Валерий Гусев - Три кило веселья Страница 3

– А что за счастье? - спросила мама.

– Видите? - Адмирал забрал у Алешки кортик и показал маме цифры. - Видите: 25121930?

– Волшебные цифры, - на всякий случай согласилась мама. - Их нужно сложить? Или умножить? Для формулы счастья.

Адмирал рассмеялся еще веселее:

– Это дата и год моего рождения!

– Это вы такой старый? - ахнул Алешка. - Двадцать пять миллионов лет! Да еще с копейками! А на вид вам больше ста не дашь.

Тут уж расхохотались все. А мама дернула Алешку за ухо.

– Двадцать пять - двенадцать, - задыхаясь от смеха, пояснил адмирал, - двадцать пятое декабря. А девятнадцать - тридцать - тысяча девятьсот тридцатый год.

– Тогда еще ничего, - согласился Алешка. - Не очень много.

– Порядок! - согласился адмирал и со звонким щелчком загнал кортик в ножны.

И мы все пошли провожать адмирала.

А Гретку с собой не взяли. Она изобразила обиду, легла на свое место, положила голову на передние лапы и поглядывала на нас исподлобья с укором и грустью.

Конечно, хорошо было бы прогулять ее перед сном. Но тут у нас были небольшие заморочки. Когда Гретка прошла все собачьи школы, она осталась такой же веселой и дружелюбной. Но еще строже и внимательнее стала опекать Алешку как самого младшего в семье - она считала его своим щенком, о котором должна заботиться. И поэтому на улице никому не позволяла к нему подходить. Да никто и не пытался. Ведь Гретка такая артистка! Видели бы вы, как она идет рядом с Алешкой! Ее не узнать. Она становится какой-то приземистой, наклоняет голову и внимательно, недружелюбно смотрит исподлобья на всех встречных, да еще и идет при этом так тяжело, вразвалочку, что все предпочитают обходить ее стороной. Мол, только троньте этого пацана - мало не покажется, я начеку!

А вот с папой она идет совсем по-другому. Веселой, легкой, приплясывающей походкой. Сияет глазами, блестит белыми зубами в улыбке. Она, наверное, считает, что это папа ее должен охранять и защищать, как глава семьи.

Особенно она стала заботиться об Алешке после того, как в парке его окружила стая недружелюбных бродячих собак. Она дала им такой разгон, что после этого они вовсе не появлялись в парке. И, кстати, с той поры, услышав слово «собака», Грета беззаветно рвется в бой. Для нее это слово - сигнал к атаке.

Ну, а поздно вечером или ночью она становится еще более бдительной и настороженной. Она может даже яростно облаять машину, у которой вдруг срабатывает сигнализация. Так яростно, что не выдерживают и соседние машины, и тогда разноголосый их вой поднимается на всю нашу округу…

В общем, Гретка проводила нас обиженным взглядом и протяжно вздохнула.

На улице было темно. И по-осеннему промозгло. Стояла тишина. И почти нигде не светились окна. Папа и мама шли впереди, под ручку. Мама звонко стучала в ночной тиши своими каблуками по асфальту. А мы с Алешкой шли сзади, по бокам адмирала. Причем Алешка - с того бока, где висел у адмирала кортик. Адмирал припрыгивал и вполголоса напевал морскую песню. Про широкое море и бушующие вдали волны. Он, наверное, тоже на банкете коньяк пил.

Но чем дальше мы шли и чем ближе подходили к дому адмирала, тем грустнее и задумчивее звучала его песня. Она и сама по себе невеселой была, о горькой матросской судьбе, а в исполнении старичка адмирала своим дребезжащим голоском до слез почти что трогала.

Алешка это почувствовал и весело сказал:

– Как вы сейчас домой придете! Как чайник поставите! Как чаю напьетесь! И - спать! Здорово, да? В школу вам утром не надо, на работу не надо…

– В магазин надо, - грустно сказал адмирал. - За кефиром. А чай одному пить скучно.

– Вы совсем-совсем один живете? У вас даже кошки нет?

– Тараканы есть, на кухне. Да что от них толку?

– Да, - вздохнул Алешка. - С ними не пообщаешься. - И посоветовал: - А вы бы что-нибудь придумали. Ну, там, марки собирали бы. Меняться ими интересно - и так, и в письмах.

– А мне никто не пишет, - усмехнулся адмирал. - Только на 9 Мая президент открытку присылает.

– Ну, тогда мы будем к вам в гости приходить!

Обрадовал! Я даже за адмирала испугался немного. Такой гость, как Алешка, скучать не даст!

– Придумал! - Алешка даже остановился. - Вы лучше книгу напишите! О своих подвигах. У вас ведь такое интересное детство было! Боевое!

И адмирал тоже остановился. Эта мысль ему, видно, понравилась. Он немного сдвинул фуражку на затылок и приосанился - вот-вот закукарекает. Как петушок на рассвете.

