Большая книга ужасов 89 - Елена Александровна Усачева Страница 4

Глава 2

Дом

Славка не любил Илью. Они дружили только летом, когда оказывались соседями в деревне. До других людей им идти и идти – до Сибова час с гаком, до Типиниц и того дольше. Поэтому оставалось дружить с теми, кто был под рукой. А в Типиницах хорошо, там живет Лука – вот с кем Славка провел бы все каникулы. Там берег и лодки. Там песчаная коса. На отмелях вода так прогревается, что можно часами лежать. Там ловится самая вкусная ряпушка. Рыба и у них есть, но там и рыба лучше, и вода теплее.

Там весело. Но Славка торчит тут, где есть только скучный Илья и его двоюродная сестра Аринка – как вечное приложение к и без того унылому соседу. Космический корабль за околицей упал, а они даже посмотреть не хотят. Как с такими можно жить?!

Славка хорошо подготовился к походу. Он натянул треники, сунул в карман брызгалку от комаров, а в кулаке зажал складной нож, с которым его батя ходит за грибами. Если белые да лисички этому ножу поддаются – а он слышал, что грибы считают инопланетянами, иной расой, – то посланцы с неведомых планет тоже испугаются.

Хотя ни в какие планеты Славка, конечно, не верил. Какие инопланетяне в их продвинутый век? Их бы давно заметили, и сюда бы уже мчались военные с мигалками. Но все тихо. Это просто бабахнуло. Земля провалилась сама собой или грузовик с «КамАЗом» столкнулись. В последнее верить не хотелось. А хотелось чего-нибудь действительно стоящего. Чтобы было о чем рассказать. Говорили, что под Фоймогубой однажды вертолет упал. Тоже грохота, наверное, было.

Славка встал на дорогу, выбрал колею поровнее и зашагал в сторону Типиниц. Вот чего он еще не делал – так это не забирался на новую колокольню в Типиницах. Он уже много на каких колокольнях был – и в Конде, и у себя, и в Космозере, и в Узком. Лука хвастал, что реставраторы, работавшие на восстановлении церкви, пустили его наверх. Что там больше двухсот ступенек, а вид – чуть ли не до их Усть-Яндомы.

Привирает, конечно. До их деревни далеко, ничего Лука там не видит, кроме крыш своей Типиницы. Ну и ладно: в Типиницах новая колокольня, а у них… у них инопланетная тарелка или что-то похожее. Славка все разузнает, а потом позвонит Луке. Он сразу примчится.

Справа тянулся заросший покосный луг, давным-давно заброшенный. Там уже вовсю хозяйничали кусты лещины и что-то еще низкорослое. Слева начинался лес. Сначала ольха и осина. Осина высокая, темная и тонкая. Она как-то ухитрялась забить все, что пыталось расти под ней, и от этого осиновый лес всегда казался унылым, смотреть на него не хотелось.

Надо не пропустить отворотку. Она должна была здорово зарасти. Все-таки к заимке не ходит никто, затянуло дорогу кустами да травой.

И Славка не пропустил. Колея как будто специально углубилась, выдавила во время очередного дождя на обочину дюжую грязь. Грязь затвердела. Теперь уже так просто на машине не повернешь. Только если трактор пробьет заслон. Кусты разрослись, образовав арку входа. Славка сунул руку в карман, достал баллончик и на всякий случай приготовился. Сколько раз проверял: если брызнуть репеллентом на комаров – они начинают летать кругами и падают. Если попадало в глаз, то щипало так долго, что хотелось уже этот глаз вынуть и прополоскать в озере. Собака тоже не любила этот запах. Аринкин Мурса от одного пшика так взвился, что потом его весь вечер искали. И на инопланетян наверняка подействует. А уж Славка не промахнется. Он знает главное правило: не разговаривать – сразу стрелять. На чем горят герои всех историй? На разговорах. Уж больно злодеи любят поотвлекать болтовней. Жалуются, пощады просят – а сами в это время бластер к себе поближе подтаскивают или сил набираются, чтобы бросить нож. Поэтому Славка палец на головку баллончика положил – сначала брызнет, а потом будет вступать в контакт.

Он как-то так лихо себя накрутил, что уже видел между деревьев серебристый бок упавшей тарелки – она острым краем вошла в землю, срезав деревья, – слышал запах гари, даже перепикивание приборов различал. Причем все это должно было быть аккурат на месте, где раньше стоял дом. Сам-то он строения не видел, но по рассказам представлял ветхую избушку на курьих ножках, ну или прогнивший сруб – был такой на острове Мантинсаари.

Все на самом деле оказалось не так, и Славка даже был слегка разочарован. Он долго шагал по дороге – она в самом деле неплохо сохранилась. Запоминал как можно больше деталей, чтобы потом было что рассказать – поваленные деревья, вывернутые с корнем пни, пара мухоморов, странные черные грибы. Все здесь было подозрительно – и тишина, и отсутствие комаров, и слишком накатанная дорога. И только дом никакого удивления не вызвал. Дом и дом. Большой, двухэтажный, с тусклыми окнами без штор, с зарослями крапивы вокруг, особенно около крыльца. За домом виднелся заметно покосившийся большой железный сарай. Сарай нарушал общую теорию, что место законсервировано, что призрак все поддерживает в определенном состоянии. На сарай у призрака сил не хватило – сарай был готов вот-вот упасть. Дом ничего такой, целый. Стены только потемнели от времени.

А еще дверь.

Она оказалась открыта.

Заметив это, Славка выставил баллончик перед собой. Сверху на дверь был накинут коврик. Словно вернувшиеся хозяева первым делом стали все сушить и проветривать – после долгой зимы вещи залежались. Такой же вязаный коврик валялся на крыльце. Пока Славка с удивлением разглядывал простой узор коврика, на него ступили ноги. В ногах было удивительно только то, что их обладатель хоть и был обут в красивые босоножки, но надел их на носки. Так уже сто лет никто не ходил. Все остальное – юбка, рубашка, приветливая улыбка – было нормальным.

Увидев вышедшую на крыльцо женщину, Славка опустил руки. Слабая мысль, что надо сначала брызгать, а потом бежать, еще колыхалась в его голове, но ее уже перекрывало четкое осознание, что если он это сделает, то уже вечером на пороге его дома появится эта улыбчивая женщина, а может, и кто еще, и все расскажет отцу. А отец… О том, что потом сделает отец, лучше не думать.

– Здравствуйте, – ошалело произнес Славка.

Улыбка женщины не изменилась, и она все так же продолжала смотреть на него, словно ждала, что ее сфотографируют. Она была не