Анжела Якубовская - Вова Сладколадкин и Волшебный компьютер Страница 3

Сладколадкин зажмурился и намертво вцепился в канат руками и ногами. Канат раскачивался. Вова прижался к колючей веревке щекой. Снизу донесся голос:

– Вова, что с тобой?

– Опять завис! – Ростик наморщил лоб, пытаясь придумать остроту, но его перебила Дурнушка. Она звонко выкрикнула на весь зал.

– Звоните 911!

Ребята опять дружно засмеялись.

Вова, перебирая канат затекающими пальцами, стал сползать вниз.

Оксана Марковна поняла, что еще несколько секунд, и мальчик сорвется с высоты вниз…

– Батут и маты сюда! Живо!

Ребята мгновенно бросились исполнять команду. Подтащили тяжелый мат и батут под канат, что оказалось очень кстати, потому что пальцы Вовы разжались, и он словно подбитая птица полетел вниз, под крики ребят и мамы.

Мальчик со всего размаху ударился о батут и отлетел в сторону.

Одноклассники проводили его полет взглядами, полными ужаса и восхищения.

Шмякнуться с такой высоты на глазах всего класса – не каждый решился бы! Теперь будет о чем поговорить на перемене.

На благополучном приземлении в руки мамы, которая приняла на себя движение неловкого Вовиного тела, урок физкультуры закончился.

Глава 2. Тренерская. Конец урока

В тренерской комнате, стоя у окна, Оксана Марковна пила апельсиновый сок из высокого стакана и грустно смотрела на школьный двор. Яркое весеннее солнце било сквозь стекло и играло в густой оранжевой жидкости. Женщина опустила стакан и тяжело вздохнула.

– Что мне с тобой делать?

Она обернулась к сыну, желая услышать искомый уже семь школьных лет ответ на вопрос – как растить неуклюжего и неспортивного мальчика бывшей известной спортсменке, чемпионке, а ныне учительнице физкультуры.

Вова сидел на деревянном стуле у стены и обреченно смотрел вниз. Ответов у него не было…

На полу в световом квадрате оконного блика красиво расположились три оранжевых баскетбольных мяча и несколько желтых теннисных. Гармонию нарушал только черно-белый футбольный уродец, затесавшийся в компанию.

– Соку хочешь? – спросила Оксана сына.

– Да, хочу, – не глядя на маму и продолжая рассматривать мячи, кивнул головой Вова.

Оксана Марковна налила сок из пачки, стоящей на подоконнике.

Вова, примерившись, ударил ногой по ближайшему баскетбольному мячу. Тот, вопреки расчетам, прокатился мимо футбольного и остановился, наткнувшись на теннисный мяч.

– У тебя ничего не болит? – протянув стакан, спросила мама.

Мальчик покачал головой. Мама, вздохнув, посмотрела на сына с улыбкой, наклонилась и поцеловала его в макушку.

– Ты не представляешь, как я испугалась. А если бы ты разбился?

Мальчик усмехнулся в ответ, пытаясь разрядить обстановку.

– А классно я летел, скажи?

– Тебе не надо завтра выступать с нами, – сказала Оксана Марковна.

Упрямо тряхнув головой, Вова возразил. Он пытался придать своему ответу уверенность.

– Нет, надо!

– Ты не справишься…

Вова еще раз с силой ударил ногой по мячу.

– Справлюсь.

Баскетбольный мяч пролетел мимо футбольного, ударился о стену и вернулся в световой квадрат.

Вова недоуменно пожал плечами.

– Почему не получается? Я же все правильно рассчитываю…

Он примерился и ударил по мячу еще раз. Снова оранжевый шар проскользнул рядом с черно-белым. Оксана смотрела за траекторией полета.

– Дело не в расчете, – она примерилась и нанесла резкий удар по мячу.

Оба наблюдали за тем, как баскетбольный мяч, ударившись о стену, обратным ходом сдвинул с места своего футбольного собрата и, толкая перед собой, загнал под стул, на котором сидел Вова.

Мальчик вынужден был задрать коленки к подбородку, чтобы пропустить «парочку» под стул и затем выпустить оранжевого «кавалера» обратно на середину комнаты.

– В твоих электронных играх важнее всего расчет. Придумаешь правильно – все получится. А в этом мире не так. Не попал в нужную точку или силу не соразмерил, и все расчеты насмарку, – объяснила Оксана Марковна, довольная своим красивым ударом.

– Ладно, не нужны мне ваши соревнования, – чуть не плача пробурчал Вова.

Световой квадрат на полу погас. Солнце зашло за тучу. Мама посмотрела на сына. Потом на наручные часы, уже жалея, что затеяла разговор.

– Ну… Посмотрим…

За дверью, раздался какой-то шум, словно что-то упало, повалилось, загрохотало… А затем в комнату втиснулся грузный человек, с гривой волос, стянутых на затылке в хвост.

