Евгений Гаглоев - Восставшая из пепла Страница 4

Именно в этот момент из кустов с треском выбралась Татьяна в простынях. При виде нее Евдокия Семеновна застыла на месте как вкопанная, а затем заорала благим матом и резко развернулась, чтобы убежать, но запнулась об ограду газона и рухнула во весь рост на клумбу с цветами.

Помои брызнули во все стороны.

– Евдокия Семеновна! – сквозь хохот выдавила Татьяна. – Это же я!

– Танька! – истерично завопила повариха. – Чтоб тебя перекосило, хулиганка окаянная!

Она неуклюже вскочила на ноги, оторвала от растущего рядом куста ветку и кинулась к Татьяне. Девочка тут же подхватила свои простыни и задала стрекача. Здания интерната были выстроены буквой «П». Учебные корпуса, администрация, столовая и спортзал располагались по периметру на берегу лесного озера. Между строениями находилась большая площадь, вымощенная булыжником, где проводились различные линейки и праздничные мероприятия. В центре площади с незапамятных времен красовался большой действующий фонтан со скульптурами из черного мрамора. А в самом дальнем углу периметра стоял огромный лодочный ангар местного яхт-клуба. К ангару примыкала высокая деревянная башня маяка, которую можно было увидеть из любой точки на территории «Хрустального ручья».

Татьяна бегом припустила по площади. Евдокия Семеновна, громко топая ногами, неслась за ней, не отставая ни на шаг.

Они начали носиться вокруг журчащего фонтана и бегали до тех пор, пока Евдокия Семеновна окончательно не выдохлась. Татьяна даже не устала. Ведь она уже несколько лет занималась при интернате в секциях по плаванию и восточным единоборствам.

Несколько минут спустя повариха остановилась, тяжело дыша, и отбросила ветку в сторону. Татьяна переминалась на безопасном расстоянии, вытирая взмокший лоб углом простыни.

– Ты ж меня чуть до кондрашки не довела! – выдохнула повариха.

– Извините, я не специально! Больше не буду! – взволнованно воскликнула девочка.

Повариха вдруг прыснула, а потом захохотала во весь голос. Потрясенная Татьяна смотрела на нее во все глаза.

– Ничего себе, – хохотала Евдокия Семеновна, – встряска в конце рабочего дня! Ха-ха-ха!

Махнув рукой, она пошла подбирать свои ведра. Татьяна с облегчением стянула с себя опостылевшие простыни. Тут, увидев, что опасность миновала, Наташка выбежала из корпуса и подлетела к подруге.

– Все там живы-здоровы? – спросила Татьяна.

– Все малявки целы, – с улыбкой произнесла Наташка. – Никто не перенервничал. Ну ты просто спец по привидениям! Я сама поначалу едва со страху не оконфузилась!

Татьяна снова рассмеялась.

– Вспомни, как нас раньше старшеклассницы пугали! – воскликнула она. – Вот там страх был! А это, – она показала на простыни, – так, баловство!

– Я очень рада, что вы и сами это признаете, – раздался вдруг позади холодный голос.

Девочки испуганно обернулись и увидели директрису интерната Клавдию Ивановну, идущую к ним через площадь твердым шагом. Она была тощая, прямая, словно натянутая струна, в одном из своих обычных строгих серых костюмов. Губы на худом лошадином лице были плотно сжаты, прямоугольные стекла очков хищно поблескивали в свете луны.

– Плохой признак, – шепнула Татьяне Наташка и оказалась права.

– Вы считаете, что это очень смешно, – пугать до потери сознания младших воспитанниц интерната? – сухо осведомилась Клавдия Ивановна.

– Это же просто шутка, – сказала Татьяна.

– Хороши шуточки! – фыркнула женщина.

– И потом, пугать первоклашек призраком Клодии уже стало многолетней традицией «Хрустального ручья», – добавила Наташка. – Нас тоже когда-то пугали старшие девочки.

– Пора прервать эту идиотскую традицию! – отрезала директриса. – Здесь никто никогда не тонул! Нет никаких проклятий и привидений! В «Хрустальном ручье» раньше располагался пансионат, затем санаторий для тяжелобольных детей. И всего несколько лет назад тут открылось закрытое учебное заведение. Здесь обучаются лучшие из лучших, отпрыски богатых и влиятельных семей. Что скажут ваши родители, если узнают о ваших проделках?!

– Мы же просто пошутили! – неуверенно повторила Татьяна.

– И я преподам вам урок, чтобы отбить охоту у других шутников! – сказала Клавдия Ивановна. – Субботу и воскресенье вы проведете в столовой. Будете помогать Евдокии Семеновне накрывать столы, мыть посуду и наводить чистоту в кухне!

– Что?! – ужаснулась Наташка.

– Да мальчишки со смеху помрут! – воскликнула Татьяна.

