Виктор Голявкин - Карусель в голове (рассказы) Страница 4

СПЛОШНЫЕ ЧУДЕСА

Дело было так. Сначала я начал разгибать гвоздь в кухне на кафельном полу. А он не разгибался. Я хлопнул по нему молотком со всей силы, и три кафельных плитки разлетелись вдребезги. Целый час я возился с гвоздём. Мне захотелось есть. Я поставил на плиту варить картошку и обнаружил пропажу гвоздя. Я сбегал на стройку и притащил пять плиток и цемент. Я взялся за работу, но, как ни старался, мои плитки никак не укладывались вровень с другими. Две проваливались очень глубоко, а одна возвышалась над всеми. Я хлопнул по двум плиткам молотком, и они разлетелись вдребезги. Я вставил на их место запасные, но они возвышались над другими, и я не решался хлопнуть по ним молотком. Стал подчищать ножичком пол, после чего обнаружил, что и теперь они проваливаются. Я густо намазал их цементом, но теперь они опять возвышались, как я ни нажимал на них. Я хлопнул по ним молотком, и они разлетелись вдребезги. Оставалось идти за новыми. Я выпросил десять плиток, но мне не удалось их уложить с другими вровень. Я хлопал по ним молотком, и они разлетались вдребезги. Цемент носился по воздуху. Я кашлял и чихал. Я подмёл пол и обнаружил, что в полу теперь не хватает шести плиток, а не трёх, как раньше. Я вспомнил о картошке, но она превратилась в угли. Ни плиток, ни картошки, ни гвоздя... Я заглянул в кастрюлю и обнаружил там гвоздь. Сплошные чудеса! Я принялся снова разгибать его на плитках и раскрошил ещё две плитки. Но гвоздь разогнул. Я вбил его в стену и наконец-то повесил картину Шишкина "Утро в сосновом лесу". Я слез со стула и отошёл подальше, чтобы посмотреть издали, не криво ли она висит. И в этот момент картина грохнулась на пол и стекло разлетелось вдребезги. Проклятый гвоздь! Сплошные чудеса! Я вскочил на стул и стал со злости вколачивать его в стену, чтобы духу его больше не было, никогда его не видеть! Но он всячески изворачивался и подгибался, и мне никак не удавалось его как следует вколотить. Я подправлял его клещами и вбивал. Вбивал и подправлял. Я воевал с гвоздём. В дверь постучали. Я открыл. - Прекратите бить в стену, - возмущённо сказала соседка, - что вы там делаете? - Ничего... - сказал я, тяжело дыша. - Перестаньте немедленно. - Нет, я ему покажу! - Кому? - Гвоздю. - А что с ним? - Гнётся. Он всё время гнётся. Я его забью! - Бессовестный мальчишка, - возмутилась соседка, переходя на ты, - если тебе нужен гвоздь, то скажи. Она тут же притащила горсть гвоздей. Совсем новых. Как я сразу не догадался у неё попросить! - Вот, возьми любой гвоздь. А тот оставь в покое. - На этот гвоздь мне нечего злиться, а с тем гвоздём я рассчитаюсь. - Где это видано, чтобы с гвоздями рассчитывались! - сказала соседка. - Всё равно мне теперь нечего вешать на ваш гвоздь... - Ну, смотри мне! - Она ушла. А я лёг на кровать и укрылся одеялом с головой. Мне жалко было плитки. Я ненавидел гвоздь. Мне не хотелось есть. Ведь виноват был я. И я уснул. Во сне мне снились гвозди, которые сами вбиваются в стену, картошка, которая никогда не сгорает, и плитки, которые ничем не разобьёшь. Сплошные чудеса! Во сне всё было хорошо, но на самом-то деле всё было плохо... Да, многого я делать не умею... Сам не знал...

ОТДОХНИ, САНЯ!

Мальчик Саня приехал с мамой на дачу, и у него начались новые дни. Он беспрерывно носился с ребятами по пляжу, купался, играл, а к вечеру спрашивал маму: - Что мне теперь делать? Это был неутомимый мальчишка, он нисколько не уставал. Мама ему отвечала в таких случаях: - А теперь ты отдохни. От маминых слов он сейчас же убегал к ребятам, но ребята все разбредались по домам, и юн продолжал играть сам с собой. С самим собой ему играть быстро надоедало, и он кричал маме в окно: - А что мне теперь делать?! Мама брала его за руку, приводила домой и укладывала в постель, но он сейчас же вскакивал и спрашивал со слезами: - А теперь что мне делать?! Он долго не мог уснуть, вспоминая прошедший день: замечательный тёплый песок, зелёно-синее море; как он залезал в лодки и катера, представлял, что плывёт в дальние страны, хотя лодки и катера покачивались на привязи и никуда не плыли. Как он катался на велосипеде по тропинкам леса и даже налетел на дерево, но всё благополучно обошлось. Как он быстро и ловко промчался через рыболовецкий совхоз, куда вход категорически воспрещён. И многое, многое другое. А утром начиналось всё сначала, и опять к вечеру он спрашивал маму: - А что мне теперь делать? И мама ему снова отвечала: - Отдохни. Но он не хотел отдыхать. Он сказал: - Как жаль, что я не могу ходить на руках! Я вымыл бы в заливе ноги и пришёл на руках домой. И мне не пришлось бы дома мыть ноги. - Тогда пришлось бы мыть руки, - сказала мама. - Я мог бы вымыть руки, раз мне нечего делать. После лета он приехал с мамой домой и сейчас же спросил: - Что мне делать? - Завтра тебе в первый класс, - сказала мама, - ведь ты хорошо отдохнул. - Разве я отдыхал? - удивился Саня. - Сейчас хоть отдохни, - сказала мама.