Но он не успел. Окружающая тишина вдруг стала нарушаться где-то вдали, у парка. И превратилась в нарастающий треск и грохот. И навстречу нам вылетела на мопедах хулиганская компания пацанов. Мы едва успели отскочить на тротуар.

Они с треском, свистом и криками проскочили мимо и постепенно затихли вдали. Сопровождаемые воплями потревоженных машин.

Папа повернулся к нам.

– Кто такие? - спросил он.

– Шаштарыч, - буркнул Алешка.

– Лиса Алиса, - добавил я. - И Кот Базилио.

– Объяснили… - буркнул папа.

– Они так каждую ночь гоняют.

Глава II

ШАШТАРЫЧ И Ко

Утром мы встали с таким трудом, будто накануне отработали с Алешкой подъемными кранами. На высотной стройке. По две смены.

– Спать хочу, - зевнул Алешка, сидя на тахте. - Наверное, конфет объелся.

Я тоже зевнул во весь рот:

– А я не объелся - мне не хватило. Ты всю коробку слопал. Кроме оленя.

– Ничего не слопал! - обиделся Алешка. - Я их в пакет спрятал и адмиралу в карман засунул.

– Зачем? - удивился я.

– А как же! Он утром пойдет в магазин за своим кефиром, сунет руку в карман, а там такая радость! - Алешка, как в замедленном кино, позевывая, начал одеваться. - Мне, Дим, его жалко стало. Я, знаешь, о чем подумал? Ему ведь на два года было больше, чем мне, когда он воевал с фашистами. А этот гад хотел его медали и кортик украсть.

– Папа на суде был, - сказал я. - И требовал, чтобы этому жулику из шкафа побольше влепили.

– А я бы таких всю жизнь в клетке держал. С табличкой: «Не подходите близко - кусается!»

Тут дверь распахнулась, и ворвалась мама. Утренним вихрем.

– Вы еще в постелях! Опять опоздаете! Живо в ванную, завтракать пора!

– Я в ванной завтракать не буду, - хихикнул Алешка. - А папа встал?

– Папа уже на работе. Берите с него пример!

– Вот еще! - усмехнулся Алешка. - Мы лучше с тебя будем пример брать.

– Это почему? - загордилась мама.

– Потому что ты еще дома.

– А ну, марш умываться! - Она легонько ухватила Алешку за ухо и вывела из комнаты.

В школу мы, конечно, опять опоздали. Да мы и не очень спешили. Школа никуда не денется. Она уже тридцать лет стоит на одном и том же месте. И хоть бы хны. Облупилась, конечно, местами, краска на дверях колечками завилась, стекла в некоторых окнах в трещинах, но лет тридцать еще простоит.

А вот гимназия, которую рядом построили, - как игрушечка! В любую погоду блестит. И вся окружена сверкающими иномарками. И обсажена голубыми елями в пластмассовых кадках. А на спортивной площадке у них есть даже теннисный корт за высокими сетками, и в самом здании - свой бассейн.

Из-за этой гимназии мы стали опаздывать в школу каждый день. Вся ее территория огорожена черным стальным забором, и мы никак не можем привыкнуть, что прямая дорожка в родную школу кончилась - нужно обходить гимназию дальним путем.

Мы как раз шли мимо ее ворот, когда их распахнул охранник в черной форме и выпустил на волю громадный джип с черными стеклами.

– Шаштарыча привозил, - проворчал Алешка.

Шаштарыч в прошлом году учился в нашей школе, но тут его родители быстро разбогатели и перевели Шаштарыча в платную гимназию. Джип с черными стеклами каждое утро привозил его на уроки и каждый день забирал обратно. Иногда он забирал и «адъютантов» Шаштарыча - Лису Алису и Кота Базилио. Они тоже раньше в нашей школе учились. Лиса Алиса (по фамилии Алисов) не очень был лицом на лисичку похож - только глазками, хитрыми и быстрыми; он все время что-нибудь высматривал - полезное для себя и вредное для других. И Шаштарычу бежал докладывать. Ну и рыжий он был немножко. А Кот Базилио (Васильев), тот вылитый котяра - лицо круглое, а под носом жиденькие усики.

Мы с ними и в школе не дружили, а теперь вообще старались друг друга избегать. По всяким причинам. Но до прямых схваток пока не доходило. К счастью. Ребята они были крепкие, а Шаштарыч занимался всякими восточными единоборствами, по корту с ракеткой бегал и фитнесы какие-то принимал.

Как он стал Шаштарычем, я не заметил. В первых классах его, по фамилии Каштанов, звали Каштанкой. Потом Каштанка незаметно переделалась в Шаштарку, ну а где-то в восьмом классе Шаштарка стала Шаштарычем. Тогда же к нему прилипли и Лиса Алиса с Котом Базилио. Кот Базилио еще какое-то время человеком был. И учился неплохо, и мореплавателем хотел стать, клеил модели всяких кораблей, мечтал какой-нибудь остров открыть в далеком океане. А вот когда к Шаштарычу прилепился, совсем другим стал. Он уже мечтал не острова открывать, а морским разбоем заняться. Лихое пиратство стало его мечтой.