Александр Косарев - Большое путешествие Димы Страница 4

Случилось так, что на последнюю малую ярмарку приехал целый караван торговцев из Дальнего Заболотья. Множество повозок с невиданными товарами выстроились рядами на базарной площади и многоголосые «кваки» профессиональных зазывал огласили окрестности торжища. Конечно, пропустить такое зрелище наши лягушки никак не могли. Со всех сторон на площадь с товарами потянулись одинокие лягуши, семейные парочки и даже целые семейства, отягощённые увесистыми кошелями с высокоценными солёными мухами. В обступившей торговые палатки праздной толпе неспешно прогуливался и наш известнейший учёный – лягуш Умтусин.

Его, конечно же, совершенно не интересовали заморские деликатесы или особо модные пояски из овечьей шерсти, нет, нет и нет! Основным товаром, способным заинтересовать столь известного корифея всех наук, были обрывки старинных манускриптов. На этот раз ему необыкновенно повезло. В одной из повозок он намётанным взглядом высмотрел несколько связок бумажных и берестяных свитков. Закутанный в коричневый плащ продавец лишь кивнул в ответ на просьбу учёного ознакомиться с его товаром. И Умтусин, с характерным для истинного учёного энтузиазмом, принялся увлечённо копаться в бумажном развале.

На сей раз его ждала воистину сенсационная находка. Среди оторванных этикеток, мятых чеков, обрывков газет и рекламных буклетов он к своему изумлению обнаружил и несколько рукописей на бересте! Это была страшная редкость, и к тому же несомненная научная сенсация! Ведь берестяные грамоты могли быть написаны только в Мышиной Империи – таинственной стране, расположенной где-то далеко на севере.

Дрожащими, от вполне понятного волнения, лапами наш профессор собрал все берестяные листочки в одну пачку и повернулся к продавцу, чтобы спросить того о стоимости отобранных им образцов мышиной письменности. Но оказалось, что того и след простыл! Удивлённый Умтусин какое-то время нетерпеливо ходил вокруг повозки букиниста, но торговец так и не появился. Тогда сгорающий от нетерпения учёный просто положил свой кошелёк с мухами на листы бумаги и поспешил в свою нору, чтобы поскорее приступить к изучению так задёшево приобретённых рукописных редкостей.

Было уже далеко за полночь, когда, вооружившийся увеличительным стеклом, профессор завершил перевод первой рукописи. Помогавшие ему светлячки один за другим гасли от усталости, но наш самоотверженный учёный всё же закончил свой труд, поскольку отыскал в тексте нечто такое, что в буквальном смысле слова лишило его сна. Ещё бы, ведь речь в ней шла о легендарном событии, случившимся именно в их Лягушачьем королевстве!

– Тут, мой дорогой Ди, мне хотелось бы сделать небольшое отступление и рассказать тебе хоть немного о Мышиной Империи. Действительно немного, поскольку мои собственные знания об этой далёкой стране крайне скудны. Я уже говорил, что упомянутое мной государство никогда не посещалось лягушками нашего королевства. Дело даже не в том, что до него очень далеко. Главное – наши страны разделяет огромная водная преграда! Она настолько большая, что ни один, даже самый искусный в плавании лягуш, не в силах её преодолеть. Поэтому все сведения о расположенных за Большой водой странах приходят к нам только от случайно побывавших там торговцев, да тех путешественников, которые по полжизни проводят в дороге.

Именно из их рассказов лягушачьим старейшинам удалось создать некоторое представление об особенностях мышиной жизни. Если рассказать вкратце, то Мышиная Империя представляет собой объединение самых разных сообществ, организованных в далёкой древности. Кроме самих мышей туда вошли отдельные крысиные роды, семьи бобров, водные кантоны выдр и нутрий. Некогда самостоятельные кланы землероек и хомяков постепенно тоже стали частью Империи. Вся эта страна разделена на восемь обширных кантонов, в свою очередь раздробленных на меньшие по площади Арпады. Каждая из них управляется выбранным на общем собрании Арпадином – должностным лицом, отвечающим за благополучие своей территории перед неким Советом. Сам же Совет традиционно состоит из двенадцати мышиных принцев – потомков первого мышиного Императора – Мышака Великолепного.