- Скорей бы в школу! - вздохнул он. - Тогда бы я знал, что мне делать! - И он побежал во двор к ребятам рассказывать, как он отдыхал летом. Да отдохни ты, Саня!

ЖИВОПИСЬ И САМОЛЁТЫ

До войны Никита любил рисовать, особенно природу. Он даже занимался во Дворце пионеров в изобразительном кружке, и когда приезжал с родителями на дачу, не расставался с красками.

Однажды Никита расположился на опушке красивого леса и так увлёкся рисованием, что не заметил, как к нему подошёл высокий лётчик в кожаной куртке. Он долго стоял сзади, разглядывал рисунок, а потом сказал: - Очень даже неплохо у тебя получается, малыш. Когда-то я в детстве тоже любил рисовать, а потом увлёкся авиацией и совсем забросил это дело. Никита смутился и в то же время обрадовался необычному знакомству, у них завязался разговор про живопись и самолёты. Никита сказал: - Завтра в это время мне ещё придётся вернуться сюда, чтобы поработать над деревьями, солнце уже садится, и меняется освещение. Лётчик сказал: - Завтра в это время у меня как раз тренировочный полёт, и я непременно прилечу сюда и погляжу сверху, как у тебя получаются деревья. Конечно, Никита подумал, что это шутка, разве сверху можно увидеть его рисунок? Они ещё поговорили, а потом лётчик отправился на аэродром, а Никита - к себе домой. На другой день Никита сидел на том же самом месте и услышал гул самолёта. Самолёт стал снижаться и так низко пролетел над опушкой, что Никита увидел, как лётчик высунулся из кабины и помахал ему рукой. А вскоре началась война, и Никита увидел в газете портрет того самого лётчика, с которым он встречался на опушке леса. Лётчику было присвоено звание Героя Советского Союза за таран фашистского самолёта в ночном небе.

Война окончилась через пять лет. И прошло ещё много лет после войны. Лес на рисунке сильно пожелтел и выцвел. И вырезка из газеты выцвела и пожелтела от времени. И Никита давно уже Никита Васильевич, водит в небе реактивный самолёт. А сын его мечтает стать художником. РИСУНОК Алёша нарисовал цветными карандашами деревья, цветы, траву, грибы, небо, солнце и даже зайца.

- Чего здесь не хватает? - спросил он папу. - Всего здесь достаточно, - ответил папа. - Чего здесь недостаточно? - спросил он брата. - Всего хватает, - сказал брат. Тогда Алёша перевернул рисунок и написал на обороте вот такими большими буквами:

И ЕЩЁ ПЕЛИ ПТИЦЫ.

- Вот теперь, - сказал он, - там всего хватает!

НЕ УСПЕЛ

Нарисовал Мишутка рисунок. - Вот, - говорит, - это конь. - Твой конь больше на обезьяну похож. - Это и есть обезьяна. - Ты же сказал, что это конь. - Я нечаянно сказал, что это конь. - Может быть, это не обезьяна? - Может быть, - говорит Мишутка. - Как же ты сам не знаешь, что рисовал? Может быть, ты утюг рисовал? - Какой утюг? - удивился Мишутка. - Который у нас в кухне стоит. - Ага, утюг, - говорит Мишутка. - Ты уверен, что ты утюг рисовал? - А что? - насторожился Мишутка. - Может, это и не утюг? Может, что-нибудь другое? Например, курица или верблюд? Мишутка подумал и говорит: - Может быть. - Так что же это: курица? Верблюд? Утюг? Мишутка сказал: - Я хотел нарисовать обезьяну, курицу, верблюда и утюг, но не успел...

ПЯТЬ ЁЛОК

Сначала купили сразу две ёлки: одну ёлку - папа, другую - мама. Потом пришёл дядя Миша с ёлкой. Дядя Миша сказал: - Эх, какая досада! - Три ёлки нам ни к чему, - сказал папа. - Бог троицу любит, - сказала бабушка. - Бога нет, - сказал я. - Бесхозяйственность, - сказала мама. Только мама это сказала, как вдруг входит дедушка с ёлкой. А за ним тётя Нюша с ёлкой. - Ура, - крикнул я, - пять ёлок! - Я расстроилась, - говорит тётя Нюша. - Я хотела вам сделать сюрприз, а тут столько ёлок! - Что же делать, - говорит мама, - куда же мы денем эти ёлки? Придётся их предложить соседям. - Как это так, - говорит дядя Миша. - Я принёс ёлку Пете. И вдруг её отдают соседям! - Я очень обижен, - говорит дед. - Я принёс ёлку внуку. И я не пойму, при чём здесь соседи? - И я! - сказала тётя Нюша. - Я не отдам свою ёлку соседям! Я принесла свою ёлку племяннику. Пусть он скажет: доволен он ёлкой? - Конечно, доволен! - крикнул я. Тётя Нюша сказала: - Ну! Только попробуйте! Ёлка - его. Папа сказал: - Но я купил свою ёлку первым. Я выбирал её два часа. Я покупал ёлку сыну. Я не хочу об этом слышать!