Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь. Том IX Страница 4

И мы поступали таким образом, пока судьба не забросила нас к прекрасному острову, где было много деревьев, спелых плодов, благоухающих цветов, поющих птиц и чистых потоков, но не было там ни жилищ, ни людей, раздувающих огонь. И капитан пристал к этому острову, и купцы и путники вышли на остров и стали смотреть на бывшие там деревья и птиц, прославляя Аллаха, единого, покоряющего, и дивясь могуществу всесильного владыки. И я вышел на остров со всеми теми, кто вышел, и присел у ручья с чистой водой среди деревьев.

А со мной была кое-какая еда, и я сел в этом месте и стал есть то, что уделил мне Аллах великий; и ветерок в этом месте был приятен, и время казалось мне безоблачным. И меня взяла дремота, и я отдохнул в этом месте и погрузился в сон, наслаждаясь приятным ветром и благоуханными запахами, а затем я поднялся, но не увидел на острове ни человека, ни джинна: корабль ушёл с путниками, и не вспомнил обо мне из них никто – ни купец, ни матрос и они оставили меня на острове.

И я стал осматриваться направо и налево, но не увидел на острове никого, кроме себя, и овладела мною сильная грусть, больше которой не бывает, и у меня чуть не лопнул жёлчный пузырь от великой заботы, печалей и тягот.

А у меня не было с собой ничего из благ сего мира – ни кушаний, ни напитков, и остался я один, и душа моя устала. И я отчаялся в жизни и сказал про себя. «Не всякий раз остаётся цел кувшин, и если я уцелел в первый раз и встретил людей, которые взяли меня с собой с острова в населённое место, то на этот раз не бывать, чтобы я нашёл кого-нибудь, кто бы доставил меня в населённые страны».

И затем я стал плакать и рыдать, жалея о самом себе, и овладела мной грусть, и стал я упрекать себя за то, что я сделал, и за то, что начал это тягостное путешествие после того, как сидел и отдыхал в своём доме и своей стране, довольный и счастливый, имея прекрасные кушания, прекрасные напитки и прекрасную одежду и не нуждаясь ни в деньгах, ни в товарах.

И стал я раскаиваться, что выехал из города Багдада и отправился путешествовать по морю после того, как претерпел тяготы в первое путешествие и едва не погиб, и воскликнул «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему возвращаемся!» – и стал я как бы одним из бесноватых.

И я поднялся и стал ходить по острову направо и налево и не мог уже больше синеть на одном месте, и затем я влез на высокое дерево и стал смотреть с него направо и налево, – но не видел ничего, кроме неба, воды, деревьев, птиц, островов и песков.

И я посмотрел внимательно, и вдруг передо мной блеснуло на острове что то белое и большое; и тогда я слез с дерева и отправился к этому предмету и шёл в его сторону до тех пор, пока не дошёл до него, и вдруг оказалось, что это – большой белый купол, уходящий ввысь и огромный в окружности. И я подошёл к этому куполу и обошёл вокруг него, но не нашёл в нем дверей и не ощутил в себе силы и проворства, чтобы подняться на него, так как он был очень мягкий и гладкий.

И я отметил то место, где я стоял, и обошёл вокруг купола, вымеряя его окружность, и вдруг он оказался в пятьдесят полных шагов. И я стал придумывать хитрость, которая помогла бы мне проникнуть туда (а приблизилось время конца дня и заката солнца), и вдруг солнце скрылось, и воздух потемнел, и солнце загородилось от меня. И я подумал, что на солнце нашло облако (а это было в летнее время), и удивился и поднял голову, и, посмотрев в чем дело, увидел большую птицу с огромным телом и широкими крыльями, которая летела по воздуху, – и она покрыла око солнца и загородила его над островом.

И я удивился ещё больше, а затем я вспомнил одну историю…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Пятьсот сорок четвёртая ночь

Когда же настала пятьсот сорок четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход ещё больше удивился птице, увидав её над островом, и вспомнил одну историю, которую ему давно рассказывали люди странствующие и путешествующие, а именно: что на неких островах есть огромная птица, называемая рухх[5], которая кормит своих детей слонами.

«И я убедился, – говорил Синдбад, – что купол, который я увидел, – яйцо рухха, и принялся удивляться тому, что сотворил Аллах великий.

И когда это было так, птица вдруг опустилась на этот купол и обняла его крыльями и вытянула ноги на земле сзади него и заснула на нем (да будет слава тому, кто не спит); и тогда я поднялся и, развязав свой тюрбан, снял его с головы и складывал его и свивал, пока он не сделался подобен верёвке, а потом я повязался им и, обвязав его вокруг пояса, привязал себя к ногам этой птицы и крепко затянул узел, говоря себе: «Может быть, эта птица принесёт меня в страны с городами и населением. Это будет лучше, чем сидеть здесь, на этом острове».

