толковать о всякой ерунде? Не лучше ли где-нибудь в безопасном месте пересидеть это время?"

Ни одного из трех вопросов, однако, ему не удалось задать отцу Джону, потому что хозяин не отходил от них ни на шаг. Солнце село, голубели сумерки, и рыбнику стало не по себе на безлюдной дороге.

Заметив его беспокойство, поп сказал:

- Выбрав этот путь, мы прогадали во времени, но зато выиграли деньги. Сейчас будет харчевня Чарли Кублинга, а он берет вдвое дешевле за постой и засыпает лошадям овес, а не пыль и труху, как это делают плуты на Лондонском тракте. Там же я осмотрю твои глаза и приготовлю тебе целебную мазь.

И этих слов было достаточно, чтобы успокоить достойного торговца.

Глава II

Фитилек в плошке с маслом все время кренился набок, потрескивал, и от него то и дело стреляли длинные голубые искры.

- Похоже на то, хозяин, что ты подбавляешь воду не только к вину, но даже и к маслу, - сказал рыбник, щурясь на свет.

Это были последние слова, произнесенные им за столом в этот вечер. Через минуту, положив голову на руки, он уже храпел вовсю. Сколько бы воды ни подмешивал трактирщик к своему вину, оно, однако, свалило рыбника с ног.

Хозяин распорядился постелить священнику и его спутнику на полу в комнате для гостей. Слуге предоставлялось право искать себе пристанище в любом уголке двора.

Джеку не удалось перекинуться с отцом Джоном ни одним словом, но юноша был уверен, что поп найдет способ поговорить с ним, когда все улягутся. Поэтому он, громко напевая, замешкался в сенях, пока сонная служанка сердито не выпроводила его на крыльцо. Джек попытался было поболтать с ней, чтобы затянуть время, но, получив отпор, грустно поплелся к возу у конюшни.

Подмостив повыше сено, он покрыл его плащом и лег. Ночь была теплая, тихая и светлая. Из-за изгороди доносился шепот и смех, а потом, раздвигая белые ветви яблонь, к пруду прошли две темные фигуры. Мужчина был высокий и широкий в плечах. Светлые волосы девушки блестели под луной.

Джек лежал и думал о Джоанне. Уже зацвел весь монастырский сад...

В сарае раздался ужасающий куриный вопль. Это, как видно, пожаловал непрошеный гость - хорек или ласка. Куры еще долго не унимались, переговариваясь и удивленно вскрикивая. Потом пение петуха возвестило полночь.

Юноша оглянулся на оконце трактира. Свет погас. Неужели отец Джон лег спать, так и не поговорив с Джеком?

...Скоро зацветут и дикие яблони. Через два-три дня они с Джоанной пройдут по лесу, раздвигая белые ветви, а лепестки будут ложиться на их плечи, как снег...

Куртка была слишком тесна, в прелом сене было слишком душно, Джек дышал с трудом. Все в мире как будто остановилось и ждало чего-то от юноши. Только там, высоко за тучами, быстро шла луна. На ней ясно было видно, как злой брат поднимал на вилы доброго брата2. Сколько сотен лет в каждое полнолуние люди смотрят на это страшное дело!

Джек облизал пересохшие губы... В Дизби двое братьев тоже влюбились в одну девушку. Они подрались на сенокосе и пустили в дело серпы, а мать их в это время плакала и просила помощи у прохожих. Только напрасно старший брат взял на свою душу тяжелый грех: девушка все равно досталась сэру Гью Друрикому. Дело было давно, лендлорд был тогда еще хорош и молод и не прочь был пошутить с деревенскими красотками.

- Джоанна! - пробормотал юноша. Ему казалось, что это имя может спасти от тоски, от духоты, от гнева и отчаяния.

- Тише! - ответил голос. - Я посмотрю, нет ли кого-нибудь в сарае, и сейчас же вернусь к тебе.

Джек поднялся и следил за тем, как отец Джон, неслышно ступая, прошел вдоль стены и повернул обратно.

- Все спят, - сказал он спокойно. - Ну, молодец, сегодня я нуждаюсь в твоей помощи. Что ты скажешь на это объявление Саймона Сэдбери? - добавил он, присаживаясь рядом, отчего воз, скрипнув, осел на одну сторону и далеко двинулся вперед. - Без труда ведь можно заработать денежки, а? Да к тому же его преосвященство и потом не оставит своей милостью юношу, доставившего ему такую жирную рыбку. Если ты только заикнешься...