Золотая Грива - Юрий Францевич Курц Страница 4

примерно у миллиона цветов! И доставить в улей, если он находится в полутора километрах от пасеки, пятнадцать тысяч нош! А иногда пчёлы летают на расстояние до восьми километров, тогда их путь туда и обратно составляет более сорока шести километров. Каково! А ещё пчёлки дают такое ценное лекарственное сырьё как прополис. Это такое смолистое вещество, которое они собирают с разных растений, прежде всего – древесных почек.

– Его едят?

– Разводят и пьют от разных болезней. Видите, Его Данилович, какое это чудо природы – пчёлы. А чему вы иронично улыбаетесь?

– Вы как моя баба Лина: чуть что – чудо, чудо, чудо.

– Иначе не скажешь. Не будет пчёл – погибнет мир растений, а значит, и люди. А ваша Алина Агаповна – человек с полётной душой.

– А разве душа летает? – цепляется за слово Горка.

– Э-э-э, дорогой мой юный друг. Летает, да ещё как! Если бы у неё не было крыльев, то человек так бы на всю жизнь остался жить в пещере, как все звери.

– А как пчёлы живут зимой? – вдруг интересуется Горка, – домики же не отапливаются? Можно замёрзнуть.

– Очень умный вопрос, Егор Данилович.

От похвалы у Горки загораются уши.

– На зиму домики я помещаю в специальное подземное убежище. Оно называется омшаником. Я вам его потом покажу. Пчёлы сбиваются в плотный клубок и согревают друг друга. Обмен веществ у них замедляется. Они почти не едят, а значит, – глаза деда Акима лукаво блестят, – значит, – он ждёт ответа и не дождавшись со смехом говорит, – значит всю зиму не ходят в туалет.

– Вот это да, – заливается смехом и Горка, – никогда бы не подумал!

Вынутые из улья рамки с сотами дед Аким переносит в сени, где стоит медогонка – железный бачок с ручкой. Окна завешаны плотными занавесками. В полутёмное и прохладное помещение пчёлы не лезут.

Длинным, как меч, и острым, как бритва, ножом дед Аким срезает с сотов тонкую восковую плёнку. Из ячеек сочится мёд, словно светлая коричневая краска. Дед Аким вставляет рамки в бачок, крутит ручку. На железных стенках медогонки появляются капли, похожие на дождевые, когда стекают по оконному стеклу. Всё сильнее вращается медогонка, всё больше появляется капель на стенках бака и вот уже они, слившись, сбегают вниз ручейком. По сеням распространяется дивный запах луговых и таёжных цветов. Из бака мёд по крану густо и мягко льётся в эмалированное ведро.

Кто-то мягко и осторожно тычется в бедро Горки. Он косит глазами – собака! Шерсть пёстрая, почти всех цветов радуги. Одно ухо свисает, закрывая полморды, второе закинуто на затылок, обнажив розовую ушную раковину с еле заметным пушком.

– Лаки! – радостно восклицает дед Аким, – нагулялся, мой хороший. Вы, Егор Данилович, не бойтесь. Он очень добродушный и миролюбивый, – дед Аким обнимается с собакой.

– Я не боюсь, – храбрится Горка, – а почему у него такое странное имя?

– Почему странное?

– Какое-то не нашенское.

– А какое нашенское?

– Ну-у, – Горка на мгновение задумывается, – Шарик, Барсик, Полкан, Жучка.

– Понимаю, понимаю. Щенку было три месяца от роду, когда я взял его у одного моего хорошего знакомого. Он уезжал за границу и не мог взять питомца с собой. У щенка уже было имя Лаки. Мне оно понравилось, и я не стал переименовывать. Ну что, настало время чая с блинами и мёдом?

Пока Горка и дед Аким чаёвничают, Лаки сидит напротив и, не шелохнувшись, смотрит гостю в лицо.

– А чего это он на меня уставился?

– Изучает. Лаки очень умный пёс. Очень! Всё понимает как человек. Только говорить не может. Вы ему понравились, иначе бы он вообще не обратил внимания.

Очень скоро Горка убедится в словах деда Акима.

К своему хозяину и тем, кто стали его друзьями, Лаки относится с возвышенным чувством. Но никогда не позволяет себе раскрываться до конца. Целомудрие сдерживает его от радостного лая, прыжков, суетной беготни, визга. Он всегда собран, готов к выполнению любой команды и даже самопожертвованию, чего особенно боится дедушка Аким. Поэтому никогда не берёт Лаки с собой в город и старается избегать ситуаций, в которых собака может проявить преданность с риском для своей жизни. Лаки обладает феноменальным чутьём. Каждая вещь пахнет по-своему. Запахов в природе множество: одни – сладостны, другие – горьки, третьи – просто неприятны. И за каждым запахом всегда что-то стоит, чаще всего – враждебное. Они смешиваются, обманывают, уводят в сторону. И важно не ошибиться. Лаки великолепно разбирается в оттенках человеческих и звериных голосов и по одному-двум словам, визгу или рыку, знает, что надо предпринять. Вот какого друга приобретает себе Горка!

Домой он возвращается с литровой банкой свежего мёда и взахлёб рассказывает бабе Лине о новых друзьях.

Месяц-густарь

Август во всей полноте телесных и душевных ощущений способен оценить только деревенский житель и дачник-огородник! Всё созрело, всё поспело в садах, огородах, на полях, лугах и таёжных еланях. Ветер разносит ароматы плодов. Пахнут мёдом пасеки; помидорами, укропом, луком, огурцами, петрушкой – огороды; голубикой и болотным багульником – таёжные ягодники; душистым угаром – хлебные нивы и смётанные на лугах сенные зароды. Грибной дух держится под сенью деревьев, а на голых сопках перехватывает дыхание сладкий запах богородской травы.

Баба Лина и Горка идут на «двойную охоту»: собирать лекарственные растения и грибы. Перебравшись по мостику на другой берег Хрусталинки, они оказываются на узкой полевой дороге. По её краям бросаются в глаза полосочки бледно-розовых пушистых цветков.

Баба Лина склоняется над ними и ласкает ладонью.

– Ух, вы мои милые, ух, вы мои нежные.

Горка упирается в них взглядом

– Что это?

– Это клевер пашенный. Цветы зовутся котиками. Они пушистые, мягкие и служат для красоты дорог, лугов, полей, залежей, склонов гор.

Горка тоже гладит их ладонью.

– Чувствуешь, какие они тёплые, живые?

Словно маленькие котики. Вот-вот замурлычут.

По мере того, как попадается новое растение, баба Лина указывает на него с приговоркой:

– Это зверобой – всем травам царь, он от девяноста болезней спасает. Коровяк от кашля избавляет, сушеница – от замороченья головы. Тысячелистник в ране кровь запекает. Мята в груди мягчит. Ты, Горушка, запоминай растения, а от каких они болезней применяются, потом почитаешь в книге. У меня такая есть.

На опушке леса им попадаются несколько красивых грибов: шляпки алые, на них белые горошинки, а на ножках – белые переднички.

– Это мухоморы. Их брать нельзя. В них – яд. Можно отравиться.

Горка прицеливается и поддаёт носком кеда гриб так, что тот разлетается на мелкие части.

– И ты туда же, – смеётся баба Лина, – по этому поводу есть народный юмор… Стоят рядом два гриба: один белый, другой – мухомор. Слышатся голоса. «Вот, наконец-то грибники идут, – говорит белый, сейчас меня срежут и в корзиночку положат». «Тебя в корзиночку, а меня – ногой по физиономии!».

– А