Но как управлять громадной Империей, не имея возможности рассылать приказы и получая отчёты об их исполнении? Видимо поэтому среди членов Совета в какой-то момент зародилась мысль о том, что управление столь обширными и многочисленными звериными сообществами невозможно без развития письменности. Причём в отличие от лягушек, у мышей изначально не было проблем с тем, на чём можно выцарапывать свои приказы и распоряжения. Подчинённые Империи бобровые семейства могли с лёгкостью доставлять из леса любое количество бересты, срезаемой ими с молодых берёз.

Следовательно, властям вскоре потребовался тот, кто смог бы составить первичную грамоту и затем научить всех прочих жителей Империи, читать и писать. За эту поистине титаническую задачу взялся голокожий крыс Унчак. Прожив несколько лет в человеческой семье, он прекрасно освоил язык великанов и основные принципы изучения грамоты. Так уж случилось, что изобретатель мышиной письменности проживал в клетке, стоящей на столе маленького великана, который недавно начал учиться в школе. Наблюдая за упражнениями в письме живущего с ним в одной комнате мальчика, голокожий крыс понял, что человеческая письменность состоит из букв, каждая из которых обозначает определённый звук. Сочетания букв образуют слова, которые имеют вполне определённое смысловое значение. Слова можно воспроизвести или голосом, или значками на бересте и тогда все окружающие поймут произнесённое и написанное вполне однозначно, особенно если пройдут начальное обучение.

Случилось так, что однажды Унчака вывезли в лес на пикник. Его клетку поставили в тени куста, и чтобы он не скучал, глава семьи насыпал в его кормушку свежего корма. Как раз в этот момент великана отвлекли каким-то вопросом, и он не полностью закрыл задвижку, удерживающую дверцу клетки. Оставшись в полном одиночестве, крыс сумел сбежать, о чём втайне мечтал уже давно. Но так привлекавшая его жизнь на свободе оказалась не так приятна, как он воображал, сидя в тесной клетке.

В огромном и полном опасностей лесу было мокро, холодно и каждый кусочек пищи доставался с огромным трудом. Совершенно не приспособленный к жизни в дикой природе голокожий крыс так бы и погиб в полной безвестности, если бы на него совершенно случайно не натолкнулся один из мышиных принцев, совершающий инспекционную поездку по стране. Охрана принца уже совсем было собралась растерзать непочтительно уставившегося на их начальника чужака, но принц остановил расправу, заинтересовавшись внешними видом столь необычного мутанта. Ведь в реальной жизни взрослых голокожих крысят не бывает вовсе!

Он милостиво подозвал к себе перепуганного крыса, угостил его вяленым мясом и они разговорились. А уж когда Унчак упомянул о том, что не только знает язык великанов, но и владеет основами составления слов из букв, принц Еракша моментально сообразил, что он нашёл того, кто сможет разработать единую грамоту для всех мышей!

Спасённому голокожему крысу вскоре выделили тёплую просторную нору, снабдили берестой и приставили целый штат помощников, обязанных исполнять любые прихоти новоявленного просветителя. Так что, безмерно благодарный принцу Еракше за спасение, Унчак принялся за порученную ему работу со всем своим рвением.

Изучив фонетику исходных мышиных и крысиных звуков, он решил, что алфавит из 11-и основных букв прекрасно передаст все особенности речи этих лесных обитателей. Затем крыс присвоил каждому звуку его нарисованное изображение. Для создания рисованного письма он использовал лишь прямые линии, которые легко прочерчивались острым когтем на нежной глади берёзовой коры. Первая буква, означавшая звук «ш-ре», изображалась вертикальной палочкой. Следующая – «эк-с», двумя вертикальными палочками. А вот звук «он-ч» рисовался им уже пересечением горизонтальной и вертикальной палочек! То есть по-человечески, это был обычный крестик!

Получив изначальный письменный алфавит и, заставив своих помощников выучить его на память, Унчак принялся создавать первые написанные слова, которые в звуковом варианте использовались в быту всеми мышами. Его помощница – юная крыса Краша принимала живейшее участие в составлении первой мышиной грамоты. Именно благодаря ей, в мышином учебнике появились такие слова, как «шрек-с», что означало «еда» и «фро-нч» – нора (дом).

Словарь Унчака постоянно расширялся, дополнялся и довольно скоро самые способные к обучению мышата и крысята начали посещать организованные Крашей учебные классы. В отличие от лягушачьей системы обучения, в Мышиной Империи всеобщего образования никогда не вводилось. Совет решил, что знать грамоту должны лишь высшие чиновники Арпад и старосты больших поселений. Именно для них умение прочесть и правильно понять присланное из центра указание, было признано важнейшей добродетелью.