И я провёл эту ночь без сна, боясь, что я засну и птица неожиданно улетит со мной, а когда поднялась заря и взошёл день, птица снялась с яйца и испустила великий крик и взвилась со мной на воздух, летя вверх и поднимаясь, пока я не подумал, что она достигла облаков небесных. А потом птица стала спускаться и опустилась на какую-то землю и села на одном высоком, возвышенном месте, и, достигнув земли, я быстро отвязался от её ног, боясь птицы, – но птица не знала обо мне и меня не почувствовала.

И я развязал тюрбан и отвязался от птицы, дрожа, и пошёл по этой местности, а птица захватила что-то с земли в когти и полетела к облакам небесным. И я посмотрел на то, что она взяла, и увидел, что это огромная змея с большим телом, которую птица схватила и поднялась в воздух, и удивился этому.

И я стал ходить по этой местности и увидел, что я нахожусь на возвышении, под которым лежит большая, широкая и глубокая долина, а на краю её стоит огромная гора, уходящая ввысь, и никто не может видеть её верхушки, так она высока, и ни у кого нет силы подняться на её вершину.

И я стал упрекать себя за то, что сделал, и воскликнул: «О, если бы я остался на острове! Он лучше, чем эта пустынная местность, так как на острове нашлось бы для меня что-нибудь поесть из разных плодов, и я пил бы из рек, а в этом месте нет ни деревьев, ни плодов, ни рек. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Всякий раз, как я освобожусь от одной беды, я попадаю в другую, более значительную и тяжкую!»

И я поднялся, бодрясь, и стал ходить по этой долине и увидел, что земля в ней из камня алмаза, которым сверлят металлы и драгоценные камни и просверливают фарфор и оникс. Это камень крепкий и сухой, который не берет ни железо, ни кремень, и никто не может отсечь от него кусок или разбить его чем-нибудь, кроме свинцового камня. И вся эта долина была полна змей и гадюк, каждая из которых была как пальма, и они были так велики, что если бы пришёл к ним слон, они бы, наверное, проглотили его. И эти змеи появляются ночью и скрываются днём, так как они боятся, что птица рухх или орёл их похитит и потом разорвёт, и я не знал, в чем причина этого.

И я оставался в этой долине, раскаиваясь в том, что сделал, и говорил про себя: «Клянусь Аллахом, я ускорил свою гибель!» И день надо мной повернул к закату, и стал я ходить по долине и высматривать себе место, где бы переночевать, и я боялся тех змей и забыл о еде и питьё, отвлекаясь мыслями о самом себе. И я заметил невдалеке пещеру и, подойдя к ней, увидел, что вход в пещеру узок, и я вошёл туда и нашёл у входа большой камень. Я толкнул его и загородил им вход в пещеру, будучи сам внутри её, и сказал про себя: «Я в безопасности, так как вошёл сюда, а когда взойдёт день, я выйду и посмотрю, что сделает всемогущество Аллаха».

И я осмотрелся в пещере и увидел огромную змею, которая лежала посреди неё на яйцах, и тут волосы встали дыбом у меня на теле, и я поднял голову и вручил своё дело судьбе и предопределению.

Я провёл всю ночь без сна, пока не взошла заря и не заблистала, и тогда я отодвинул камень, которым загородил вход в пещеру, и вышел из неё; и я был как пьяный, и у меня кружилась голова от долгой бессонницы, голода и страха. И я стал ходить по долине, будучи в таком состоянии, и вдруг упал передо мной большой кусок мяса. Но я не видел никого и удивился этому до крайности, и вспомнил одну историю, которую я слышал в давние времена от купцов, путешественников и странников. Они говорили, что в горах алмазного камня есть великие ужасы и никто, никто не может пройти к этому камню; но купцы, которые им торгуют, применяют хитрость, чтоб добраться до него: они берут овцу, режут её и обдирают, и рубят на куски её мясо и бросают его с горы в долину, – и мясо падает туда ещё влажное, и прилипают к нему эти камни. И купцы оставляют мясо до полудня, и спускаются к нему птицы – орлы и ястреба, и хватают его в когти, и поднимаются на вершину горы; и тогда приходят к ним купцы и кричат на них, и птицы улетают от мяса, а купцы приходят и отдирают от мяса камни, прилипшие к нему, – они оставляют мясо птицам и зверям, а камни уносят в свою страну. И никто не может ухитриться подойти к алмазным горам иначе, как такой хитростью…»