Александр Асов - Перо Гамаюна. Волшебники Китеж-града Страница 3

Как тут вдоль по речке Смородинке девушки-подружки гуляли… И пошла гулять с ними Кострома.

И сплетали они веночки. По воде веночки пускали и по тем веночкам гадали: кто венок подберёт, тот и замуж возьмёт.

– Ой, Смородинка-речка, про жизнь расскажи… С кем мне век вековать и кого лю'бым звать?

Кострома ж, млада-молодёшенька, свой венок с главы не снимала. И по реченьке той свой венок не пускала, тихо лишь напевала:

– Пусть никто не снимет венок с головы. Буйны ветры повеют – веночек не свеют, и дожди вдруг польют – мой венок не возьмут…

Налетели тут ветры буйные, и полили-пошли частые дожди – и сорвали веночек с её головы, понесли его через чистое поле. Понесли его ко Смородине, на Приморие-Лукоморие.

И пошла Кострома, плача и тужа. И пошла она, рученьки ломя. И сказала она матушке родной:

– Ты найди веночек мой, матушка!

Поискала веночек Купальница, поискала его в чистом полюшке, не нашла венка в чистом полюшке. Кострома послала подруженек милых:

– Вы найдите веночек, подруженьки!

Не нашли венок и подруженьки…

А венок младой Костромы в устьице Смородины плавал… И русалки рядом плескались, и шептались мавки с вил'ицами, да болотницы с водян'ицами…

Кострома же шла вдоль по бережку, над широкой волной, над глубокой рекой. Смотрит – плот на речке чернеет, белый парусочек белеет.

А на том плоте трое молодцев: первый молодец – сам хорош собой, а второй-то первого краше, ну а третий – златоволосый, словно братец её Купала…

То Купала сам сидел на плоте, голова у Купалы вся в золоте. В правой ручке Купала держал весло, в левой рученьке – частый гребень. Златы кудри Купала чесал и на волны речки бросал:

– Вы плывите, златые кудрышки. Вы плывите к крутому бережку. Может, там моя матушка воду берёт. Как воды зачерпнёт – вспомнит сына: то младого Купалы кудри…

А с плота ребята увидели, как девицы гуляют вдоль реченьки. И сплетают они веночки, по воде веночки пускают…

А один веночек к плоту плывёт: кто его подберёт и хозяйке вернёт? Подобрал тот веночек Купала.

Кликнула им Кострома:

– Ой, ребята вы молодые! Вы не видели ль моего венка?

Первый так сказал: «Я венок видал…» А второй сказал: «Я в руках держал…» Третий – то был Купала – венок подал.

Одному Кострома подарила платок, а другому дала золотой перстёнек. А за третьего – замуж, сказала, пойду…

– Я тебя, молодого, пригожего, нынче мужем своим назову…

В ту же ночь, никого не спрашивая, поженились Купала и Кострома. Ведь не ведал никто о том, что они сестрица и брат…

И были на свадьбе этой лесной лешие и мавки свидетелями. А венцами им стали – лютиков веночки, кольцами – бересты кружочки…

Веселился лесной и подводный народец, лешие, русалки и вилы, счастью молодых не нарадуясь. И купались с русалками молодые супруги, то жених и невеста – сестрица и брат. А потом на крутом бережку через костры они прыгали весело с песнями, прославляя лад и любовь.

«Кострома, бела, румяна, за что любишь ты Купалу?» – «Я за то люблю Купалу, что головушка кудрява, а бородка кучерява…»

Лишь наутро Сирин поведала о беде той Купальнице Ночке… Ведь нельзя же брату с сестрою друга дружку любить по-супружески!

Тут явилась Купальница к детушкам и нашла их утром в объятиях…

Знать, преступлен Закон Сварожий! Лишь вода преступление смоет, да огонь от скверны очистит!..

Молвил тут сестре брат Купала:

– Будет горюшко тем, что с тобой нас венчали! Будет плакать и мать, что в лесу нас нашла! Мы пойдём, сестрица, ко реченьке, да ко речке быстрой Смородинке… Да за тяжкое преступление воду примем как искупление…

Повалилась Кострома на землю. Её поднял, понёс брат Купала. Он понёс её ко глубокой воде, он понёс её ко широкой реке…

В воду он вошёл и сестру принёс. Плачет брат Купала, рыдает. Тонет тут Кострома, потопает… Только ручки да ножки видать, только малый язычок говорит:

– Прощай, братец милый! Прощай, р'одна мать! Примите, родные, последний привет… Прощай, белый свет!

