Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики Страница 4
- Категория: Детская литература / Прочая детская литература
- Автор: Эрих Кестнер
- Год выпуска: -
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 19
- Добавлено: 2019-02-14 15:42:03
Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики» бесплатно полную версию:В книгу включены лучшие повести известного немецкого писателя-антифашиста Эриха Кестнера (1899–1974): «Когда я был маленьким», «Эмиль и сыщики», «Эмиль и трое близнецов», «Мальчик из спичечной коробки».Эрих Кестнер. Повести. Издательство «Правда». Москва. 1985.Перевод с немецкого Лилианы Лунгиной.
Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики читать онлайн бесплатно
Итак, Эмиль был, что называется, образцовым мальчиком. Это так. Но не подумайте, что он из той породы пай-мальчиков, которые ведут себя образцово из трусости, из жадности или из стариковской рассудительности. Он был образцовый потому, что хотел быть образцовым! Он принял такое решение, как принимают решение не ходить больше в кино или не есть конфет. И хотя он и принял такое решение, выполнять его ему часто бывало очень трудно.
Но когда в конце учебного года он приходил домой и говорил: «Мама, вот мой табель. Я опять первый в классе», он был счастлив. Похвалам, которые он слышал в школе, да и не только в школе, он радовался не из-за себя, а из-за матери, потому что ей было приятно, когда его хвалили. Он гордился, что может хоть как-то отплатить ей за все, что она, не зная усталости, делала всю свою жизнь для него…
— Ой! — воскликнула мама. — Нам пора выходить. Уже четверть второго. А поезд уходит без пяти минут два.
— Что ж, пошли, фрау Тышбайн, — сказал Эмиль матери шутливым тоном, но имейте в виду: чемодан я понесу сам!
Глава вторая
Сержант Йешке молчит
Когда они вышли из дому, мама сказала:
— Если подойдет конка, давай сядем и доедем до вокзала.
Знает ли кто-нибудь из вас, как выглядит конка? Она как раз выехала в эту минуту из-за угла и остановилась, потому что Эмиль махнул рукой. Я воспользуюсь этим, чтобы вам ее быстро описать, пока она не покатила дальше.
Конка — это прежде всего совершенно невероятная штука. Представьте, она катится по рельсам, как настоящий взрослый трамвай, и вагоны у нее как у трамвая, но тащит ее не мотор, а лошадь. По мнению Эмиля и его друзей, эта кляча была позором для их родного города, и они мечтали о настоящем трамвае, который приводил бы в движение электрический ток, о трамвае с пятью прожекторами спереди и тремя сзади. Однако городской совет Нейштадта считал, что для их четырехкилометровой линии вполне достаточно одной живой лошадиной силы. Так что об электрическом моторе пока и речи не было, и вожатый не нажимал на рычаг, а дергал левой рукой за вожжи, а правой помахивал кнутом. Эй, пошла, пошла!
И если кто-нибудь жил, скажем, на Магистратной улице, 12, и хотел сойти у своего дома, он просто-напросто стучал вожатому в стекло, и тогда тот кричал: «Тпру!» — лошадь останавливалась, и пассажир сходил, где ему надо, хотя трамвайная остановка была расположена у дома 30 или там 46. Но нейштадтский трамвай не считался с официальными остановками. У трамвая времени было хоть отбавляй. Лошадь никуда не торопилась. И вожатый тоже. А жители города Нейштадта и подавно. Если же кто-нибудь случаем и в самом деле спешил, то он шел пешком…
На Вокзальной площади фрау Тышбайн и ее сын сошли. И пока Эмиль стаскивал с площадки свой чемодан, он вдруг услышал, как за его спиной прогудел густой бас:
— Что, в Швейцарию отправляетесь?
Голос этот принадлежал полицейскому сержанту Йешке. Мать ответила:
— Нет, мой мальчик едет на неделю в Берлин, к родным.
А у Эмиля прямо в глазах потемнело. Потому что совесть у него была не чиста. Дело в том, что на днях он вместе с товарищами — их было человек двенадцать — отправились после урока физкультуры к памятнику великого герцога, прозванного Кривощеким Карлом, и нахлобучили на его лысую голову старую фетровую шляпу. А потом ребята уговорили Эмиля, потому что он рисовал лучше всех, взобраться на пьедестал и намалевать великому герцогу красный нос и черные, как смола, усы. И в самый разгар его вдохновенной работы на углу Базарной площади появился сержант Йешке! Ребята не растерялись — их словно ветром сдуло. Тем не менее они опасались, что сержант их узнал.
Однако Йешке ничего не сказал про тот случай, далее напротив, приветливо пожелал Эмилю доброго пути и осведомился, как идут дела у фрау Тышбайн.
Но все же Эмилю было как-то не по себе. И пока он тащил свой чемодан по площади к зданию вокзала, у него от страха дрожали колени. Он боялся, что Йешке вдруг закричит ему вслед: «Эмиль Тышбайн, ты арестован. Руки вверх!» Но этого не произошло. Может быть, сержант просто ждет возвращения Эмиля из Берлина?
