Виталий Бианки - Оранжевое Горлышко Страница 3

Ещё ниже спустился Жаворонок и что было силы закричал:

- Подковкин, Подковкин! Лиса идёт, спасайтесь!

Лиса подняла голову и страшно щёлкнула зубами. Жаворонок испугался, но продолжал кричать что есть мочи:

- Оранжевое Горлышко! Улетайте, улетайте!

Лиса направилась прямо к гнезду.

Вдруг из ржи выскочил Подковкин. У него был ужасный вид: перья все взъерошены, одно крыло волочится по земле.

"Беда! - подумал Жаворонок. - Верно, его подшибли камнем мальчишки. Теперь и он пропадёт".

И закричал:

- Подковкин, беги, прячься!

Но было уже поздно: Лиса заметила бедного петушка и помчалась к нему.

Подковкин, хромая и подпрыгивая, побежал от неё в сторону. Но где же ему было убежать от быстроногого зверя!

В три прыжка Лиса была около него, и - клямс! - зубы её лязгнули у самого хвоста петушка.

Подковкин собрал все свои силы и успел взлететь перед носом зверя.

Но летел он совсем плохо, отчаянно чирикал и скоро упал на землю, вскочил, заковылял дальше. Лиса кинулась за ним.

Жаворонок видел, как бедный Подковкин то бегом, то взлетая на воздух с трудом добрался до Костяничной горки и скрылся в кустах. Лиса неотступно гналась за ним.

"Ну, теперь бедняге конец! - подумал Жаворонок. - Лиса загнала его в кусты и там живо поймает".

Жаворонок ничем больше не мог помочь другу. Он не хотел слышать, как хрустнут на Лисьих зубах косточки петушка, и поскорей улетел.

Прошло несколько дней - и рожь была уже в цвету. Жаворонок не летал эти дни над полем, где жили Подковкины. Он грустил о погибшем друге и не хотел даже смотреть на место, где валялись окровавленные перышки петушка.

Раз сидел Жаворонок у себя в поле и закусывал червячками. Вдруг он услышал треск крыльев и увидал Подковкина, живого и весёлого. Подковкин опустился рядом с ним.

- Куда ж ты пропал?! - закричал петушок, не здороваясь. - Ведь рожь цветёт уже. Ищу тебя, ищу!.. Летим скорей к нам: Оранжевое Горлышко говорит, что сейчас наши птенчики будут из яиц выклёвываться.

Жаворонок вытаращил на него глаза:

- Ведь тебя же съела Лиса, - сказал он. - Я сам видел, как она загнала тебя в кусты.

- Лиса? Меня-то! - закричал Подковкин. - Да ведь это я отводил её от нашего гнезда. Нарочно и больным притворился, чтобы её обмануть. Так её запутал в кустах, что она и дорогу забыла в наше поле! А тебе спасибо, что предупредил об опасности. Если б не ты, не видать бы нам наших птенчиков.

- Я что ж... я только крикнул, - смутился Жаворонок. - Ловко же ты! Даже меня обманул.

И друзья полетели к Оранжевому Горлышку.

- Чшш! Тише, тише! - встретила их Оранжевое Горлышко. - Не мешайте мне слушать.

Она была очень озабочена, стояла над гнездом и, склонив головку к яйцам, внимательно прислушивалась. Жаворонок и Подковкин стояли рядом чуть дыша.

Вдруг Оранжевое Горлышко быстро, но осторожно тюкнула клювом одно из яиц. Кусочек скорлупы отлетел, и сейчас же из дырочки блеснули два черных булавочных глаза и показалась мокрая взъерошенная головка цыплёночка. Мать ещё раз тюкнула клювом, - и вот весь цыплёночек выскочил из развалившейся скорлупы.

- Вышел, вышел! - закричал Подковкин и запрыгал от радости.

- Не кричи! - строго сказала Оранжевое Горлышко. - Бери скорей скорлупки и унеси подальше от гнезда.

Подковкин ухватил клювом половинку скорлупки, стремглав помчался с ней в рожь.

Он вернулся за второй половинкой очень скоро, но в гнезде накопилась уже целая грудка битой скорлупы. Жаворонок видел, как один за другим выходили из яиц цыплята. Пока Оранжевое Горлышко помогала одному, другой уже сам разбивал скорлупу и выкарабкивался из неё.

Скоро все двадцать четыре яйца были разбиты, все двадцать четыре птенчика вышли на свет - смешные, мокрые, взъерошенные!

Оранжевое Горлышко живо повыкидывала ногами и клювом всю битую скорлупу из гнезда и велела Подковкину убрать её. Потом обернулась к цыплятам, нежным голосом сказала им: "Ко-ко-ко! Ко-ко!" - вся распушилась, растопырила крылья и села на гнездо. И все цыплята сразу исчезли под ней, как под шапкой.

Жаворонок принялся помогать Подковкину носить скорлупу. Но клювик у него был маленький, слабый, и он мог таскать только самые лёгкие скорлупки.

Так они долго трудились вдвоём с Подковкиным. Относили скорлупу подальше в кусты. Оставлять её вблизи гнезда нельзя было: люди или звери могли заметить скорлупки и по ним найти гнездо. Наконец работа была кончена, и они могли отдохнуть.