А затем брат Купала на плот восходил, на плоту погребальный костёр разводил. И вступал сам в жаркое пламя, и сгорел он в нём над волнами… Пепел же развеялся над быстрой рекой, так обрёл и он в водах покой…

Купальница-мать по бережку ходит, рубашечку носит – тонку полотняну, шёлком вышивану…

Купальница-мать всю ночь не спала, у Зари ключи крала. Землю ими замыкала, на цветы росу пускала – плакала всю ночь, рыдала:

– Не берите, люди, вы у брода воду – не вода то, а кровь Костромы и Купалы! Не ловите, люди, в тихой речке рыбу: то не рыба – это тела их! Руки их – это щуки. А ноги – сомы. Косы – водоросли. Очи – лилии. А вода с пеной – платье с рубахою…

Ой да рано-рано морюшко играло… В синем морюшке, во речной струе Кострома с Купалой лежали. На песочке золотом да у брода под кустом…

Говорит река: «Не приму я Купалу и Кострому!» Море говорит: «Не приму!» И волна плещет: «Выкину…»

Боги сжалились наконец, смилостливился и Вел'ес:

– Поднимайтесь, Купала и Кострома, брат с сестрою и муж с женою! Выходите вы из Смородины и ступайте в Навь, во дремучий лес! Обернитесь цветком-травою – той травою, что брат с сестрою! Тем цветком, что Купала-да-Кострома…*

В ночь Купалы цветы будут люди рвать. Станут петь они, станут сказывать: «Вот трава-цветок – брат с сестрою, то Купала да с Костромою. Братец – это жёлтый цвет, а сестрица – синий цвет».

Сказ о Томине Купаличе и Помане

И вот Купала и Кострома, дети Ночи Купальницы, обратились цветочком двуцветным. А из бутонов того цветка явились на свет их дети.

Из жёлтого бутона вышел Томина Купалич, а из синего – сестра его Домна.

И тогда рождение внука Ночи все Сварожичи прославляли. И ко колыбели Томины соходилися звери лютые, солеталися птицы певчие…

А Купальница Ночь так над колыбелью рекла:

– Как придёт твоя пора-времечко, с Велесом ты разочтёшься! Он, владея камнем Верлилем, обратил в цветок моих деток!

Стал расти внук Ночи Томинушка не по дням-годам – по минуточкам. Обучался он многим мудростям: как парить в облаках лёгкой птицей, и как рыскать в лесах лютым зверем, и как в речке плыть быстрой рыбой.

Стал Томинушка птицеловом и охотником, рыболовом. Он любил из лука стрелять, боевых коней объезжать. Сам, родившийся из цветка, овладел он силами трав, тайной сурицы и творения зелий.

А в то время к сестре его Домне вдруг посватался сам Велес-ярый, обративший в цветок Кострому и Купалу…

Ах, ты Велияр – Велес-ярый! Ты вечный странник! Ты летишь над морем страстей в поисках покоя и счастья!

Ты, томимый заклятием Лели и несущий её печать! Ведь та Лелюшка заклеймила тебя, как клеймят быков пастухи… Камнем Лелиграль с силою любви! Обращён ты этой любовью во чудовище косолапое!

Мы о том вспоминаем по осени в дни Влесовы и на Малый Овсень… А сейчас вспомним и то, как Домна ужаснулась при виде Велеса:

– Ой, зачем же вы говорили мне, будто Велес – хорош-пригож?.. Он сутул-горбат наперёд покляп. Руки-ноги кривы, а глаза косы, голова – котёл пивоваренный. Брови, будто собаки, а кожа – кора, не волосья на нём, а ковыль-трава!..

И от страха при виде Велеса Домна утопилась в реке, ставши как и предки русалкою…

И опять Купальница наставляла сына Томину:

– Как придёт твоя пора-времечко, ты отплатишь за гибель родителей! И отплатишь за смерть сестрицы! Велияру – Сивому-богу!

Но не две причины, а три было у Томины Купалича ополчаться на Велияра!

Третью же причину Поманою звали, что в супруги Томинушке прочили. Хоть и было иное пророчество, быть ей дважды замужем в Нави…

Вот о чём сейчас мы и поведаем!

Как у Велиярушки – мудрого Аса, дочь Поманушка родилась.

Как Астерушки дочь рождалась, покрывались деревья почками, пели птицы, и к колыбели собиралися боги Ирия.

– О Поманушка ясноокая! – говорили так боги Ирия. – Ты прими от нас силу жизни! Силу Родушки Прародителя, силу Сурьи-Ра, силу Велеса и Небесной Коровы Земун!

И тогда Велияр тайный дар ей вручил, силу воскресенья от смерти, силу пробужденья от власти сна, ту волшебную силу Прави, что Зарю призывает за Ночью и Весну ведёт за Зимой.

Дар великой жизненной силы исходил от камня Верлиль. И Помана сама была рождена волшебством от этого камня. Дева камня, от камня рождённая, оживляла она и камни!

А в ту пору во Тёмном царстве правил сам дракон Змиулан. Змиулан там явился, как тень, когда Велеса Огнебога-Семаргла изгоняли со свадьбы Перуна и Дивы.

И сошёлся он в Нави безвременной со Купальницей Ночкой тёмною.

От Сварожича Огнебога Ночь Купальница родил'а Кострому и Купалу. А они породили внуков Н'очи —Томину и Домну.