Потом мама купила в кассе железнодорожный билет для Эмиля — конечно, жесткий, — а для себя перронный. И они вышли на первый перрон — да, да, в Нейштадте целых четыре перрона! — и стали ждать поезда в Берлин. Он должен был прибыть через несколько минут.
— Смотри, не забудь ничего в купе! И не сядь по рассеянности на букет! Чемодан надо поставить на багажную полку — попроси кого-нибудь, тебе помогут. Только повежливей, пожалуйста!
— Чемодан я сам смогу поставить. Что, я девчонка, что ли?
— Ладно, ладно. Не прозевай своей остановки. В Берлин ты приедешь в 18.17. Слезть тебе надо на Фридрихштрассе. Смотри, не сойди раньше, у зоопарка или еще где.
— Не тревожьтесь понапрасну, мадам!
— Пожалуйста, не вздумай разговаривать с чужими таким дерзким тоном! И еще — не бросай бумагу, в которую я завернула тебе бутерброды с колбасой, на пол. А главное — не потеряй деньги!
Эмиль в ужасе ощупывает свой пиджачок там, где находится правый боковой карман, облегченно переводит дух и говорит:
— Пока идем без потерь.
Он берет мать под руку и прогуливается с ней вдоль перрона.
— Не работай слишком много, мамочка! И не болей! А то ведь некому будет за тобой ухаживать. Если ты заболеешь, я тут же сяду на самолет и прилечу домой. И ты мне тоже пиши. Я проживу в Берлине не больше недели, так и знай.
Эмиль крепко обнял маму. Она чмокнула его в нос.
И тут как раз с ревом и грохотом прибыл поезд. Эмиль еще раз обнял маму и, схватив чемодан, полез в вагон. Мама протянула ему букет и сверток с бутербродами. Потом спросила, есть ли свободное место. Он кивнул в ответ.
— Итак, сойдешь на Фридрихштрассе!
Он кивнул.
— И веди себя как следует, разбойник!
Он кивнул.
— И не обижай Пони-Шапочку. Вы небось уж и не узнаете друг друга.
Он кивнул.
— И пиши мне.
— И ты мне тоже.
Разговор этот, наверно, никогда бы не кончился, если бы не было расписания поездов. Вдоль состава прошел начальник поезда, крича: «По вагонам! По вагонам!» Защелкали дверцы купе. Двинулись рычаги паровоза, и поезд тронулся.
Мама еще долго стояла на перроне и махала платком. Потом она медленно повернулась и пошла домой. А так как платок у нее все равно уже был в руке, она малость всплакнула.
Но только самую малость, потому что дома ее уже ждала жена мясника фрау Густина, которой надо было помыть голову и уложить волосы.
Глава третья
Эмиль едет в Берлин
Войдя в купе, Эмиль снял свою школьную фуражку, поклонился и сказал:
— Добрый день, господа. Не найдется ли здесь для меня местечка?
Местечко, конечно, нашлось. А полная дама, которая уже успела скинуть с левой ноги туфлю, потому что она ей жала, сказала своему соседу, господину, дышавшему с присвистом:
— Теперь не часто встретишь таких воспитанных детей. Я вот вспоминаю свою молодость. О боже, тогда все было по-другому.
Говоря это, она шевелила затекшими пальцами левой ноги. Эмиль с интересом следил за этими гимнастическими упражнениями. А сосед ее так тяжело дышал, что едва смог одобрительно кивнуть.
Эмиль давно уже знал, что есть такие люди, которые по любому поводу вздыхают: «О боже, насколько прежде все было лучше!» И если кто-нибудь при нем говорил, что прежде и воздух был лучше, и рога у быков длиннее, он пропускал это мимо ушей. Ведь в большинстве случаев это неправда, а такие люди просто ворчуны, которые цепляются за любой повод, лишь бы быть недовольными, потому что они ни за что не хотят быть довольными.
Эмиль ощупал для верности правый карман своего пиджачка и, услышав, как шуршит заветный конверт, вздохнул свободно. К тому же пассажиры, сидящие в купе, вызывали доверие, так как не походили ни на разбойников с большой дороги, ни на убийц. Рядом со стариком, дышавшим с присвистом, сидела женщина и вязала крючком шаль, а у окна сосед Эмиля, господин в черном котелке читал газету.
Вдруг господин в котелке оторвался от чтения, вынул из кармана плиточку шоколада, отломил кусочек и протянул мальчику:
— Ну, как жизнь, молодой человек?
— У меня каникулы, — ответил Эмиль и взял шоколад.
Потом он поспешно вскочил, сорвал с головы фуражку, поклонился и представился:
— Меня зовут Эмиль Тышбайн.
Все в купе засмеялись. Господин, в свою очередь, приподнял котелок и произнес:
— Очень приятно. Грундайс.
Потом толстая женщина, сидевшая без левой туфли, сказала:
— Скажи-ка, живет ли еще в Нойштадте господин Курцхальц, владелец магазина готового платья?
— Конечно, живет, — обрадовался Эмиль. — Вы что, его знаете? Он недавно купил земельный участок возле магазина.
— Смотри-ка! Передай ему привет от фрау Якоб из Гросс-Грюнау.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.