– Отлично! – недобро улыбнулась директриса. – Значит, моя шутка более удачная, нежели ваша!

Глава третья

Допрыгались, кумушки!

Следующим утром Татьяна и Наташка отправились в столовую отбывать наказание. Девчонки толком не выспались, и обе зевали почти не переставая.

Обычно по выходным в это время они еще спали, а в будни занимались совершенно другими делами. Уроки в интернате начинались в десять часов. А до того Наталья посещала кружок кройки и шитья, а Татьяна занималась в спортзале боевыми искусствами в группе других девчонок и парней своего класса. Им преподавали дзюдо, самбо, просто отдельные приемы самообороны. Татьяна не знала, пригодится ли ей это в будущем, но все равно исправно посещала тренировки. Ей нравилось поддерживать себя в хорошей физической форме.

А сейчас им предстояло мыть посуду и отскребать столы.

Увидев их, Евдокия Семеновна всплеснула руками.

– Допрыгались, кумушки! – добродушно рассмеялась женщина. – А я ведь вас предупреждала!

– Да просто Клавдия злобствует! – отмахнулась Татьяна.

– Нечего было попадаться ей на глаза. Ладно уж, не буду вас сильно напрягать. Протрите столы перед завтраком, а потом поможете мне разобраться с грязной посудой.

Подруги принялись за работу, радуясь, что еще легко отделались. Строгая Клавдия Ивановна действительно могла пожаловаться родителям. Тогда мало не показалось бы обеим. Но особенно Татьяне. Ее отец, известный ученый Александр Борисович Федоров, был бы очень недоволен. Он всегда был строг с дочерью, часто ругал, иногда даже замахивался на нее кулаками. Девочка побаивалась своего отца.

Матери Татьяна совершенно не помнила. Отец говорил, что она умерла при родах. Наверное, она была куда добрее его. По крайней мере, Татьяне хотелось на это надеяться. Мать не сдала бы ее в интернат, как поступил отец. Он объяснял это тем, что по роду своей научной работы постоянно находится в разъездах, и Татьяну не на кого оставить. Как будто она сама не могла о себе позаботиться!

Вообще в интернате ей нравилось. Здесь было много воспитанников самых разных возрастов, все из хорошо обеспеченных семей. Из тех, где водятся деньги, но родителям совершенно некогда заниматься детьми и проще отдать их на обучение в престижное закрытое учреждение, чем каждый день следить за поведением и проверять уроки.

«Хрустальный ручей» занимал большую территорию на берегу озера. Это был целый комплекс невысоких старинных зданий, обнесенный высоким деревянным забором. В интернате имелся свой стадион и большая теплица, также тут был небольшой пляж на берегу озера и настоящий причал для яхт и катеров. Преподаватели к воспитанникам относились хорошо, особо никто не придирался. С рабочим персоналом учащиеся тоже дружили, особенно с Евдокией Семеновной. Добрая и веселая повариха постоянно готовила что-нибудь вкусненькое и в любое время была готова угостить детей пирожками.

Местная медсестра Анастасия Павловна тоже была приятной женщиной. С ней Татьяне приходилось видеться очень часто, та делала ей уколы инсулина. Татьяна с детства страдала диабетом и не могла обходиться без этих инъекций. В интернате только директриса Клавдия Ивановна наводила настоящий ужас на воспитанников. Жесткая, холодная, даже какая-то зловещая женщина.

За последний год Татьяна побывала дома, в деревне Ягужино, всего один раз – на Новый год, тогда как других детей часто забирали на выходные и на все праздники. У девочки даже создалось впечатление, что отцу просто плевать на нее. Александр Борисович постоянно занимался своей научной деятельностью, проводил какие-то опыты, делал расчеты. А дочерью совсем не интересовался.

Но Татьяна не унывала. Наташку, ее лучшую подругу, тоже редко забирали домой. Ее отец, Николай Морозов, был влиятельным бизнесменом, владельцем крупной косметической компании «Амариллис», полностью поглощенным своей работой. Ее мать тоже скончалась много лет назад, а новую жену отца, красавицу Ирму, бывшую фотомодель, Наташка практически не знала. За все время их брака они не перекинулись и парой слов, так как девочка жила в «Хрустальном ручье» с самого первого класса.

Татьяна и Наташка проводили много времени вдвоем, и в интернате им было куда лучше, нежели дома. Они не могли дождаться окончания учебы и получения аттестата зрелости. Тогда бы они уехали вместе и начали совершенно новую жизнь в Санкт-Эринбурге. Наташка умела шить и делать выкройки, а еще мечтала стать моделью и работать в компании отца. А Татьяна увлекалась спортом и при этом неплохо рисовала и любила создавать эскизы разнообразных нарядов. Она хотела стать модельером, так что с Наташкой им было по пути. Но до этого еще ох как далеко!