Борис Раевский - У нас на дворе (рассказы) Страница 4

Потом стали читать "мечты" девчонок. Ну, те, конечно, не могли без фокусов. Первая же записка - без подписи.

"Хочу стать хорошей женой: пусть у меня будет умный, хоть и не очень красивый муж (но обязательно высокого роста!). И пусть будет трое детей. И все трое - сыновья. Не смейтесь! Честное слово, это не так уж глупо. А все остальное - приложится!"

Мужчины заулыбались. Туточка предложил выяснить фамилию анонима: посмотреть подписи на остальных записках и методом исключения... Но Венька-лирик запротестовал. Неблагородно! Не хочет известности - не надо! Все дружно поддержали его.

Инка писала: "Неважно, кем быть, важно - каким быть! У меня только одно желание: прожить жизнь честно, не мирясь ни с какой, даже самой маленькой подлостью".

И все сразу вспомнили эту крохотную, тоненькую девчушку. Когда она ввязывалась в спор, голос ее звенел от напряжения. Казалось, вот сейчас лопнет, как туго натянутая струна.

- А где сейчас Инка? - спросил подполковник. - Почему не приехала?

- Наверно, муж не пустил, - пошутил кто-то.

- Нет, Инку никакой муж не удержит, - тотчас откликнулся другой.

- Тут, ребята, дело похуже, - мрачно сказал Туточка. - Видел я Инку месяца два назад. Случайно. В Свердловске. Плохо с ней. Хворает. Одно легкое ей врачи начисто вырезали. Да и со вторым неладно...

Все притихли.

Инка, неунывающая, всегда куда-то спешащая Инка! Ее просто невозможно было представить себе неподвижной, прикованной к постели.

- Ах, не везет же ей! - огорчился Венька. - Ребята, я заеду к Инке. Мне возвращаться через Свердловск. Остановлюсь и зайду...

Развернули записку Алика.

"Только сильным покоряется мир, - писал он, - и я хочу быть сильным. Еще не знаю, какое поприще я изберу. Может, стану ученым-физиком, может писателем, может - полечу на Луну. Но я чувствую в себе силы, большие силы. И не хочу прозябать. Долой ложную скромность! Долой тихих, неприметных! Да здравствует смелость, риск, боевой задор!"

- Ай да Алька! - воскликнул кто-то.

- В своем репертуаре!

- Сверкает, как бриллиант из царской короны!

Подполковник положил записку. Сразу же перед его глазами встал Алька. Еще бы! Ведь шесть лет сидели за одной партой! Алька, милый Алька, душа класса, самый остроумный, самый даровитый из всей их компании.

Чего уж лукавить - будем смотреть правде в лицо. Не раз в мальчишеских поединках сталкивался ты, товарищ подполковник, с Алькой. И признайся честно: всегда ты бывал бит.

Вспомни-ка хоть лесной пожар...

Подполковник на миг прикрыл глаза, и тотчас память, словно фары автомашины ночью, вырвала из темноты как-то странно гудящий, озаренный далеким багровым сиянием лес.

Их, старших мальчишек, привезли сюда на грузовике из пионерлагеря. Разбудили ночью, тихо, чтоб не тревожить малышей и девочек; велели взять лопаты, топоры.

Это было так необычно, так таинственно, так интересно.

Ночь выдалась прохладная, и сперва в машине, то ли от холода, то ли от страха, у ребят зуб на зуб не попадал.

- Ничего, - шутил Алька, - скоро согреемся. На пожаре уж что-что, а не замерзнешь!

Глаза у Альки сверкали, и весь он был возбужден, словно перед боем.

Их везли долго лесным проселком. Все сильнее ел глаза дым, навстречу попадались мелькающие в лучах фар черные проплешины. Потом мальчишки повыпрыгивали из машины, и лесник повел их через болото и бурелом.

- Вот, - сказал он. - Тут...

Их разбили на группы и присоединили ко взрослым, уже работающим здесь.

Странный гул, который слышался и раньше, теперь стал еще громче. Казалось, шумит ветер или ровный сильный дождь. Доносился треск горящих сучьев, глухие удары: где-то рушились толстые стволы.

Надо было окопать пожар, создать заградительный пояс: неглубокую, но широкую, оголенную полосу земли.

Все ребята сразу включились в работу. Но особенно - Алька. Черный от копоти, с какой-то яростной удалью бросался он с топором на тощие деревца и кусты, валил их, оттаскивал и снова крушил. Схватив лопату, Алька пластами сдирал дерн, мох, закидывал землей тлеющие участки.

Все мальчишки тогда неплохо сражались с огнем. Но настоящим героем стал Алька. Когда опасность миновала и все, усталые, полузадушенные дымом, но торжествующие, собрались в лагере, Алька был черен от копоти, весь в ссадинах, с красными, словно заплаканными глазами, а штаны его напоминали рыболовную сеть: тридцать шесть прожженных дырок и дырочек насчитали в них ребята.

А ты, товарищ подполковник? Ты тоже тушил пожар. Копал, где велел вожатый. Просто копал. Горящие сосны возле тебя не падали, а брюки, хоть и испачкались, но остались целехоньки.

