Дарья Доцук - Мандариновая пора Страница 4

Алёна переступила через какого-то споткнувшегося паренька и деловито заняла своё место, но подсаживаться к ней никто не торопился. Паша благоразумно сел за первую парту и почти сразу горько об этом пожалел. Подоспела какая-то неуравновешенная девица с тремя серёжками в каждом ухе и грохнула тяжёлую розовую сумку Паше на колени. Из сумки что-то больно ткнуло его в живот, и Паша застонал. Наверное, торчавшие из кармана ручки, но впились они в него, как настоящие иголки.

– Свали, пожалуйста, с моего места, – приказала девчонка. Почудилось, будто её короткие чёрные кудри извиваются и шипят, точно змеи на голове Медузы Горгоны.

Паша в недоумении уставился на эту красавицу-чудовище. Он бы и рад уступить девочке, только вот это существо так грозно на него посмотрело, что очаровательные девичьи черты разом померкли. Всем своим видом она показывала, что готова чуть ли не драться за любимую парту.

– Ты вообще кто? – спросила она.

– Не пугай новенького! – усмехнулся вездесущий Коля Ромашкин. – Он у нас сынок дипломатов.

Паша уже приготовился, что и в него сейчас полетит телефон Ромашкина или что похуже, но, к счастью, обошлось.

Горгона вдруг сменила гнев на милость и даже изящно присела на край парты. Её длинные накрашенные ресницы задёргались, как измазанные чем-то чёрным и липким крылья тропической бабочки. Одноклассники притихли, наблюдая за ней.

– Меня зовут Зара, – улыбнулась она. – Если хочешь, давай сидеть вместе.

– Ну давай, я не против…

Зара чуть наклонилась вперёд, глядя Паше прямо в глаза, как могущественная чародейка. Но когда он понял, что ей ни в коем случае нельзя доверять, было уже поздно. Она подняла тонкую бровь и ухмыльнулась с деланным сожалением:

– Нет, не думаю, что мы друг другу подходим.

Класс взорвался ликующими криками и свистом. Зара артистично поклонилась благодарной публике. Паша вжал голову в плечи – Зара будто высосала из него всю энергию, парализовала своим ядом, и не осталось сил, чтобы отразить удар. Теперь ясно, что она за штучка. Когда змее хорошо, лягушке плохо. И в этом классе сразу видно, где змеи, а где лягушки.

Коля Ромашкин кивнул Паше:

– Придётся тебе переезжать, дружище. Зара у нас такая.

Коля и Зара обменялись противными улыбочками.

«Ничего, – успокоил себя Паша, – просто надо ко всем относиться, как к малоизученной инопланетной расе: записывать повадки, вести наблюдения, учиться взаимодействовать. Люди и среди горилл выживали. Вот Зара с Ромашкиным заодно. Их лучше остерегаться», – отметил он про себя и, освободившись от неподъёмного груза Зариной сумки, поплёлся на единственное свободное место – к Алёне. Правда, теперь она его нисколько не раздражала. Её совершенно явно ничего не связывало с Ромашкиным и Зарой, и хотя бы за это Паша её зауважал. Очевидно, она была самая безобидная из племени инопланетян и сама нуждалась в защите.

9. Палочки

Этого момента Паша особенно боялся. Обед. Столовая. Незнакомая и, вероятно, невкусная еда. А вдруг он станет есть не так, как принято? Инопланетяне разбушуются и, чего доброго, пойдут на него войной. Им не понять, что он почти не держал в руках вилку с ножом и ему куда удобнее есть палочками.

Мама об этом знала и решила подстраховаться – положила в Пашин рюкзак пару самых лучших палочек из тёмного дерева, с одного конца инкрустированных перламутром. Тётушка Лан называла их «праздничными палочками», потому что они использовались только в особых, торжественных случаях и даже хранились в специальном шёлковом мешочке.

– Ничего страшного, если ты принесёшь палочки, – заверила Пашу мама. – Никто тебя за это не накажет. Наоборот, повод завязать новые знакомства! Вдруг кто-то из учеников заинтересуется, ты расскажешь им про азиатскую кухню. Это же так увлекательно!

Мама не могла ошибиться, она выросла и почти всю жизнь прожила в этой стране, она ходила в такую же школу и разбирается, что тут к чему. Поэтому, войдя в столовую, Паша не сомневался, что палочки его выручат. Главное, заставить себя с удовольствием съесть всё, что дадут. Даже если это будет самая жуткая гадость на свете. Нехорошо обижать окружающих, отказываясь от еды. «Плывя по реке, следуй её изгибам, входя в дом, следуй его обычаям», – провожая Пашу, напутствовала тётушка Лан, и он не ставил под сомнение мудрость многих поколений.