Они сели рядом с гнездом и смотрели, как из-под крыльев Оранжевого Горлышка то тут, то там высовывались любопытные носики, мелькали быстрые глазки.

- Удивительно как... - сказал Жаворонок. - Только что родились, а уж такие шустрые. И глазки у них открыты, и тельце всё в густом пуху.

- У них уж и перышки маленькие есть, - гордо сказала Оранжевое Горлышко. - На крылышках.

- Скажите, пожалуйста! - удивлялся Жаворонок. - А у нас, у певчих птиц, когда птенчики выйдут из гнезда, они слепенькие, голенькие... Только чуть могут головку поднять да ротик открыть.

- О, вы ещё не то сейчас увидите! - весело сказала Оранжевое Горлышко. - Дайте мне только ещё немножко погреть их своим теплом, чтобы хорошенько обсушить... и мы сейчас же откроем детскую площадку.

Какая у поршков была детская площадка

и что они там делали

Они ещё поболтали, потом Оранжевое Горлышко и спрашивает:

- Подковкин, где сейчас поблизости можно найти маленьких зелёных гусениц и мягких улиток.

- Тут, тут рядом, - заторопился Подковкин, - в двух шагах, в нашем же поле. Я уже присмотрел.

- Нашим детям, - сказала Оранжевое Горлышко, - в первые дни нужна самая нежная пища. Зёрнышки есть они научатся позже. Ну, Подковкин, показывай дорогу, мы пойдём за тобой.

- А птенчики? - встревожился Жаворонок. - Неужели вы оставите крошек одних?

- Крошки пойдут с нами, - спокойно сказала Оранжевое Горлышко. - Вот, смотрите.

Она осторожно сошла с гнезда и позвала ласковым голоском:

- Ко-кко! Ко-ко-кко!

И все двадцать четыре птенчика повскакали на ножки, выпрыгнули из гнезда-лукошка и весёлыми катышками покатились за матерью.

Впереди пошёл Подковкин, за ним Оранжевое Горлышко с цыплятами, а сзади всех - Жаворонок.

Цыплятки пик-пикали, мать говорила "ко-кко", а сам Подковкин молчал и шёл, выпятив голубую грудь с шоколадной подковкой, и гордо посматривал по сторонам. Через минуту они пришли в такое место, где рожь была редкая и между её стеблями поднимались кочки.

- Прекрасное местечко! - одобрила Оранжевое Горлышко. - Тут и устроим детскую площадку.

И она сейчас же принялась с Подковкиным искать для своих птенчиков зелёных гусениц и мягких улиток.

Жаворонку тоже захотелось покормить цыпляток. Он нашёл четырёх гусеничек и позвал:

- Цып-цып-цып, бегите сюда!

Цыплятки доели то, что им дали родители, и покатили к Жаворонку. Смотрят, а гусениц нет! Жаворонок смутился и, наверно, покраснел бы, если б на лице у него не было перышек: ведь это он, пока ждал цыплят, незаметно как-то сам отправил себе в рот всех четырёх гусениц.

Зато Оранжевое Горлышко с Подковкиным ни одной гусенички не проглотили, а каждую брали в клюв и ловко отправляли в открытый рот одного из цыплят всем по очереди.

- Теперь займёмся ученьем, - сказала Оранжевое Горлышко, когда цыплята наелись. - Ккок!

Все двадцать четыре цыплёнка остановились, кто где был, и взглянули на мать.

- Ккок! - это значит: внимание! - объяснила Жаворонку Оранжевое Горлышко. - Теперь я их позову за собой - и смотрите!.. Ко-кко! Ко-ко-кко!.. - позвала она своим самым нежным голосом и пошла к кочкам.

Все двадцать четыре цыплёнка покатились за ней. Оранжевое Горлышко перескочила кочки и, не останавливаясь, пошла дальше.

Цыплятки добежали до кочек - и стоп! Они не знали, что им делать: ведь кочки перед ними были как высокие крутые горы или как трёхэтажные дома.

Цыплятки старались вскарабкаться на кручу, но падали и катились вниз. При этом они так жалостно пикали, что у доброго Жаворонка сжалось сердце.

- Ко-кко! Ко-ко-кко! - опять настойчиво звала Оранжевое Горлышко с другой стороны кочек. - Сюда, сюда, за мной!

И вдруг все двадцать четыре птенчика разом замахали крошечными крылышками, вспорхнули и полетели. Они поднялись невысоко над землёй, а всё-таки кочки перелетели, упали прямо на ножки и без передышки покатились за Оранжевым Горлышком.

Жаворонок даже клюв раскрыл от удивления. Как же так: только что родились на свет, а уж вон как умеют!

- Ах, какие у вас способные дети! - сказал он Подковкину и Оранжевому Горлышку. - Ведь это просто чудо: они уж и летают!

- Немножко только, - сказала Оранжевое Горлышко. - Далеко не могут. Всего только вспорхнут и сядут. Охотники так и зовут наших детей: поршки.

- У нас, у певчих птиц, - сказал Жаворонок, - птенчики сидят в гнезде, пока у них не отрастут крылышки. Гнездо так хорошо спрятано в траве, что даже соколиный глаз его не заметит. А вы куда своих поршков спрячете, если вдруг прилетит сокол?