А на уроках физики?! Вспомни-ка, вспомни, товарищ подполковник! Вас было только двое - ты и Алька, да, только вы двое имели пятерки по физике. Ваш "Магомет" был суров как инквизитор. Лишь вам двоим изо всей школы он иногда ставил пятерки. Но не про тебя, про Альку он однажды сказал: "Светлая голова". Никогда в классе не слышали от "Магомета" таких слов. Все замерли и глядели на Альку, как на бога. А сам Алька даже побелел...

Признайся, товарищ подполковник, - дело прошлое! - ты тогда здорово завидовал Альке. Ты считал его счастливейшим парнем на земле. Кажется, он и сам так думал...

А волейбол?! Подполковник снова на секунду прикрыл глаза... И сразу увидел - стадион, площадка, толпа орущих, свистящих болельщиков. Школьное первенство города. Финал.

Идет последняя решающая партия. Четырнадцать: четырнадцать.

Игроки нервничают. Волнуются: не могут даже подать мяч. Две подачи подряд, с той и с другой стороны - обе в аут. Волнение игроков передается и болельщикам. Шумящий, орущий стадион вдруг разом стих. Словно кто-то выключил гигантский репродуктор.

Алька на втором номере. Высокий, сухощавый, с сильными, длинными тонкими ногами, истинными ногами спортсмена, он поднял руку: спокойно, мальчики!

Но какое там спокойно! Никто даже не решается бить.

И тут вдруг свершается чудо. Со второго номера Алька хладнокровно и четко режет два мяча подряд. Два мяча, два очка. Партия!..

- Так, - сказал подполковник. - Так... Кто в курсе - почему нет Альки?

Все молчали.

- А помните, ребята, Алькин "спинной" вариант? - сказал Венька.

Сразу замелькали улыбки. Еще бы! Алька вообще был гений насчет всяких шпаргалок. Писал их на ладонях, коленях, на парте. Но тут он превзошел себя. Выдумка была проста и потрясающе удобна. "Магомет" во время контрольных всегда медленно расхаживал по классу, заложив руки за спину. И вот Алька перед очередной контрольной крупно написал на листке все основные формулы и ловко пришпилил бумажку на спину учителя. Физик ходил и сам любезно подносил к каждой парте шпаргалку. Пожалуйста, подглядывай!

- Прекратить воспоминания! - скомандовал подполковник. - Итак, почему нет Альки?

- Наверно, занят, - предположил Туточка. - Видно, крупной шишкой стал!

- Профессором! - воскликнул кто-то.

- Директором завода!

- Чего там - директором! Замминистра, не меньше!

Замечания были шутливые, но не лишены серьезности. Чувствовалось, что все эти восемь мужчин любят Альку, ждут от него чего-то большого, яркого.

- А может, Алька сейчас за границей? - задумчиво похлопал ресницами Туточка. - Руководит строительством металлургического комбината в Индии? Или грандиозной плотины в Африке? А что?! Очень может быть!

- Отставить гипотезы! - сказал подполковник. - Даешь факты. Я знаю: Алька окончил технологический. Хотел в аспирантуру, но почему-то не вышло. То есть не "почему-то". Просто завалил вступительные экзамены. Надо было гнуть спину, готовиться, а он подался с альпинистами на Кавказ. Понадеялся на свои таланты. Ну, и срезался. Потом работал на заводе в Туле, а потом мы как-то потеряли друг друга. Где ж он теперь?

Все молчали.

За рекой, далеко-далеко, насколько хватало глаз, простирались поемные луга, возле самого горизонта четко отороченные узкой каемкой лесов. С этих бескрайних лугов с каждым порывом ветра несся сладкий медвяный аромат, крепкий, хмельной, как брага.

- Эге, смотрите! - вдруг крикнул Туточка, показывая рукой на противоположный берег.

Все повернулись в ту сторону.

За рекой бежал к мосту высокий мужчина в яркой малиновой куртке. Он махал кепкой над головой и, видимо, что-то кричал, но ветер относил слова.

- Алька! - восторженно взвизгнул Туточка.

- Алька! - раздались крики. - Алька! Ура!

Кто-то вскочил, приветственно закружил шапкой, другой сложил руки рупором и орал что-то бестолково-радостное.

Подполковник, заслонившись рукой от солнца, смотрел на бегущего.

- Нет, - вдруг сказал он. - Не Алька.

На таком расстоянии трудно было разобрать лицо. Да и пятнадцать лет прошло. Все замолчали, вглядываясь.

- Мишка! - закричал Венька. - Мишка Черемных! Ах, как чудесно!

Да, это был их однокашник Мишка Черемных.

Вскоре он уже сидел среди них и, отдуваясь, рассказывал. Чуть не опоздал. Вот номер был бы! Отмахать полторы тысячи километров и добраться, когда все уже разошлись! А все самолет! Подвел. Нелетная погода! Хорошо, хоть от аэродрома подвернулась попутная машина. Девяносто километров, как сумасшедшие, гнали!..