Столовая была забита до предела – как космический корабль, отбывающий с планеты, которая вот-вот разорвётся на части. Паша сразу уловил, как тут всё работает. Нужно взять синий поднос и подойти к окошечку, откуда периодически высовывается большая бледная рука в прозрачной перчатке и выдаёт тарелки с едой.

В очереди Паша оказался очень неудачно зажат между Зарой и её лучшей подругой Вероникой (той, что с фиолетовой прядью). Девочки вели откровенные беседы, не обращая на Пашу никакого внимания, и он то и дело краснел от неловкости.

– Я журнал вчера купила, но без тебя не читала. В этом номере есть тест «Какой парень тебе нужен», – сообщила Вероника.

– П-ф, – надменно фыркнула Зара. – Опять про парней! Достали уже. Чё, больше писать не о чем? Как будто я чего-то не знаю! Да сама хоть сейчас двести статей про парней могу накатать.

– Ну ещё есть интервью с Эммой Уотсон, тренды осени и мастер-класс по мейк-апу, – потупилась Вероника, раздосадованная тем, что ей не удалось впечатлить подругу.

– Опять всё без меня прочитала, да? – разозлилась Зара. – Хоть тест про парней, надеюсь, не сделала?

– Нет, – отозвалась Вероника и пристыженно опустила глаза.

– Тогда будем делать тест. Эй, новенький, чё уши развесил? Чё ты вообще между нами затесался?!

– Простите, я случайно, – буркнул Паша и пропустил Веронику вперёд.

Получив тарелку с двумя плавающими в лужице оранжевого бульона голубцами, Паша наконец направился к столу. Он приметил свободное место рядом с Алёной и Славой Уткиным.

Тихоня Слава был единственным человеком в классе, с которым Паше сразу захотелось подружиться. В отличие от остальных, Слава на уроках не высовывался, но если уж его спрашивали, то отвечал связно, чётко и по делу. По всему видно, что усердно готовился.

– Можно к вам? – обратился Паша к Алёне и Славе.

Алёна никак не отреагировала, просто по привычке отодвинулась подальше. А Слава улыбнулся и похлопал ладонью по стулу:

– Садись. Мы только за.

Паша выдохнул с облегчением и даже повеселел. Но голубцы опять испортили настроение. По форме они напоминали любимые немы, только вместо лапши, огурца и креветок – какая-то рисово-мясная начинка, завёрнутая в прозрачную оболочку. Паша достал палочки, пару раз звонко стукнул их друг о друга, как будто затачивал ножи, и потыкал голубец, проверяя, съедобна ли обёртка или это просто целлофановый пакетик.

Алёна и Слава смотрели на него с нескрываемой тревогой. Да и ученики за соседними столами выпучились во все глаза. Ромашкин в предвкушении зрелища подпрыгивал на стуле, а его верный подпевала Попов даже оторвался от второй порции.

Паша огляделся и смущённо пожал плечами. А потом разворотил голубец, поднёс тарелку близко ко рту и, ловко захватывая начинку палочками, принялся есть.

– Почему ты ешь палочками? – не выдержал Слава.

Всё, как предсказывала мама! Паша обрадовался и, даже не прожевав, поспешил ответить:

– У нас во Вьетнаме все так едят.

Слава нахмурился и повернул голову набок, как сова. Он явно чего-то не понимал. Алёна втянула щёки и закатила глаза. Это был её способ сказать: да ты точно псих. Паша уже заметил, что она редко разговаривает, и учился различать её сигналы без слов.

– А как это называется? – спросил Паша, чтобы не дать беседе угаснуть.

– Э-э-э… голубцы, – не сразу нашёлся Слава.

Кто-то хихикнул, за спиной прокатился шепоток.

– Голубцы? – изумился Паша. – Это потому, что из голубей?

Паша заметил, что в Москве очень много голубей. Они сидят на проводах, на крышах, на балконах и гуляют стайками во дворах. Но чтобы из них что-то готовили? Не проще ли разводить кур? В них и мяса побольше. Окружающие уже откровенно смеялись, и Паша никак не мог сообразить почему.

– Нет, это фарш. Говяжий, наверное, – терпеливо объяснил Слава.

– А почему тогда «голубцы»?

– Не знаю. Просто название такое.

– Понятно. Вообще вкусно, – похвалил Паша, хотя оранжевый бульон показался ему довольно пресным. Не хватало остроты и специй. Да и рис был какой-то разваренный.

– Ты правда никогда не ел голубцы? – всё ещё не верил Слава.

– Он больше к собачатине привычный, да, Грушкин? – съязвил Ромашкин, и Данила Попов тут же зашёлся в диком хохоте.

– Фу, ужас, – тряхнула чёрными кудряшками Зара.

Паша велел себе держаться непринуждённо:

– Вообще-то, я Грушин, а не Грушкин. И, отвечая на твоё предположение, я собачатину никогда не пробовал.

– Да ладно, не заливай! – не отставал Ромашкин. – В Китае все собак едят – факт!