Большая книга ужасов – 87 - Елена Арсеньева Страница 37

Ничего, все обошлось – дед вышел из подъезда, сел в машину, погладил Чихова по голове и с тяжелым вздохом сказал:

– Поехали на Красносельскую.

На Красносельской жили они, Чиховы.

– Что это за дядька? Кто к нему приходил? Мне показалось, он про призраков говорил? – обрушился на деда с вопросами истомившийся от любопытства Чихов. – Он сумасшедший, что ли?

– Не сумасшедший, а просто несчастный, – мягко пояснил дед. – Десять лет назад у него утонули жена и маленький сын. Катер перевернулся. Его самого спасатели вытащили почти бездыханным, но все же сумели откачать, вернуть к жизни. Долгое время Сергей шатался по берегу как неприкаянный, плакал, звал своих… ну ты слышал сам: жену Лидой звали, а сына Сашей – вот их он и звал. Утопиться порывался… Я его спас тогда, в больницу отправил. Потом навещал. С тех пор он мне начал доверять. И вот раз встретились, смотрю – Сережа как бы поуспокоился немного, приободрился. И рассказал по секрету, что жена и сын стали к нему приходить. Утешать его стали. Уговаривать, чтобы жил, радовался жизни. А они, мол, его не покинут. Ну что ж, он в самом деле живой человек! Жизнь свое берет. Женился Сергей, двое детей у него. Но он своих первых, самых дорогих и любимых, так и не позабыл. Мы давно не виделись, а оказывается, все это время они его навещали, являлись ему. Но теперь вдруг перестали. И он понял, что для него та, призрачная, жизнь дороже реальной, он без встреч с любимыми погибает!

– Дед, – изумленно воскликнул Чихов, – ты что такое говоришь?! Он, этот Сергей Дмитриевич, просто ненормальный! Ну как могут призраки являться?! Даже я в это не верю, а ты…

– Ну и дурак, что не веришь, – раздался спокойный голос, и Чихов поймал в зеркальце заднего вида неприязненный взгляд шофера. – Извините, конечно, товарищ, – это адресовалось деду, – но только внучок ваш молод еще, а потому глуп. Вы-то, я так понимаю, знакомому своему верите – ну этому, к которому утонувшие жена и сын являлись?

– Верю, – спокойно отозвался дед, похлопав по плечу глубоко возмущенного Чихова. – А внук мой не глуп, да только не видел он еще ничего в жизни, горя не знал, оттого и маловер. Ему небось в зомби да терминаторов поверить легче, чем в такие дела. А вы, как я понимаю, с чем-то подобным тоже сталкивались?

– Еще как, – проговорил шофер. – Вы машину водите?

– Много лет уже не вожу после инфаркта, – отозвался дед. – Сын водит.

– А он вам про Окский мост ничего не рассказывал? – остро глянул в зеркальце шофер.

– А, понимаю… – задумчиво покивал дед. – Вы про девушку из тумана?

– Видел ее? Он ее видел? – нервно полуобернулся таксист, но тотчас снова уставился на дорогу.

– Нет, но много слышал о ней, – ответил дед.

– А я видел сам! – заявил таксист. – В позапрошлом году! Я тогда еще на большегрузе работал. Занесло меня в тумане после гололеда на скользком мосту ранней весной… Чувствую, тащит к бортику, который отделяет встречную полосу, и знаю, что сейчас не упрусь в него, а перевалюсь! Эти бортики легковушку задержат, а большегрузам они что есть, что нет, только еще хуже: перевалишься через бортик, упадешь на встречку – и в тебя непременно машина, которая спускается на скорости, врубится. А за ней вереница других. Это ведь жуть, что может быть! Ну, короче, вот я чую: тянет меня, ведет, грузовик руля не слушается… И вдруг замер, как будто что-то в борт уперлось. Я, весь мокрый от пота, глянул в боковое зеркало, а там стоит какая-то девчонка в белой майке и джинсах – и все это в черных и красных пятнах! – и придерживает мой большегруз. Поймала в зеркальце мой взгляд, усмехнулась, помахала рукой – и исчезла. А я грузовик сумел выровнять. Потом мне рассказали, что ее видел не только я, что она не только мне помогала. Она тут, на мосту, погибла при аварии: ночью в тумане скорость превысила, автомобиль ее перевернулся, взорвался и сгорел дотла. И с тех пор призрак ее как бы взял мост под охрану. Она в туманные дни и ночи появлялась и часто спасала неосторожных водителей, которым угрожала авария. Даже полицейская статистика подтверждала, что аварий стало меньше! А в последний месяц… помните, какой октябрь был туманный? Но ее не видели ни разу. В маршрутку врезался грузовик, две машины перевернулись, мотоциклист попал под фуру… И никто их не спас. Она исчезла!

– Странные дела, – тихо сказал дед.

– Странные, – согласился шофер.

Разговор закончился – они приехали. Дед расплатился, вышли.

– Странные дела, – повторил дед.

Чихов молчал и думал: «Я в эти странные дела не верю. Или верю?! Не знаю. А Карамзина… поверила бы она или нет?»

– Дедуль, ты иди, а я еще немножко погуляю, – буркнул он.

Дед глянул внимательно и серьезно, но ничего не сказал, только кивнул – и ушел домой.

А Чихов встал на остановке, как будто трамвая ждет, и задумчиво уставился через дорогу – на кирпичную стену брандмауэра.

Взрослые очень любят пудрить мозги младшему поколению. В памяти у Чихова еще живы были некоторые детские воспоминания. Он никогда не страдал хорошим аппетитом (если, конечно, речь не шла о японской еде!), а в детском возрасте это вообще было что-то ужасное. Начать кормить его суши, роллами и супчиком с водорослями мама тогда еще не додумалась, зато додумалась рассказывать сыну про какого-то мальчика. Этот мальчик точно так же плохо ел, как Чихов-младший. И однажды налетел ветер и унес его! И дотащил до крыши американского небоскреба! Несчастного худосочного пацана с трудом оттуда сняли, но долго не возвращали родителям и чуть не оставили жить в Америке. Еле-еле родители вытребовали его обратно. И с тех пор он ел очень хорошо. Чтобы опять ветром не унесло!

Эту жуткую историю Чихов слышал так часто, что еще с раннего детства яростно невзлюбил Америку (даже в «Макдоналдс» его было не затащить!) и стал бояться высоты… Однако ел теперь гораздо лучше.

Когда, повзрослев, Чихов стал несколько разбираться в жизни, он гневно уличил маму во лжи. Мама, впрочем, ничуть не смутилась и ответила, что это была ложь во спасение: если бы она не наврала про бедного мальчика на крыше небоскреба вдали от родины, Чихов, вполне возможно, умер бы с голоду и до сего дня вообще бы не дожил!

Ну ладно, мама врала во спасение.

Ну ладно, этот Сергей Дмитриевич, наверное, и впрямь… немножечко помешался от своего страшного горя и плетет невесть что.

А дед? А таксист? Им