Это приехал папа Вовы, Юрий Сладколадкин – художник–аниматор, мастер по части компьютерных игр.

В помятом костюме, из кармана которого свисал галстук, художник, близоруко щурясь, оглядел тренерскую комнату.

– Ксюша, в чем дело? Где Вова? Как он? Что ты молчишь?

Гость неловко повернулся и задел шкаф, который упал на него. Сладколадкин-старший, не оглядываясь на шкаф, извиняющимся тоном добавил:

– Извините, не заметил. Проходите, проходите…

Шкаф наклонился еще больше, надавливая на плечо папе. Оксана Марковна улыбнулась:

– Юра! Посмотри, с кем ты говоришь!

Сладколадкин обернулся, хмыкнул и легким движением локтя установил шкаф на место. Увидев своего сына, он обратился к нему.

– Вовка, дружище, как ты?

Вова пожал плечами.

– Нормально.

– Замечательно! Все закончилось хорошо? А что, собственно, случилось? – папа посмотрел на часы, – ладно, потом расскажите… Раз все хорошо, я пошел…

Оксана Марковна остановила мужа:

– Юра! Во-первых, здравствуй. Во-вторых, тебе нужно забрать мальчика, у меня сегодня дела, телевизионщики приедут готовить зал для викторины.

Сладколадкин-старший вздохнул и посмотрел на сына.

– Хорошо, понял, конечно, это не очень удобно… Илона Артуровна будет недовольна… Ну ладно, посидит, порисует…

Вова улыбнулся и с готовностью вскочил со стула. Рисовать в папином офисе разных сказочных персонажей он обожал больше всего на свете.

Оксана Марковна удивленно вскинула брови:

– Так ты не домой сейчас?

Художник покачал головой. Мрачно глядя на мужа, Оксана Марковна констатировала факт:

– Илона Артуровна требует жертв!

Художник улыбнулся, словно извиняясь за Илону Артуровну, развел руками.

В комнату снова заглянуло весеннее вечернее солнце: на полу вспыхнул световой квадрат.

Сладколадкин-старший, лавируя со всей возможной для себя ловкостью между мячами на полу, подошел к жене, наклонился и поцеловал ее.

– Не злись… Когда-нибудь ты бросишь ее через бедро! Двойным нельсоном!

Оксана засмеялась и направилась к двери. За ней последовал Вова, а затем папа.

Когда до двери осталось два шага, Сладколадкин-старший все-таки споткнулся об один мяч и нечаянно пнул другой. Вся «семья» мячей пришла в движение: они принялись ударяться друг о друга и отскакивать от стен… Вова с родителями наблюдал за этим, стоя в дверном проеме.

– Точно как мои Сладкоежики, – сказал художник.

– Нет, они похожи на цветные пузыри сока, – возразил Вова.

– Хорошая мысль! – папа погладил мальчика по голове.

Оксана Марковна выпроводила своих мужчин и замахала на них руками.

– Зайдите куда-нибудь поесть, фантазеры!

Она закрыла дверь.

В безлюдной комнате в солнечном квадрате почему-то продолжалось хаотичное движение мячей. И только когда стихли голоса и погас солнечный квадрат на полу, мячи замерли на месте.

Глава 3. Папина работа. Офис

А в это время на папиной работе Сладколадкину-старшему грозило страшное разоблачение!

По шахматному полу в черную и белую клетку, уверенно чеканя шаг, шествовала та самая Илона Артуровна, наивреднейшая начальница, которая держала весь офис в страхе и с превеликим удовольствием творила гадости и плела интриги, стравливая подчиненных.

Сладколадкин-старший пользовался у нее дурной репутацией. Ни разу не удалось Илоне победить незлобивый нрав художника. Он не желал ни на кого злиться и обижаться… Напротив, всегда держался подальше от интриг, уходил в себя и много работал, чем ужасно раздражал начальницу, которая не могла понять, что на уме у этого творца.

Илону Артуровну сопровождали двое – толстый коротышка и худой верзила.

По одежде и повадкам оба – менеджеры среднего звена, всегда преданно отирающиеся возле начальства. Рано или поздно, устранив всех способных сотрудников, они высиживали свое повышение и сами становились начальничками.

Толстого, судя по бейджику на лацкане пиджака, звали Георгий Серединкин, но для всех он был просто Жора, потому что много ел.

На бейджике худосочного менеджера было написано: «Анатолий Середняков», на самом деле Толик, и это все, что нужно и должно знать об этом типе.

Лицо Илоны Артуровны можно было назвать красивым, если бы не злой взгляд и всегда презрительно искривленные губы.

Сейчас Толик и Жора перемигивались и обменивались знаками у нее за спиной. Начальница была злее обычного на пару градусов по офисной шкале, и лишнее слово могло обрушить лавину гнева на головы двух предателей.